Вроде бы ничего особенного не сказала, но каким-то таинственным образом эти простые слова успокоили ее товарищей по столику. Фоторепортер опять позвал официантку.

И тут вдруг в голубом безоблачном небе появилась маленькая блестящая точка. Она напоминала неподвижную искорку, повисшую в безбрежном пространстве. Но вот искорка стала постепенно расти и снижаться.

Первой увидел ее замдиректора Центра по изучению общественного мнения и от неожиданности опрокинул только что поданную ему официанткой чашку с кофе.

— Вот они! — крикнул он, срываясь с места. Редактор успел схватить его за руку.

— Спокойно! — прошипел он. — Без паники. Всем сидеть на местах, мы можем только смотреть. Не привлекать к себе внимания!

Замдиректора послушно шлепнулся на свой стул, не сводя глаз с искорки, блистающей на безмятежном небосклоне. Фоторепортер принялся незаметно доставать из-под стола свои аппараты, по очереди обвешиваясь футлярами. Делал он это не торопясь, чтобы не привлекать внимания посетителей кафе.

— А что будет, если их не заметят? — нервничал замдиректора.

— Не беспокойтесь, это исключено, — ответил редактор. — А Весь там зачем?

Серебряная точка медленно спускалась…

Тщательно спрятанный в листве растущих поблизости деревьев и нацеленный на заменяющую экран простыню, крытый проектор вышел из строя за несколько секунд до окончания фильма. Сбившаяся в кучку посередине сарая окаменевшая толпа зрителей испустила единый общий вздох и пошевелилась. Оператор Веслав, на которого возложили ответственность за успех акции, первым вышел из сарая, ощущая в себе нечто вроде претензии и бормоча сквозь зубы:

— Могли бы, такие-сякие, хотя бы рассказать, чем все закончится…

Убедившись, что скрытый проектор остался скрытым и его нельзя обнаружить, он поднял глаза к небу и замер. На небе сияла медленно увеличивающаяся искорка.

Веслав был человеком серьезным, ответственным и к своим обязанностям относился добросовестно. Конечно, скрытая камера могла в любой момент заработать и показать конец захватывающего фильма — как оператор, он знал, что такое бывает, но понял — больше медлить нельзя. Вот почему, когда остальные зрители, нехотя, оглядываясь и медля, стали покидать сарай, половина оборудования уже была перенесена Веславом в машины. Правда, телевизионный штатив оказался в «ниссе» кинохроники, а юпитеры киношников — в телевизионной машине, но этого никто не заметил. Весь грудился как черт!

— А ну быстрее! — страшным голосом подгонял он коллег. — Видите же, там что-то летит. Необычное! Пошевеливайтесь!

Коллеги, огорошенные всеми сенсациями дня — остатками оргии преступников в виде голой бабы среди лесной чащобы, а потом потрясающей оргией на старой простыне, — подгоняемые теперь дикими выкриками Веслава, послушно кинулись по машинам, не способные ни на какие самостоятельные действия, а тем более протесты. Блюдя свое достоинство, руководитель телевизионной группы взглянул на небо и подтвердил:

— Действительно, что-то летит.

— Не столько летит, сколько садится, — поправил его любознательный электрик кинохроники. — И похоже, прямо на крыши городка.

— О, есть надежда — вдруг катастрофа! — обрадовался руководитель телевидения. — Поспешайте, хлопцы, вдруг удастся заснять!

И машины помчались на максимальной скорости в направлении Гарволина. В каждой из машин руководитель соответствующей бригады чувствовал, как в нем нарастает желание свершить нечто необычное, заснять еще никем не заснятые сцены. Не такие, ясное дело, которые они только что видели в сарае, но не менее завлекательные.

Через три минуты, еще не успев опомниться, оба творческих коллектива оказались в самом центре Гарволина.

Меж тем серебряная точка превратилась в странный серебристый предмет и недвижно зависла над центральной площадью Гарволина. В окно кафе было видно, как к автовокзалу подъехал автобус и стоящие в очереди пассажиры приготовились втискиваться в него. Первые были слишком озабочены стремлением поскорей занять место и не обращали внимания ни на что другое, последние же начали задирать головы и один другому указывать на диковинный предмет в небе.

