— Кто?

— О, имена. Не самый сильный мой талант. Был один мальчик, который одновременно был и вибромантом, и фотомантом. Довольно редкий талант. На самом деле я никогда не встречал человека, способного так хорошо контролировать стрессы, которые сопряжение настроек оказывает на тело и разум. Я признаю, что немного переусердствовал и перегрузил его, используя ту же пару источников, чтобы изменить его. Могу вас заверить, что это был последний раз, когда я пробовал это с двумя Источниками одновременно.

В моем сознании вспыхнул образ, о котором я давным-давно забыла или, возможно, была вынужден забыть. Барроу Лэйни, одноклассник по академии и друг, с которым я провела бесчисленное количество часов, заперт в клетке. Его лицо превратилось в груду изодранной плоти и выбитых глаз, уши были давно оторваны. Я потрясла головой, чтобы избавиться от воспоминаний, но не могла не видеть этого сейчас. Я знала, что это не игра моего воображения. Я это вспомнила.

— Ты ублюдок! — Я выплюнула обвинение со всей силой, на которую была способна. — Ты, чертов засранец, проклятый лунами! — Слезы снова навернулись на глаза и покатились по щекам, пока я боролась с магией, которая удерживала меня. Я знала, что Барроу сошел с ума из-за своих настроек, мы все знали. Наставники объявили нам об этом после того, как он пропал. Но я всегда полагала, что они нашли какой-то способ утешить его или, по крайней мере, облегчить его страдания. Теперь я вспомнила правду, которая так долго была скрыта от меня. Барроу свели с ума не настройки — он всегда был так осторожен в управлении ими, — а кровавые эксперименты Железного легиона. И даже после того, как безумие овладело им, ублюдок держал бедного Барроу запертым в клетке, чтобы изучать его. Вся моя ярость, горе и борьба сошли на нет. Магия Железного легиона крепко держала меня, и я бессильно повисла на ней, орошая землю слезами. — Ублюдок.

Железный легион прочистил горло:

— Да. Что ж, успех строится на неудачах. Самопожертвование этого молодого человека проложило путь к процветанию для других. В первую очередь для вас и Йенхельма. То, что я обнаружил, было действительно захватывающим. Процесс поглощения невероятно болезненный для субъекта, и отторжение происходит довольно быстро, но если субъект примет пыль Источника в себя...

— Сколько их было? — спросила я сквозь стиснутые зубы. — Скольких из нас ты пытал?

Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Железный легион пожимает плечами:

— Всех вас, я полагаю. Хотя пытка — не совсем подходящее название для этого. Во многих отношениях это ничем не отличалось от проверки ваших настроек. Да, была боль, но долговременная польза с лихвой компенсировала любой дискомфорт, который вы испытали.

— Какую долговременную пользу получил Барроу? — Как он мог этого не заметить? Как он мог не видеть причиненную им боль? Как он мог не понимать, что он чертов монстр? — Ты даже не избавил его от страданий.

— Почему мы должны сосредотачиваться на неудачах? — спросил Железный легион, затем выпрямился и оглянулся через плечо на приближающуюся Иштар с обнаженным мечом. — Этого достаточно. Тамура, не мог бы ты присоединиться к нам? — Из земли вырос еще один табурет.

Тамура с улыбкой подошел к нему, взглянул на табурет и опустился на пол, подобрав под себя ноги.

— Только глупец боится знаний, — сказал безумный старый Аспект. — Но знающие люди часто боятся мудрости, потому что иногда она скрывается за маской глупости.

Железный легион улыбнулся.

— Рад тебя видеть, старый друг. — Он перевел взгляд на меня. — Я рад, что вы нашли подходящего учителя, Хелсене.

— Эскара? — спросила Иштар, сделав еще один шаг вперед. Я покачала головой, не в силах найти в себе силы для слов.

— Расскажи нам об Авгуриях, если хочешь, Тамура, — продолжил Железный легион.

Тамура обратил на меня печальный взгляд:

— Это все моя вина. Я не видел безумия. Трудно видеть океан, когда тонешь в нем.

— Это не безумие, Тамура, — сказал Железный легион. — Это целеустремленность и непоколебимая воля к достижению этой цели. Чего бы это ни стоило.

