Рику только теперь заметил, как опухли у Корон уголки глаз, и его сердце сжалось. Он чувствовал себя виноватым перед искренне переживавшей за него приемной сестрой, но все равно не мог сказать ей правду.
Корон тяжело вздохнула и повернулась к Шви.
— Извини. Тебе, наверное, пришлось очень нелегко. Как тебя зовут?
— Шви... — назвалась та тихим, робким голосом, как договорились они с Рику, и спряталась у него за спиной. Корон радостно кивнула.
— Ясно. Не бойся, теперь ты в безопасности. Хорошо, что Рику с тобой. Кстати, а как вы встретились?
Рику понимал, что в этом вопросе не было подвоха — Корон просто пыталась познакомиться поближе и завязать разговор. Или, быть может, она удивилась, что девочка, только что потерявшая дом, так спокойна.
Шви на мгновение растерялась, и Рику взглядом попытался намекнуть ей, чтобы та ему подыграла. Но Шви была экс-макиной и намеков не понимала.
— Шви... поцелуй... заниматься... сексом...
Интересно, хоть кто-нибудь догадался бы растолковать эту фразу как «Шви поцеловала Рику и попросила заняться с ней сексом»?
Корон грозно сверкнула глазами и, засучив рукава, повернулась к Рику.
— Нет, подожди!.. Ты не!.. — только и успел выкрикнуть он, как по пещере разнесся оглушительный звук удара и следом нечеловеческий вопль:
— Хоть бы сперва ее в безопасное место отвел!!!
И Рику вырубился.
* * *
«Наш командир совратил несовершеннолетнюю беженку, которая только что потеряла дом» — вот такой слух мигом разошелся среди жителей поселения и стал предметом жарких споров.
— Нет, Рику тут прав. В нашей ситуации в любом месте, в любое время — если есть возможность, то, значит, надо пользоваться.
— Нет! Он должен был сначала получить ее согласие!
— Погоди! А кто тебе сказал, что она была не согласна?
— Верится с трудом...
Люди обсуждали совсем не то, что смущало в этой ситуации самого Рику. Например, никому не казалось странным, что Шви была несовершеннолетней. Интересно, это все сошли с ума или только он один? Известно, что от войны у людей мутнеет рассудок, но не до такой же степени. Похоже, это поселение уже переступило черту...
Пройдясь немного по округе и наслушавшись от жителей как похвал, так и нахватавшись презрительных взглядов, Рику направился в свое жилище и по дороге тихонько, чтобы никто не услышал, шепнул Шви:
— Что ж ты меня не пощадила, а?
— Не... поняла? — склонила голову набок Шви, искренне не подозревая, что ее обвиняют в редком коварстве.
— Ты же хотела «узнать мою душу», так? То есть, в твоем понимании, соблазнить, — сказал Рику, вспоминая подробности их встречи. — Не могла, что ли, принять облик повзрослее?!
«Тогда бы я не выглядел извращенцем», — сердито думал он.
— Этот облик, — не моргнув глазом, заявила Шви, — подобран под вкусы... человеческого самца... Рику.
— Значит, и ты меня в педофилы записываешь?! Вообще-то мне нравятся куда более фигуристые девушки...
— Неправда, — отрезала Шви. — В таком случае... почему ты... не совокупляешься... с той самкой... по имени... Корон?
«Итак, — задумался Рику, — железяка только что заклеймила меня педофилом, да еще и использовала Корон в качестве доказательства. На что мне разозлиться первым делом?»
— Все человеческие самцы... предпочитают самок... помоложе, — добавила экс-макина.
— Вот только обобщать не надо! У людей разные вкусы и предпочтения.
— Протест... Среди животных... репродуктивного возраста... более молодые особи... имеют преимущество. Закон... природы.
Ах ты ж... Рику понимал, что у экс-макин нет эмоций, но ему показалось, что девчонка смотрит на него с издевкой.
— Я... не обладаю... субъективным мнением. Люди любят... самок репродуктивного возраста... помоложе. Это... факт, — подытожила она.
— Ох, огребу я еще из-за тебя проблем... — устало проговорил Рику, продолжая ловить на себе неодобрительные взгляды прохожих. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они наконец добрались до его жилища.
