С 1758 года французы боролись за сохранение своего влияния в континентальной Европе, а британцы — за завоевание империи, и эта разница в целях в конечном счете оказалась решающей. Канада продолжала слабеть, ее было невозможно защитить от англо-американского натиска. И все же, когда британцы начали кампанию 1758 года, казалось, мало что изменилось, ведь первый же удар, нанесенный в ходе монументального американского наступления Питта, привел лишь к привычному поражению. Если не считать поражения Брэддока, встреча Монкальма с генералом Аберкромби у форта Карильон 8 июля приведет к величайшему унижению Британии в этой войне.

К последней неделе июня Аберкромби основал свою штаб-квартиру рядом с обломками форта Уильям Генри, где ему предстояло руководить сбором самой грозной армии из всех, что когда-либо появлялись в Америке. Более двенадцати тысяч регулярных войск и провинциалов уже были в сборе, а также восемьсот бато и девяносто китобойных судов, которые должны были доставить их на мыс Тикондерога, где стоял форт Карильон. Среди рядовых в лагере был Руфус Путнам, который еще не оправился от испытания зимним дезертирством, прежде чем вновь поступить на службу в массачусетский полк Тимоти Рагглса. «Каждая вещь здесь, кажется, несет на себе отпечаток войны», — заметил он 28 июня: «Боеприпасы, провизия, артиллерия и т. д. постоянно загружаются в бато, чтобы отправиться в Тикондерогу». Погрузка заняла неделю, и пока она продолжалась, в лагерь прибыли еще четыре тысячи провинциалов, которые привезли с собой еще больше припасов и бато. На рассвете 5 июля экспедиционный отряд, насчитывавший теперь шестнадцать тысяч человек, сел в лодки и поплыл на север. Выстроившись в четыре колонны, тысяча маленьких судов «покрыла озеро от края до края», выстроившись в линии, которые «простирались от передней до задней части на целых семь миль». К рассвету следующего дня они оказались в пределах видимости французского передового дозора, расположившегося лагерем у подножия озера Джордж всего в четырех милях от форта Карильон. Французские войска бежали, бросив «значительное количество ценного багажа, который наши люди разграбили», — писал Руфус Патнэм. Лорд Хоу, командовавший передовым отрядом, быстро собрал отряд, чтобы преследовать отступающего врага. Прежде чем кто-либо понял, что произошло, он был мертв, убитый французским мушкетом во время беспорядочной стычки в лесу^[325].

Лорд Хоу был выбран Питтом в качестве второго командира экспедиции, поскольку обладал энергичностью, молодостью и лихостью, которых не хватало Аберкромби. Теперь же «его смерть сильно подкосила армию», поскольку солдаты мало верили в главнокомандующего, которого они обычно называли «бабушкой». Действительно, смерть Хоу сильно подкосила саму бабушку: «Я почувствовал это сильнее всего», — без преувеличения докладывал он Питту. Хотя стычка произошла утром, Аберкромби позволил своим частям бесцельно бродить по лесу до конца дня, после чего приказал им вернуться к месту высадки и переформироваться. В ту ночь его солдаты лежали на руках менее чем в двух часах марша от форта, но на следующий день он провел их не более половины пути, остановившись на французской лесопилке в двух милях от Тикондероги, чтобы разбить укрепленный лагерь в качестве базы для дальнейших операций. Хотя Аберкромби приказал своим людям приготовиться к атаке, ни он сам, ни кто-либо из его старших офицеров еще не разведал форт и его оборону. «Не могу не отметить, что после смерти лорда Хау дела немного застопорились», — записал в дневнике провинциальный хирург по имени Калеб Ри в тот вечер, гадая, как и вся армия, что будет дальше. Только на следующее утро, 8 июля, Аберкромби отправил инженера для изучения французской позиции; к тому времени прошло уже два полных дня с момента высадки^[326].

