Таким образом, как только его инструкции и письмо, которое он должен был доставить французскому коменданту в форт ЛеБёф, были завершены, Вашингтон отправился из Уильямсбурга в страну Огайо. В Фридрихсбурге он забрал Якоба Ван Браама, друга семьи из Голландии, который когда-то учил его фехтованию и более-менее сносно говорил по-французски. В Уиллс-Крик он нанял агента Компании Огайо Кристофера Гиста, чтобы тот провел его в долину, и взял с собой еще четверых жителей глуши в качестве охотников, конокрадов и телохранителей^[46]. Спустившись по реке Йогиогени к рекам Мононгахела и Огайо, Вашингтон осмотрел местность с точки зрения геодезиста. Он пришел к выводу, что развилки Огайо действительно представляют собой идеальное место для форта с «полным командованием Мононгахелой», который также будет «очень хорошо приспособлен для водных перевозок, так как [река там] имеет глубокую тихую природу». Собирая по пути сведения — от торговца-беженца Джона Фрейзера на его новом посту на Мононгахеле, от группы французских дезертиров в Логстауне, — они узнали, что французы всерьез намерены установить контроль над долиной. Возможно, даже более тревожно, но они также узнали, что индейцы Огайо не горели желанием помогать англичанам противостоять замыслам Франции. После долгих переговоров с вождями шауни, делаваров и минго в Логстауне Вашингтону и Гисту не удалось получить значительный эскорт, который сопровождал бы их на встречу с французами. Когда 30 ноября они отправились в форт ЛеБоф, с ними были только Танагриссон и еще трое минго: вряд ли это была достаточно большая и разнообразная группа, чтобы произвести на французов впечатление солидарности англо-индейских интересов на западе.

И действительно, французы в форте Ле-Бёф, хотя и были безукоризненно вежливы и гостеприимны по отношению к запыхавшемуся отряду, прибывшему в разгар снежной бури 11 декабря, не произвели на него никакого впечатления. Суровый пятидесятидвухлетний комендант, капитан Жак Легардер де Сен-Пьер («пожилой джентльмен с внешностью солдата», — подумал Вашингтон, не понимая, что это за человек, который служил своему королю на постах от Бобассена в Акадии до форта Успения на месте нынешнего Мемфиса, В то же время Вашингтон с интересом и беспокойством смотрел на письмо Динвидди и на торжественного молодого человека, который его вручил. «Земли на реке Огайо, — читал он в письме губернатора, -

как известно, являются собственностью британской короны, поэтому меня в равной степени беспокоит и удивляет известие о том, что французские войска возводят крепости и делают поселения на этой реке, в пределах владений Его Величества.

Многочисленные и неоднократные жалобы на эти враждебные действия вынуждают меня послать… жалобу на посягательства, совершенные таким образом, и на ущерб, нанесенный подданным Великобритании… Я должен пожелать, чтобы вы сообщили мне, по чьей власти и указанию вы недавно выступили из Канады с вооруженными силами и вторглись на территорию короля Великобритании таким образом, на который вы жалуетесь; чтобы в соответствии с целью и решением вашего ответа я мог действовать в соответствии с поручением, которым меня удостоил король, мой господин.

Однако, сэр, повинуясь моим инструкциям, я считаю своим долгом потребовать вашего мирного отъезда, и чтобы вы не преследовали цели, столь нарушающие гармонию и доброе взаимопонимание, которые Его Величество желает поддерживать и культивировать с христианнейшим королем».

Пока Легардер и его офицеры удалились для составления ответа, Вашингтон сделал заметки о размерах и обороне небольшого квадратного палисада и казарм, расположенных за его стенами, и отправил своих людей подсчитать большое количество каноэ (около 220, «помимо многих других, которые были заблокированы»), которые готовились «для доставки их сил вниз весной». Французы явно были настроены на дело; и ответ, который Легардер передал Вашингтону, чтобы тот отнес его Динвидди, ясно показал, что они не собираются отказываться от своего предприятия^[47].

