Сегодня

На лицах у людей, обращенных ко мне, читались жалость или отвращение, впрочем, в подобных сборищах худшим было не это. Нет, далеко не это.

Самым ужасным здесь было его присутствие. Он поймал мой взгляд с другого конца комнаты, и на лице его отразилось осознание того, что он сделал, и ликование по поводу того, что он у меня забрал. Он стоял рядом с моей тетей (своей женой) и своими детьми (моими двоюродными братьями). Те смотрели на него с почтением. От его взгляда у меня по коже побежали мурашки. Он не стал ко мне подходить, но мне хватило и этого плотоядного выражения в его глазах. Они были такими же, как и его прикосновения: в них были желание унизить и причинить боль.

Я не смогла выдержать этот взгляд. На теле у меня выступил холодный пот, а живот скрутило. Отвернувшись, я поторопилась в сторону женского туалета. Спрячусь там до окончания вечера, пока не придет время уходить вместе с тетей Эгидией и дядей Феликсом.

Я ополоснула лицо водой, не обращая внимания на то, что на мне был легкий макияж. К счастью, речь шла лишь о водостойкой туши и небольшом количестве консилера, который я нанесла, чтобы скрыть синяки под глазами, так что я почти ничего не испортила. Сейчас холодная вода была мне необходима, чтобы справиться с нарастающей паникой.

Дверь открылась, и в помещение проскользнула Джулия. Она была прекрасна в своем экстравагантном фиолетовом платье, сочетающемся со светло-каштановыми волосами. Сколько я ее помню, она всегда держалась уверенно. Видимо, именно так ей и удалось сохранить свой брак с Кассио, несмотря на большую разницу в возрасте.

Подойдя ко мне, она прикоснулась к моему плечу и нахмурилась.

– У тебя все нормально? Ты ушла с вечеринки.

– Неважно себя чувствую. Ты ведь знаешь, мне плохо, когда вокруг так много людей.

В ее взгляде появилось еще больше сочувствия, и я знала, что за этим последует.

– Лука его убьет, если ты ему расскажешь, что он натворил.

– Нет, – прохрипела я, бросив взгляд на дверь в ужасе, что кто-нибудь сейчас войдет и услышит, о чем мы говорим. Я часто жалела, что доверилась Джулии почти сразу после того, как все произошло, но тогда я была подавлена и не знала, что делать, а она всегда была ко мне добра. – Ты ведь поклялась никому не рассказывать. Ты в этом поклялась, Джулия.

Она кивнула, но я понимала, что мой ответ ей не слишком понравился.

– Да, поклялась, но считаю, что дядя Дюрант должен поплатиться за то, что сделал.

Услышав его имя, я вздрогнула, а затем повернулась к ней спиной и еще раз вымыла руки.

– Ты ведь знаешь, Джулия, что расплачиваться за это придется мне. В этом мире мало доброты, особенно по отношению к женщинам вроде меня. Я не смогу с этим справиться. Мне будет еще хуже, чем сейчас. Твоим родителям и так трудно подыскать мне мужа. А если правда выплывет наружу, то я умру старой девой. Они меня никогда не простят.

Она сжала губы.

– Мои родители никогда не относились к тебе так, как им следовало бы. Прости.

Я покачала головой.

– Ничего. Они меня приютили. Они никогда меня не били и сильно не наказывали. Могло быть хуже.

– Я могу спросить Кассио, вдруг тебе подойдет кто-нибудь из его людей. Среди его приближенных немало достойных мужчин.

Достойных. Кассио держал Филадельфию в ежовых рукавицах. Вероятно, его понимание достойного человека не совпадало с общепринятым. Впрочем, я не могла позволить себе быть чересчур разборчивой или осуждать других.

– Нет. Это может обидеть твоих родителей. Ты ведь знаешь, какие они.

– Ага, знаю… – нахмурилась она.

– Ты за меня не переживай. Я не спешу выходить замуж, – произнесла я. Брак бы меня окончательно погубил.

Нино

– Я так понимаю, ты будешь держать себя в руках во время нашей встречи и не станешь оскорблять Витиелло, – высказала я предостережение, пока мы с Фабиано садились в самолет.

– Я, конечно, не такой гений, как ты, но и не дебил. Не переживай, я знаю, когда мне следует закрывать рот.