— Он у вас что, действительно летит беззвучно? — изумленно прошептал за столиком кафе замдиректора Центра — Звук специально приглушен, — объяснил тоже шепотом редактор, из последних сил стараясь приглушить в себе эмоции. — Гениальный пилот, глядите, как изумительно снижается! В точности так, как мы уславливались.

Тем временем необычное явление было замечено многими, большинство голов на рыночной площади были задраны вверх. Все молча таращились на непонятный серебристый предмет, немного напоминающий толстое веретено, вверху которого вращался большой светящийся круг. Второй круг, поменьше, поблескивая на солнце, вращался с другой стороны веретена. Веретено висело над центром площади, постепенно снижаясь.

Уже вся автобусная очередь заметила диковинку, и темп посадки существенно замедлился. Не понимая причины этого, водитель глянул на очередь, увидел задранные вверх головы и вышел из кабины.

— Вертолет, что ли? — вслух произнес он не очень уверенно.

— Какой, к черту, вертолет? — отозвался кто-то из пассажиров. — Где пан видел бесшумный вертолет? Уж скорее спутник.

— Для спутника оно слишком маленькое, — с сомнением заметил кто-то.

В числе пассажиров был варшавский архитектор, приехавший в Гарволин в служебную командировку с целью осуществления авторского надзора над строительством серьезного объекта. Он уже занес ногу на ступеньку автобуса, но, услышав слово «спутник», обернулся и так и застыл с задранной ногой.

— Спутник совершает посадку в Гарволине? — с полнейшим недоумением произнес он.

Стоявшая за архитектором в очереди толстая баба с корзиной, полной цыплят, вдруг очнулась, оторвала тупой взгляд от серебряного чуда и, решительно оттолкнув архитектора, влезла в автобус, ворча:

— А мне плевать, спутник это или еще что, мне ехать пора.

Архитектору тоже надо было ехать, но он подумал — служба подождет, такое не каждый день увидишь. Вдруг ему раз в жизни повезло и он стал свидетелем уникального явления? Ведь вот этот невиданный аппарат, плавно скользящий вниз, и в самом деле ни на что не похож.

И он отошел в сторонку, чтобы не мешать остальным пассажирам садиться в автобус.

Желающих садиться, однако, было немного. Те, что еще стояли на остановке, забыли о своем намерении ехать. Те же, которые уже сели, услышав слово «спутник», принялись выглядывать в окна, сгрудившись по одну сторону автобуса, и даже сделали попытку выйти из него.

В автобусе поднялся невообразимый гвалт.

— Кто сказал, что это спутник?

— Смотрите, космический корабль, лопнуть мне на этом месте!

— Американский или русский?

— Что вы на меня навалились, проше пана? Грубиян!

— А на кого мне наваливаться? Ишь какая, своей головой всю видимость закрыла! А ну убери ее из окошка!

— Как же, разбежалась! Может, мне ее вообще отрубить ради вашего удовольствия?

— Глядите, пани Высоцкая, ведь это ни на что не похоже!

— Вы правы, милочка, прямо не от мира сего.

— Свят, свят, с нами крестная сила!

— Ну что за народ! Каждый сам норовит поглядеть, другому не дает!

— Куда же вы выходите? Автобус вот-вот отправится, и останетесь вы, как дурак, с этим спутником!

— Никуда не отправится, глядите, шофер тоже вылез!

Теперь давка в дверях автобуса возникла в обратном направлении, все спешили выйти наружу. Выскочив из автобуса, тут же задирали головы и пялились на диковинку.

Напрямик через поля к городу мчались несколько мальчишек, сбежавших с уроков для того, чтобы половить рыбу. Издали увидели они в голубом небе странную летательную конструкцию и помчались к тому месту, где она снижалась. По дороге они успели перекинуться своими соображениями относительно странной конструкции, даже немного подрались. Разногласий о космическом происхождении летательного аппарата не возникло, расхождения появились по поводу его конкретной принадлежности. Одни утверждали, что он летит с Марса, другие — из Советского Союза.