Тамура проигнорировал Железный легион и не сводил с меня глаз, в которых была неизмеримая печаль:

— Я дал ему Авгурии. Я не понимал. Это все моя вина. Прости меня.

— Жизнь и смерть, вместе взятые. — Железный легион покачал головой, глядя на Тамуру. — Сначала я думал, что мне придется обучать одного субъекта и некромантии, и биомантии, но после моего эксперимента с этим молодым фотомантом...

— Барроу! — Я плюнула.

Железный легион покачал головой.

— Имена на самом деле не важны в данный момент, Хелсене. Я понял, что заставить тело впитать два Источника — это просто за пределами его физических возможностей. Мы можем быть потомками Аспектов, но мы также, по большей части, земляне. Но вот тут-то и появились вы с Йенхельмом. Между вами возникла связь, которая была глубже, чем я когда-либо видел. Признаюсь, в тот момент я немного полагался на догадки. Никаких реальных научных доказательств, только надежда. Я ввел Источник биомантии в Йенхельма, и Источник некромантии — в вас. Возможно, вы замечали, что чувствуете связь с мертвыми даже без Источника, а с Источником некромантии внутри ваши возможности усиливаются. Как я уже сказал, это приносит пользу.

Я всхлипнула, слезы все еще капали с моего подбородка. С руками, прижатыми к телу, я не могла даже вытереть лицо:

— Если мы были твоими любимцами, почему ты нас отпустил? Почему не держал нас в клетках, как Барроу?

— Я не мог. Я просто не видел способа создать условия, необходимые для выполнения второй и третьей Авгурии, пока вы были заперты в клетке. И, конечно, война моего брата все усложнила. Он настаивал на том, чтобы все наши Хранители Источников были направлены на победу, а не на мои исследования. Но не думайте, что я не следил вами. Я присматривал за всеми своими молодыми людьми с потенциалом. За исключением Алдерсон, она действительно исчезла. Полагаю, это уже не имеет значения. Юный Йенхельм стал удовлетворять обоим оставшимся Авгуриям.

— Ты приглядывал за нами? — Эти слова я прошипела. — Нас отправили в Яму!

— Я знаю. Я сам поместил вас туда.

Что я могу на это сказать? Полагаю, я могла бы обвинить Железный легион в том, что он еще больше разрушил мою жизнь, но, честно говоря, ему было бы все равно. Даже самые отвратительные зверства не имели для него значения, особенно когда он занимался своими исследованиями. Я никогда не пыталась найти в себе достаточно ненависти, чтобы хватило на всех. Приг, Деко, управляющий, император, Мезула, Прена. Сильва. Этот список можно продолжать и продолжать, и я часто находила себя в нем на верхней строчке. Думаю, в то время я изо всех сил старалась возненавидеть Железный легион. Изо всех сил старалась понять, какое влияние он оказал на мою жизнь. И все же я едва ли поняла даже кончик.

— Обновление, — сказал Тамура, не сводя с меня глаз.

— Да. — Железный легион кивнул. — Или перерождение. Но это всего лишь два слова. Полная Авгурия, Тамура. Как ты однажды рассказал мне.

— Доверил тебе. Тайны, передаваемые шепотом от одной заблудшей души к другой. Доброта землянина была вознаграждена, а затем предана.

— Авгурия, Тамура. — Судя по резкости в его голосе, даже у Железного легиона были пределы терпения.

— Воскрешение. На грани отчаяния, когда потеряна всякая надежда и любовь, когда предательство и боль начисто опустошили душу. Плоть и душа возрождаются вместе.

— Джозеф умер в Яме, — сказал Железный легион. — У меня есть отчет, написанный его собственной рукой. И все же биомантия, которую я вложил в него, оживила его плоть. Переделала его. Мертвый и в то же время живой, обновленный. Жизнь и смерть вместе взятые. — Он рассмеялся. — Почти две Авгурии в одной. Но, конечно, есть и третья. Единство цели.

— Две силы, каждая по отдельности, каждая погрязла в непримиримых разногласиях. Действуют сообща, сотрудничая во имя достижения необычной цели. — Тамура глубокомысленно кивнул, на его губах играла лукавая усмешка.