* * *
Это был безумно длинный день. Заполучить то, ради чего Рику, рискуя жизнью, отправился в поход, так и не удалось, но взамен он получил бомбу замедленного действия. Та в данный момент рассматривала его жилище.
— Ты тут... живешь?
— Удивлена, как тут убого?
— Удивлена... как тут... здорово.
Рику усмехнулся, гадая, знают ли машины, что такое сарказм. Увидев ужин, заботливо разложенный Корон на скатерти на полу, он принялся за еду — ему не терпелось поскорее набить желудок и забыться сном.
— Что ты... делаешь?
— Вам, экс-макинам, об этом заботиться не нужно, но люди умирают, если не едят, — устало объяснил Рику, не переставая орудовать вилкой. — Так что я поем и завалюсь спать. А ты веди себя тихо.
— Да, поняла... Буду вести себя... тихо, — повторила за ним Шви и стала изучать разбросанные по помещению карты и инструменты. А затем вдруг предложила:
— Рику... давай... поиграем.
— В смысле? — напрягся тот, застыв с вилкой в руке.
Шви указала на полку шкафа — там лежала старая шахматная доска, которая была с ним еще с тех времен, когда он жил в своем родном поселении.
— Ну уж нет, — коротко отрезал он, бросив в сторону доски еще более мрачный, чем обычно, взгляд. — В тот раз я согласился, потому что у меня не было выбора. Игры — это глупые детские забавы.
— Почему?..
— Потому что реальная жизнь куда сложнее, чем игры.
В ней нет правил, нет победителей и проигравших — есть только выжившие и погибшие. И в таком мире...
— ...У меня нет времени, которое можно было бы так бессмысленно тратить на детские развлечения.
— А если... со смыслом? — спросила Шви. Она уже достала шахматный набор с полки и расставляла фигуры по местам. — Если ты... победишь... я раскрою... нужную тебе... информацию.
— Что?..
— Например... причину войны... или условия... ее завершения.
Рику колебался лишь секунду.
— Ха! Бред какой...
Причина войны или условия ее завершения? Да какое ему до этого дело? Война длится целую вечность — узнай он сейчас причину, отменит ли это факт того, что она все еще продолжается? Условия завершения? Если бы они были в принципе выполнимы, весь этот ад давно бы уже прекратился. Ведь разве могут люди сделать то, что не под силу всемогущим тварям, считающим себя хозяевами мира? Рику железно решил, что даже знать об этом — пустая трата времени. Излишний оптимизм ведет лишь к более глубокому отчаянию. Слепые надежды людей на то, что война когда-нибудь кончится, были нерушимы. Но стоит им придать обоснование, которое есть хоть малейший шанс опровергнуть, — то у них не останется ничего, кроме грязного, уродливого, гниющего мира. Тогда будет заколочен последний гвоздь в гроб человечества. А значит...
— Мне это неинтересно. Я хочу лишь знать, — сказал Рику и прищурился, указывая вилкой на Шви, — способ выжить. И больше ничего, — в конце концов, перед ним была одна из тех, кто загнал людей в угол, заставив влачить жалкое существование. — Если я выиграю, ты раскроешь мне все знания и технологии экс-макин.
Без этого людям не выжить в будущем... Хотя нет — они пригодятся уже сейчас.
— Мм... Хорошо, — кивнула Шви. В ее голосе послышалась грусть.
— А если проиграю я? — насмешливо осведомился Рику. Наверняка у нее были какие-то свои, машинные планы на его счет.
— Общение, — просто ответила та и взглянула в его черные глаза. — Хочу узнать... «душу». Хочу понять... что ты называешь... душой. Это... мое условие.
— Я ведь говорил, что это необъяснимое понятие, которое можно только прочувствовать на себе.
— Да. Это я... и пытаюсь... сделать. Помоги мне.
— Ладно... — сдался Рику, убрал со скатерти еду и уселся перед шахматной доской.
Началась игра.
Рику впервые за полгода всерьез включил мозги, размышляя о следующем. Честно победить экс-макину в игре, зависящей от аналитических способностей игроков, невозможно. Но Шви не понимала «души», а значит, не умела читать между строк. То есть некоторые факторы были все же неподвластны ее вычислительным способностям. Сосредоточившись на одной только шахматной доске, Рику не выиграть. А вот какие-нибудь психологические уловки могли сработать.
