– Ты преувеличиваешь мои способности, – заметил, ничуть не обидевшись, Филя. – Хотя правильно отметил, что – в отличие от тебя – они у меня все-таки есть.

– Брэк! – Денис Грязнов дважды хлопнул в ладоши. Затем обвел подчиненных строгим взглядом и сказал: – С минуты на минуту приедет Кротов, я с ним созвонился. Он считает, что у этого дела есть «большой потенциал».

– Если Крот сказал, значит, так оно и есть, – пробасил со своего стула третий оперативник, грузный, как медведь, и широкоплечий, как штангист, Володя Демидов. – Мне тоже это дело кажется странным. Я, конечно, не психолог, но в людях кое-что понимаю. С таким лицом и с такой бешеной жаждой жизни, как у Канунниковой, не кончают самоубийством.

– Гляди ты, какой физиономист выискался, – улыбнулся Филя. – Тебя случайно не Фрейд зовут, а?

– Фрейд, Фрейд, – флегматично покивал Демидыч. – Поработаешь с мое, тоже станешь Фрейдом. А поработаешь чуть дольше, может, и Кротовым станешь. Хотя это вряд ли.

Алексей Петрович Кротов, о котором шла речь, был специалистом по агентурной работе, за годы службы во внешней разведке он приобрел огромное количество нужных знакомств, которые приносили «Глории» неоценимую пользу при распутывании сложных дел. Иногда у оперативников складывалось ощущение, что Кротов знает все и обо всем, как великий волшебник Гендальф из фильма «Властелин колец».

– А ну вас к лешему с вашими подколками! – сделал вид, что обиделся, Филя, взял со стола электрический чайник и пошел за водой. Когда через несколько минут он вернулся, Алексей Петрович Кротов был уже в кабинете. Совещание, таким образом, продолжилось.

Денис еще раз пересказал все, что ему рассказала о дочери Татьяна Николаевна Канунникова. Не забыл упомянуть и про таинственный фонд, который должен был «погубить» Елену Сергеевну и ее партию.

– Что, собственно, и произошло, – заметил Кротов.

– Как ни странно, да, – согласился с ним скептически настроенный до сих пор Филя. – Канунниковой нет в живых. А ее партия не смогла перешагнуть пятипроцентный рубеж и не попала в Думу. Смерть физическая и смерть политическая.

– Вот потому-то я и согласился взяться за это дело, – сказал Денис. Он достал из ящика стола пластиковую папку, раскрыл ее и выложил на стол пачку бумажных листов. – Здесь, – Денис ткнул худым пальцем в листы, – то, что мне удалось наскрести. Показания фигурантов. Почитайте, будет полезно.

Листки прошлись по кругу. Денис терпеливо ждал, пока мужчины ознакомятся с текстами и заметками следователя, который вел это дело.

– Как тебе удалось это достать? – поинтересовался Макс, просматривая листы.

– Как всегда – чудом, – ответил Денис. – Это ксерокопии. Мы с Алексеем Петровичем уже обсуждали сегодня утром информацию о фонде. И Алексей Петрович пообещал мне, что попытается раскопать о нем какую-нибудь информацию… – Денис перевел взгляд на невозмутимое лицо Кротова и сказал, обратившись к нему: – Алексей Петрович, вам удалось что-нибудь разузнать?

– Удалось, – кивнул красивой головой Кротов.

Алексей Петрович был, как всегда, чисто выбрит и элегантен, как Дориан Грей. Его седоватые, мягкие волосы были причесаны так гладко, что казались нарисованными на голове. А белоснежная рубашка могла сравниться по чистоте с ангельским крылом.

– Информация скудная, но уж какая есть, – продолжил он. – Я не могу ручаться стопроцентно, но, скорей всего, фонд, о котором упоминала Канунникова, называется «Миллениум». Руководитель фонда – небезызвестный в определенных кругах Юрий Георгиевич Отаров.

Филя присвистнул:

– Сам Отаров!

– Сам Отаров, – кивнул Алексей Петрович. – Дело в том, что «Миллениум» спонсировал партию Канунниковой на прошедших выборах.

– Не сказать, чтобы успешно, – заметил, потирая подбородок, Володя Демидов.

