В этом он был совершенно прав.

Новый 1971 год застал РГ "Айова" крадущейся вдоль Шоссе 110, пытаясь проверить донесение агента ЦРУ, что северовьетнамцы подтягивают танки к границе Южного Вьетнама. Возглавлявший группу, мой старый товарищ по Операции "Эштрей Два", сержант Пол Кенникотт, в дополнение к обычному составу "Айовы" из сержантов Ральфа Мансона и Джима Доггетта, взял с собой двух добровольцев, сержантов Джона Ганнисона и Филиппа "Вуди" Вуда. Подтвержденных свидетельств присутствия танков на юге Лаоса не было в течение двух лет, со времен провалившейся танковой атаки на Бенхет.

Смело идя по шоссе, высматривая признаки прохождения гусеничной техники, они чувствовали себя жутко в тот день, как будто за ними наблюдали, следили, преследовали. Поверхность была настолько твердой, что они не могли различить никаких отчетливых следов колесной или гусеничной техники. Они молча прошли мимо десятков окопов, вырытых прямо рядом с дорогой, вероятно, для укрытия водителей грузовиков и часовых во время авиаударов. Они нашли брошенный военный грузовик, у которого, видимо, сгорел двигатель.

Через полчаса Кенникотт решил, что они достаточно рисковали, и пора исчезать обратно в джунгли. Один из американцев бросил случайный взгляд на дорожное полотно — он подозвал Ральфа Мансона, и вместе они смахнули пыль с поверхности шоссе. Черт возьми, это был двухфутовый кусок танковой гусеницы, затертый машинами и впечатавшийся в глину! Кенникотт знал, что эксперты по разведке могли бы точно определить, какой машиной он оставлен; выкопать его, и их задача будет выполнена.

Мансон встал на колени и поспешно подцепил края гусеницы, поднимая и дергая и, наконец, выдернув ее. Всего двух футов в длину, гусеница весила почти девяносто фунтов (40,8 кг). Все пятеро американцев сгрудились вокруг своего ценного приза: слишком хорошо, чтобы быть правдой — задача выполнена.

БА-БАХ! — между ними взорвался РПГ, сбив всех пятерых с ног — за которым последовали очереди из трех десятков АК. Один-Ноль Кенникотт с трудом поднялся на ноги, стреляя из своего CAR-15 по теням на дороге. Осколки разбили очки Кенникотта и оставили пятна крови по всему его лицу и рукам. Ганнисон, также тяжело раненный, открыл огонь, как и раненый Доггетт. Ошеломленный, с текущей из обоих ушей кровью, Вуди тряс головой и ничего не слышал. У Мансона был только крохотный осколок в колене, стальная гусеница отразила взрыв.

Под шквальным огнем с трех сторон разведчики отстрелялись и бросились в джунгли, укрывшись среди пней и муравейников. Они услышали крики, когда северовьетнамцы сомкнули вокруг них кольцо. Мансон крикнул в рацию: "Кови! Кови! Прерия Файр! Прерия Файр!"

Менее чем в пяти милях от них я услышал его крик — и к счастью, чертовски удачно, наши вертолеты только что стартовали из Дакто в вылет на снабжение ретрансляционной станции Легхорн. Услышав об их критическом положении, я повел к ним "Кобры" и повернул "Хьюи" обратно в Дакто, чтобы увеличить их время пребывания на позиции. Тем временем мой пилот связался с Хиллсборо и перенаправил две группы F-100 с другой цели на севере. Истребители будут над нами менее чем через десять минут. Проблема была в заканчивающемся светлом времени. Через тридцать минут стемнеет.

Когда мы добрались до РГ "Айова", они все еще вели отчаянную перестрелку, уступая по численности более чем втрое. Я знал, что с таким количеством раненых я не смогу увести их далеко, поэтому нам придется разбить NVA вдребезги и вытащить их прямо оттуда. Но послеполуденные тени стали такими глубокими, что ракеты "Кобр" выглядели как фейерверки, когда взрывались среди деревьев.

В мгновение ока появились F-100, подразделение Национальной гвардии ВВС из Фангранга, известное как "Рыси" и "Желтые куртки". Узнав о критической ситуации, пилоты F-100 прижались опасно низко, чтобы вести огонь из своих 20-мм пушек прямо рядом с находящейся в беде группой. Один из них пролетел так низко, что Мансон увидел на его шлеме прозвище "Текс".