Права короля, моего господина, — писал Легардер, — на земли, расположенные вдоль Огайо, были «неоспоримы», но в его обязанности не входило спорить по этому поводу. Он перешлет письмо Динвидди маркизу Дюкейну, чтобы соответствующие власти решили, что делать с «притязаниями короля Великобритании». Между тем, «что касается присланной вами повестки удалиться, я не считаю себя обязанным ей подчиняться. Каковы бы ни были ваши инструкции, мои привели меня сюда по приказу моего генерала; и я прошу вас, сэр, быть уверенным, что я постараюсь следовать им со всей точностью и решительностью, которую можно ожидать от хорошего офицера». К досаде Вашингтона, Танагриссон и его минго решили остаться и продолжить переговоры с французами, но виргинцы уже достаточно увидели и услышали. Они ушли 16 декабря. Месяц спустя, рискуя жизнью и дважды едва не потеряв ее во время стремительного возвращения, Вашингтон въехал в Уильямсбург, доложил губернатору и передал ему французский ответ^[48].

Убежденный докладом Вашингтона в том, что Виргиния сейчас находится перед лицом кризиса на западе, Динвидди попросил усталого майора подготовить отчет о своем путешествии для публикации и немедленно созвал совет провинции. Члены верхней палаты, более сговорчивые, чем бюргеры, выслушали рассказ Вашингтона, прочитали письмо Легардера де Сен-Пьера и согласились с Динвидди. Французы, отказавшись «прекратить» строительство фортов и не желая эвакуироваться из страны Огайо, совершили «враждебные действия» в соответствии с прямым смыслом инструкций Холдернесса; таким образом, обязанностью Динвидди стало изгнать их или, по крайней мере, не допустить их дальнейшего продвижения силой оружия. С согласия совета Динвидди приказал собрать двести человек, которые под командованием Вашингтона (теперь уже подполковника) должны были отправиться к форкам Огайо и защищать интересы Виргинии от дальнейших посягательств французов. В то же время губернатор направил военные поручения индейским торговцам и агентам Компании Огайо, уже находившимся в этом регионе, придав тем самым строительству крепости компании в Форксе окраску официального акта. Уильяму Тренту — шурину и бывшему деловому партнеру Джорджа Крогана, а ныне фактору Компании Огайо, отвечавшему за строительство фортов и складов, — Динвидди направил поручение на получение звания капитана виргинского ополчения с приказом собрать роту людей «для охраны земель Его Величества на реке Огайо и ее вод»^[49].Джон Фрейзер, чей склад и кузницу французы захватили в качестве ядра своего форта в Венанго, стал его лейтенантом, а Эдвард Уорд, третий беженец из Пенсильвании и сводный брат Джорджа Крогана, был назначен прапорщиком роты. Строительство форта в Форксе, которое в противном случае должно было начаться весной, было перенесено на более поздний срок, чтобы начать его немедленно, в надежде помешать французам захватить это место, как только реки станут судоходными. Наконец, Динвидди уведомил губернаторов провинций от Массачусетского залива до Южной Каролины о надвигающемся кризисе в глубинке и попросил их быть готовыми прийти на помощь Виргинии.

Только потом, когда все эти приготовления уже шли полным ходом, губернатор созвал Палату бюргеров на специальное заседание и попросил денег, необходимых для оплаты всего. Собравшись 14 февраля с уже свершившимся фактом — военными мерами, — бюргеры выполнили свой патриотический долг и выделили десять тысяч фунтов, но только после того, как к ним были приложены положения, гарантирующие строгий надзор за всеми расходами. Возможно, война и назревала, но законодатели не были такими дураками, чтобы забыть, что угроза их собственной власти (и даже, возможно, их правам как англичан) исходила не от французов, а от тучного шотландца, требовавшего снарядить экспедицию в страну Огайо. Меньше всего они собирались давать непопулярному губернатору карт-бланш на развязывание войны, которая, насколько им было известно, станет не более чем предлогом для расширения прерогатив правительства Виргинии и обогащения себя и своих приближенных из Компании Огайо за государственный счет^[50].