Кивнув, я опустился на одно из комфортабельных кожаных сидений. В отличие от моего брата Фабиано обычно неплохо сдерживал эмоции.

– Тот факт, что Лука вообще согласился с нами встретиться, – хороший знак.

Фабиано сел напротив меня.

– Возможно, это и правда так. А может, Лука просто хочет пустить нам по пуле в лоб.

– Нет, – возразил я. – Он не рискнет пойти против Каморры. Вот Римо пошел бы в атаку, не прибегая к хитрым тактикам, как Данте Кавалларо. Он бы поехал в Нью-Йорк и устроил бы там такую кровавую бойню, какой Семья еще не видала.

Фабиано усмехнулся.

– Точно, так бы он и поступил. Но я слышал, что за последние годы Лука совершил несколько громких убийств, чтобы взять под контроль Семью и заткнуть рот Братве. Когда дело доходит до такого, они с Римо очень похожи.

– В каком-то смысле – да, вот только у Римо нет жены и детей, которых нужно защищать.

Фабиано приподнял бровь.

– Римо защищает Савио и Адамо и в какой-то степени – нас с тобой.

– Это другое, – покачал головой я.

Фабиано пристально взглянул на меня.

– Ты и правда считаешь, что жениться – хорошая идея?

– Это…

– Только не говори мне, что это логичный выбор, – пробормотал Фабиано. – Я хочу знать, правда ли ты считаешь, что сможешь вот так жить с женщиной. Ты облажался, Нино. Не так, как Римо, но все же чертовски облажался. Блин, да даже я облажался, и это мне чуть не стоило Леоны. И мне до сих пор бывает охрененно трудно поддерживать наши отношения в нормальном состоянии, потому что я продолжаю говорить или делать вещи, которые выводят ее из себя. И давай по-честному: по сравнению с тобой я, черт возьми, сама адекватность. Женщины не такие, как мы. Им подавай сраного рыцаря на белом коне. Они хотят цветов и всякого эмоционального дерьма. Им нужны признания в любви. Но от тебя будущая жена этого не дождется. Если честно, я думаю, что большинство женщин покончили бы с собой через несколько недель после того, как вышли бы за тебя замуж, лишь бы только не оставаться под одной крышей со всеми вами, ублюдками из семьи Фальконе.

– Насколько мне известно, браки по расчету – это не про эмоции. Они опираются на традиции и рациональность. Женщина, которую отдадут мне в жены, будет знать, чего от нее ожидают. Поймет, что это – просто бизнес, а она – пешка. И можешь быть уверен, я сделаю так, чтобы моя жена не покончила с собой, пока она будет нужна нам живой для поддержания мира.

Коснувшись виска, Фабиано вздохнул.

– Может, тебе тоже стоило бы держать свои мысли при себе. Большая часть того дерьма, что из тебя льется, никого не утешит, а уж особенно – женщину.

Я напрягся, притормозив на арендованной нами машине возле заброшенной электростанции в Йонкерсе. После того, как мы приземлились в Нью-Йорке, Ромеро прислал мне сообщение, что именно там с нами встретится Лука. Здание было ветхим, а на территории не было ни души. Надо признать, Лука выбрал неплохое место, где можно пытать и убивать.

– Ну, охренеть. – Фабиано скривил губы. – Я не планировал сегодня умирать.

– Никто из нас сегодня не умрет, – пообещал я, выходя из автомобиля.

Я осмотрелся вокруг. На крыше здания затаились два снайпера. Как только Фабиано сделал шаг в мою сторону, ворота старинного промышленного здания распахнулись и оттуда вышли трое мужчин. Я узнал в них Луку, Маттео и Ромеро.

– Полагаю, ты заметил, что снайперы целятся нам в головы, – пробурчал Фабиано. Несмотря на эти слова, выглядел он расслабленно. Я кивнул.

Трое мужчин остановились метрах в десяти от нас. Лука бросил на меня короткий оценивающий взгляд, прежде чем, прищурившись, посмотреть на Фабиано.

– Ты помнишь, что я тебе сказал, когда ты в прошлый раз был в Нью-Йорке?

Маттео и Ромеро держали в руках пистолеты, причем у первого был такой вид, словно он с радостью пустит пулю в голову Фабиано. Я знал, что это чувство было взаимным.