Когда "Хьюи" приблизились, мой пилот велел F-100 сбросить напалм и бомбы. Некоторые из 500-фунтовок взорвались так близко, что подбросили разведчиков над землей. Они не возражали.

Северовьетнамцы все еще были там, но отступили от нашего плотного огня достаточно, чтобы пришло время привести "Хьюи". Под прикрытием пары "Кобр" Белый Ведущий подошел, сбросил лестницы и благополучно вывез первую партию. Умеренный огонь с земли преследовал его, но попаданий не было. Я поговорил с Кенникоттом, дав ему знать, что на подходе второй "Хьюи". Я смотрел, как птичка зависла, пока Доггетт поднимался по лестнице, за ним следовал Мансон; бортстрелок прекратил огонь, чтобы затащить его на борт.

"По мне огонь, на девять часов", — спокойно доложил пилот "Хьюи", удерживая свой корабль в устойчивом положении. "Кобра" сделала вираж и изрешетила деревья слева от него. Настала очередь лезть вверх Кенникотту, последнему остающемуся на земле человеку.

На полпути в него попала очередь из АК, сбросив с лестницы. "По мне огонь", — спокойно повторил пилот, — "на девять часов", и вновь "Кобры" разразились огнем. Раненый в живот, грудь и руку, Кенникотт с трудом поднялся на ноги и потянулся к лестнице. Бортстрелки отчаянно отстреливались, прикрывая его, но времени сползти по лестнице, чтобы помочь, не было. И снова Кенникотт упал. Инстинкт умолял пилота уйти, но он этого не сделал, удерживая машину на месте, пока бортстрелки и товарищи Кенникотта стреляли, а "Кобры" поливали огнем все вокруг, и в последний раз Один-Ноль попытался вскарабкаться.

Кенникотт был слишком слаб, чтобы сделать это, он зацепил ноги за перекладину, пристегнулся ремнем снаряжения к лестнице и дал отмашку "Хьюи". Под интенсивным огнем с земли птичка поднялась, Кенникотт сидел на лестнице, истекая кровью. Они выбрались.

К тому времени, как к нему в Бенхет добрался медик, Кенникотт почти истек кровью. Его эвакуировали в Штаты, и его не стало, как раз когда аналитики из Сайгона определили, что гусеница, которую он привез, была от танка ПТ-76 советского производства, что стало важной находкой разведки, которая была дурным предзнаменованием относительно того, что должно было произойти в Южном Вьетнаме.

После ухода Пола теперь оставались только капитан Фред Крупа и я — последние ветераны "Эштрей Два", все еще находящиеся во Вьетнаме.

Проклятье, еще одна чрезвычайная ситуация Прерия Файр!

РГ "Иллинойс" только что отстрелялась от патруля NVA. Сержант Дэн Росс, их радист, сказал, что противник искал их повсюду. Находиться на грани не было чем-то новым для них или их Один-Ноль, Стива Кивера. Двумя месяцами ранее "Хьюи" с Кивером и сержантами Ларри Предмором и Джоном Грантом как раз взлетал с LZ, когда был открыт огонь с земли, заставив их пилота накрениться в сторону огромных деревьев. Было слишком поздно отворачивать, их "Хьюи" влетел прямо в верхушки деревьев, чтобы отпрыгнуть в небо, словно на батуте.

Я глядел вниз на мерцание сигнального зеркальца. Сегодня опасность была не меньше. Они находились всего в 100 ярдах южнее Шоссе 110, в районе, обычно кишащем северовьетнамцами, которые уже знали, что где-то там находится группа, и, вероятно, спешат перебросить войска к каждой подходящей LZ в радиусе мили, чтобы затаиться в ожидании попытки эвакуации.

Мой пилот OV-10, капитан Джеймс "Майк" Крайер, запросил истребители, затем мы бросились вперед, чтобы атаковать и выиграть время, пока самолеты не смогут добраться туда. Не прошло и пяти минут, как появилась пара "Фантомов" F-4 с двумя дюжинами 500-фунтовых бомб — бесполезных здесь — но у каждого самолета также был 20-мм пушечный контейнер "Вулкан". Мы пустим их в ход, обстреляв тыл и фланги группы, а также район, где они вели перестрелку. После того, как "Фантомы" израсходовали боекомплект своих 20-миллиметровок, мы велели их делать проходы с включенным форсажем, чтобы привести противника в замешательство и выиграть больше времени.