Миллс: Осталось только два. В каждом по восемь фунтов кислорода.

Блопп: Но те, пустые! Пустые можно было бы зарядить, пока кислород еще не ушел из резервуара, а ты вместо того, чтобы этим заняться…

Миллс: Успокойся. Ты же сам выбросил все пустые баллоны возле того конуса под кратером Торричелли.

(Молчание).

Блопп: А все-таки я попробую вызвать Хьюстон. А? Как ты думаешь?

Миллс: Он ведь под радиогоризонтом. Не стоит и браться.

Блопп: Попробовать не мешает. (Звук включения радио). Алло, Хьюстон, алло, Хьюстон! Отзовитесь! Говорит Луна! У нас серьезные неприятности. Хьюстон, вы слышите нас? Хьюстон, мы в смертельной опасности, у нас ушел кислород! Хьюстон! Сто чертей…

Миллс: Да успокойся же ты. Ложись и не двигайся.

Блопп: Допустим, я лягу. Что это даст?

Миллс: Это увеличивает наши шансы.

Блопп: Ты думаешь? Нельзя ли узнать, почему?

Миллс: Ракета может прилететь раньше.

Блопп: Ты и сам в это не веришь. Знаешь что?

Миллс: Слушаю.

Блопп: Кое-что мы все же могли бы сделать. Я не говорю, что немедленно. Но следует рассмотреть любые возможности.

Миллс: Что ты имеешь в виду? (Вдруг догадывается) А!

Блопп: Вот именно.

Миллс: На меня не рассчитывай. У меня жена и дети.

Блопп: Я тебя и не уговариваю. Но мы оба могли бы…

Миллс: Как это оба?

Блопп: Есть такой способ. Старый, испытанный.

Миллс: Жеребьевка?

Блопп: Ну, скажем, так.

Миллс: Дело не только в семье. Это противоречит моим убеждениям. Человек не вправе делать этого сам.

Блопп: Господь бог тебе запрещает?

Миллс: Это не самая подходящая ситуация, чтобы насмехаться над чьей-либо верой.

Блопп: Да я и не насмехаюсь. Вера велит любить ближнего…

Миллс: Но ты ведь не веришь.

Блопп: Но зато ты веришь.

Миллс: Перестань. Это цинично. И глупо.

(Слышно, как один из них встает и начинает ходить).

Миллс: Ты зачем встал? Перестань так ходить. Слышишь? Ты расходуешь больше кислорода.

Блопп: Ну и что? Ведь все равно не хватит.

Миллс: Ты расходуешь мой кислород.

Блопп: Как это?

Миллс: А так, что я лежу согласно инструкции, а ты нет. Я расходую меньше, а ты больше, между тем как нам полагается поровну.

Блопп: Давай побеседуем на какую-нибудь более возвышенную тему. Лучше соответствующую обстоятельствам. Может, записать свою последнюю волю?

Миллс: Незачем. И без того каждое наше слово регистрируется на ленте.

Блопп: А любопытно, где она? Никогда этим не интересовался! Лунак!

Лунак: Говорит Лунак. Слушаю.

Блопп: Это ты регистрируешь все разговоры?

Лунак: Нет. В секции VII моего корпуса имеется запечатанный ящик со стеклянной крышкой, в котором находится магнитофон с автоматической сменой кассет и независимым источником питания. Запись стереть невозможно. При смене экипажа станции запись забирается на Землю и прослушивается в Хьюстоне.

Блопп: В Хьюстоне?

Лунак: Так точно. В Хьюстоне.

Блопп: А зачем независимый источник питания?

Лунак: Магнитофон получает питание от собственного атомного микрореактора для того, чтобы запись могла уцелеть даже в случае катастрофы на станции, а также для того, чтобы запись не зависела от напряжения в электросети станции.

Блопп: Понятно. Кто-нибудь мог бы устроить короткое замыкание, и магнитофон бы остановился. Они обо всем подумали! Эта крышка, должно быть, не из простого стекла?

Лунак: Защитная крышка магнитофона изготовлена из бронестекла. Внимание. Говорит Лунак. Продолжаю спасательную инструкцию процедуры «КП» — «Крити…» (щелчок выключения).

Миллс: Ты что, забавляешься или как? Оставь это устройство в покое. Слышал, что сказал компьютер? Внутрь тебе все равно не добраться. Только ногти себе обломаешь!

Блопп: Не обломаю — ведь я ничего не трогаю. (Шорох, похожий на царапанье или стук по стеклу, не слишком сильный).