Кротов покосился на него и с мягкой полуулыбкой сказал:

– Ты прав. Денис Андреевич, – вновь обратился он к Грязнову, – сведения насчет сотрудничества «Экологической партии России» и фонда «Миллениум» нужно, конечно, тщательно проверить. Несколько раз партия открещивалась от Отарова и его компании. А сам Отаров неоднократно заявлял, что его фонд не оказывает материальной поддержки «маленьким партиям». О «больших» он благоразумно умалчивал.

– Понятно, – сказал Грязнов. – Алексей Петрович, вы сможете проверить эту информацию и узнать подробности?

Кротов вежливо склонил голову и сказал:

– Я попробую.

Все присутствующие знали, что, если Кротов говорит «попробую», значит, он добудет требуемую информацию с вероятностью девяносто девять процентов.

– По-моему, надо тщательнее прощупать Дубинина и этого ее помощника… Юдина, – сказал Сева Голованов. – Сами они, скорей всего, ни при чем, но вполне могут вывести нас на людей, заинтересованных в смерти Канунниковой. Если, конечно, таковые имеются.

– Согласен, – сказал Денис. – Этим вы с Филей и займитесь. – Он повернулся к Максу. – Максим, а ты войди на сервер «Миллениума» и поковыряй его как следует.

– Да у них же там миллион степеней защиты, – недовольно пробурчал Макс. – Отаров давно на крючке у ментов. Но поймать с поличным и уличить в недобрых делах его до сих пор никто не смог. Все на уровне слухов.

– Возможно, ты будешь первым, кто схватит его за руку, – сказал Денис. – Володя, – обратился он к Демидычу, – а ты, пожалуйста, прокатись домой к Елене Канунниковой, поспрошай там соседей – как и что. Возможно, у ментов просто не дошли руки. Законники – народ торопливый, им нужно повышать раскрываемость, а не заниматься заведомо тухлыми делами.

– Сделаю, – кивнул Демидыч.

Денис обвел сотрудников взглядом и сказал:

– В таком случае, по коням. Отработаем деньги, отчитаемся перед Канунниковой-старшей, и – привет.

– Хорошо, если так, – пессимистично пробубнил Макс. – Чует мое сердце, намучаемся мы еще с этим делом. Как пить дать намучаемся.

– У тебя вся жизнь – одно сплошное мучение, – весело осадил его Филя. – Это все потому, что ты мало бываешь на свежем воздухе. Хочешь, я возьму тебя с собой?

– Обойдусь, – пробурчал Макс и повернулся к компьютеру, давая понять, что разговор окончен.

Дверь кабинета Дубинина приоткрылась, и в проеме показалась светловолосая мужская голова. Голова улыбнулась и спросила:

– Эдуард Васильевич, можно?

– А, это вы! Да-да, проходите!

Дубинин поднялся навстречу журналистам – их было двое: светловолосый и второй – повыше, помощнее и с видеокамерой в руке. Эдуард Васильевич пожал журналистам руки, удивившись, между прочим, крепости рукопожатия светловолосого, который был невысок и худ, и сделал широкий жест рукой:

– Прошу в мои хоромы, господа. Рассаживайтесь, где вам удобней.

Филя Агеев и Сева Голованов (а это были именно они) прошествовали к столу и уселись в глубокие кожаные кресла.

– Только учтите, господа, я ограничен во времени, – напомнил Дубинин.

Филя кивнул:

– Разумеется, мы об этом помним. Сейчас оператор настроит аппаратуру, и мы начнем. – Филя дал знак Голованову, а сам вновь повернулся к хозяину кабинета. – Эдуард Васильевич, прежде всего, примите мои искренние соболезнования по поводу безвременной кончины лидера вашей партии Елены Сергеевны Канунниковой.

– Спасибо, – трагическим голосом сказал Дубинин, нахмурил черные брови и вздохнул: – Для нас это было огромным ударом. Мы до сих пор не можем оправиться.

– Да, – тихо ответствовал Филя, – Елена Сергеевна была неординарным человеком. Я постараюсь, чтобы мои вопросы звучали тактично, хотя, вы сами понимаете, вопроса о ее… смерти нам не избежать.

Дубинин недовольно поморщился, но возражать не стал.

Тем временем Сева энергично водрузил видеокамеру на штатив, «поставил свет» и объявил:

– Готово. Можно снимать.

Филя пристегнул к лацкану пиджака Дубинина маленький микрофон, и интервью началось.

– Эдуард Васильевич, удастся ли «Экологической партии» сохранить свои позиции и – что немаловажно – свою целостность после гибели Елены Сергеевны?