Задержка Аберкромби дала Монкальму время, и он использовал его с толком, чтобы подготовиться к штурму, который, как он знал, мог преодолеть оборону Карильона. Прибыв 30 июня, он обнаружил, что форт укомплектован «восемью батальонами французских регулярных войск, очень слабыми… сорок человек морской пехоты, тридцать шесть канадцев, готовых к войне, и четырнадцать индейцев». Их истощенные запасы продовольствия состояли из «провизии только на девять дней, а на крайний случай — 3600 пайков печенья». В течение следующих нескольких дней прибыло больше людей и пайков, но их было слишком мало, чтобы Карильон смог выдержать осаду. Утром 8 июля у Монкальма было всего 3526 человек, включая 15 вспомогательных индейцев, для защиты поста и менее чем недельный запас продовольствия. «Наше положение критическое», — писал главный помощник Монкальма, Бугенвиль. «Действие и смелость — наши единственные ресурсы». Вечером шестого числа, когда Аберкромби и его люди бездействовали на месте высадки, Монкальм приказал выстроить полевые укрепления на мысе Тикондерога, на возвышенности, примерно в трех четвертях мили к северу от форта. В течение всего следующего дня «вся армия была занята работой на абатисе, намеченном предыдущим вечером». «Офицеры с топорами в руках подавали пример» своим солдатам, которые «работали с таким рвением, что к вечеру линия была приведена в пригодное для обороны состояние»^[327].

«Абатис», построенный французами, представлял собой оборонительный барьер, названный так потому, что он был сделан из срубленных деревьев, arbes abattus, и потому, что он должен был стать скотобойней для атакующих. Над неглубокими окопами возвышался бревенчатый вал, увенчанный мешками с песком, чтобы укрыть защитников от вражеского огня. В сотне ярдов вниз по склону перед ним лежал клубок срубленных деревьев с заостренными и переплетенными ветвями, чтобы заманить в ловушку наступающих пехотинцев и сделать их легкими мишенями для гранатометного и мушкетного огня. Подобно современному концертному канату, абатис представлял собой высокоэффективный барьер против фронтальной атаки. Однако, как ни грозен он был против пехоты, он не мог защитить форт от артиллерийского огня.

Артиллерия всегда была ключевым элементом осадной войны, и именно в ее составе — шестнадцать пушек, одиннадцать мортир и тринадцать гаубиц с восемью тысячами боеприпасов — заключалось главное преимущество Аберкромби. Из-за нехватки людей и времени Монкальм не успел захватить холм Рэттлснейк (позже переименованный в гору Дефайенс), который возвышался над озером на семьсот футов, чуть более чем в миле к юго-западу от Карильона. Если бы Аберкромби решил проложить дорогу по склону холма, а затем подвезти к его вершине два или три двенадцатифунтовых орудия, Монкальм был бы вынужден отступить — по крайней мере, с крепостной стены, открытый тыл которой подвергся бы пушечному обстрелу, а возможно, и из самого форта. Даже если бы он решил не использовать холм, Аберкромби все равно смог бы выдвинуть свои гаубицы к краю поляны и разнести в щепки крепостную стену, прежде чем начать атаку на французские линии. Таким образом, решение Монкальма поставить защиту Тикондероги на эти поспешно возведенные укрепления представляло собой авантюру самого крайнего рода^[328].

Так случилось, что инженер, которого Аберкромби отправил на разведку французских линий утром 8 июля, был очень младшим лейтенантом, и он провел лишь беглый осмотр, прежде чем вернуться и сообщить своему начальнику, что укрепления можно взять штурмом^[329]. Аберкромби не потрудился посмотреть сам или попросить майора Уильяма Эйра — очень опытного инженера, исполнявшего обязанности командира 44-го полка, — дать ему второе мнение. Он также не посоветовался со своим новым вторым командиром, полковником Томасом Гейджем, физически храбрым, но нединамичным офицером; а если и посоветовался, то Гейдж не смог отговорить его от того, что часто делали нерешительные генералы XVIII века, — созвать старших офицеров на военный совет для выбора метода атаки. Традиционно на таких советах командующий устанавливал границы обсуждения, предлагая собравшимся командирам выбрать один из вариантов; в зависимости от своего темперамента и стремления снять с себя ответственность за исход решения, он мог считать или не считать себя связанным их большинством голосов. В данном случае Аберкромби лишь спросил своих подчиненных, предпочитают ли они, чтобы пехота атаковала французские линии в три шеренги или в четыре. Большинство высказалось за три. Аберкромби поблагодарил их за совет, а затем отправил их готовиться к атаке. Он не приказал своей полевой артиллерии выдвигаться вперед с места высадки, где она и осталась. Пехота должна была нести бремя сражения в одиночку.