Миллс: Немедленно отойди от магнитофона и ложись здесь! Слышишь?

Блопп: Не хочется мне лежать. А кроме того, я попросил бы тебя сохранять самообладание. Ты становишься агрессивным.

Миллс: Я?

Блопп: Ты. Но дело не в этом. Если тебя особенно раздражает то, что я смотрел на магнитофон, я больше не буду. Ты удовлетворен?

Миллс: Лучше всего нам было бы заснуть. Во сне потребление кислорода меньше.

Блопп: Ты сумел бы заснуть? Я тебе удивляюсь.

Миллс: Можно принять снотворное.

Блопп: Ты думаешь? (Минуту спустя). Ну, хорошо. Так мы и сделаем. Где оно? В аптечке?

Миллс: Да. (Шорохи). Что ты там делаешь?

Блопп: То, что ты сказал (Бульканье воды, наливаемой в стакан). Вот оно. Это «Секонал». (Встряхивает пузырек с таблетками).

Миллс: Не трогай пузырек! Я сам возьму таблетку. (Слышно, что и он встал).

Блопп: На, я уже взял. В чем дело? Чего ты на меня так уставился?

Миллс: Положи свою таблетку в рот, тогда и я положу.

Блопп: Ради бога. (Начинает говорить несколько неотчетливо, так, будто на языке у него таблетка). Ты почему не глотаешь?

Миллс: Сперва надо разгрызть.

Блопп: Но ты ведь и не грызешь…

Миллс: Давай проглотим вместе на раз-два-три. Ладно?

Блопп: Странная мысль. Но если для тебя это так важно, пожалуйста! Раз, два, три!

Миллс: Ты и не думал глотать!

Блопп: Потому что ты тоже не проглотил…

Миллс: Я тебе не верю.

Блопп: Трудно ожидать, чтобы я поверил тебе.

Миллс: Почему?

Блопп: Да потому, что ты строишь из себя святого. Демонстративно лег, подчеркнув, что ведешь себя согласно инструкции, а я нет, а потом сделал донос на меня!

Миллс: Какой донос? Что ты плетешь?

Блопп: Донос в центр полетов в Хьюстон. Я, мой милый, не глухой и не слепой. Я даже не дотронулся до крышки магнитофона, а ты сказал, будто я пытаюсь залезть внутрь. Мало того! Когда я ответил, что я и не прикасался к магнитофону, ты начал чем-то скрести у меня за спиной. Этот звук был записан. Ты сделал это умышленно! Ты хотел, чтобы меня заподозрили в том, будто я пытался открыть магнитофон…

Миллс: Но ты же пытался!

Блопп: Экспертиза установит и это. Звук, доносящийся издали, регистрируется иначе, чем раздавшийся рядом. Я стоял у компьютера, а ты лежал и царапал ногтями по дереву…

Миллс: Слушай, тебе что-то привиделось. Возможно, и был какой-то случайный шорох, но я ничего не заметил. Пожалуйста, не говори со мной так. Мы знаем друг друга не первый день. Ты человек импульсивный, но, невзирая на то, чем закончится эта история, я взываю к лучшей стороне твоей натуры. Подумай спокойно. Было бы отвратительно, если бы здесь случилось что-нибудь…

Блопп: Куда ты клонишь? Натура любого из нас имеет свои лучшую и худшую стороны. Ты тоже небось не святой.

Миллс: Но я этого и не утверждаю. Я только хочу предложить, чтобы мы вели себя так, как того требует инструкция. Достойно и рационально.

Блопп: Так ты переменил свое мнение?

Миллс: Не понимаю.

Блопп: Хочешь бросать жребий?

Миллс: Нет. И, ради бога, не надо об этом.

Блопп: Не горячись. Я спросил, потому что ты сам сказал: мы должны вести себя рационально…

Миллс: И достойно! Тебе не удастся утаить ни одного слова! У нас есть свидетель, вот здесь! (Стучит по стеклянной крышке магнитофона).

Блопп: Зря ты так кипятишься. Из-за одного-то слова?.. Извини, если я неверно понял тебя. Теперь я предлагаю: давай ляжем. Если ты мне не доверяешь, ложись с этой стороны, тогда ты сможешь меня видеть… хотя тебе нечего меня бояться! Что с тобой? Ты то бледнеешь, то краснеешь… хочешь воды? Руки у тебя дрожат — смотри, стакан выронишь! (Звук падающего и разбивающегося стакана).