Пока это происходило, РГ "Гавайи" обсыхала на берегу в Камбодже. Примерно через час после остановки один из ярдов приложил руку к уху, подавая сигнал, что что-то услышал — остальные обернулись как раз в тот момент, когда сорок солдат NVA открыли огонь из РПГ и очередями из автоматов. Один-Один Куропас вскинул свой CAR-15 — выстрел из АК попал ему в центр груди, нанеся тяжелейшее ранение. Ответив шквальным огнем, Один-Ноль Глэсхаузер схватил раненого товарища, организовал отход и понес Куропаса, остановившись лишь чтобы обработать его рану. Тем временем Гудвин вызвал Кови, и пара "Кобр" прибыла, чтобы сковать противника.
Менее чем за час РГ "Гавайи" добралась до небольшой прогалины на склоне холма, достаточно большой для эвакуации с помощью веревки. Пилот "Хьюи" Джим Лейк завис над ней и удерживал свой борт в устойчивом положении, пока Глэсхаузер крепил тяжело раненого Куропаса в эвакуационной обвязке.
Понимая, что времени на то, чтобы захватить кого-то еще, нет, Глэсхаузер дал вертушке отмашку, затем повел РГ "Гавайи" дальше. Они пробились через противника, пробежали еще несколько минут и достигли лучшей точки для эвакуации. На этот раз вытащили всех, но когда они достигли верхушек деревьев, Глэсхаузер увидел, что обвязка Гудвина ослабла; он обхватил своего радиста и весь полет удерживал его медвежьей хваткой. В Дакто они узнали, что Куропас скончался от ран.
Новости о смерти Нила и Куропаса ударили по нашему веселому возвращению из Бангкока, как мощная оплеуха. Оба были хорошими разведчиками и пользовались всеобщей любовью.
Их потеря была достаточно тяжелой, но на следующий день новый старший офицер усугубил ситуацию, самонадеянно сунув свой нос туда, куда не следует. Он привел на поминальную службу капеллана и приказал всем присутствовать. Смириться со смертью наших друзей было достаточно тяжело, но заставлять нас сидеть там и слушать успокаивающие речи благочестивого капеллана, который даже никогда не видел их? Это было слишком. Мы предпочитали поминки в клубе: спеть "Эй Блю", поднять тосты, а затем скорбеть в одиночестве, как мы всегда делали.
Невнимательный в своем надуманном горе, старший офицер не имел ни малейшего понятия, насколько глубоко мы возмущены его фарсом, особенно издевательским был его панегирик, с заглядыванием в бумажку, чтобы вспомнить их имена. Деннис и Майк были нашими друзьями, мы были теми, кому придется жить с их потерей, кто должен завтра отправиться в те же проклятые места, где они погибли, и уверить себя, что то же самое не случится с нами. После панихиды мы едва терпели этого офицера. Несмотря на высокое звание, его больше никогда не воспринимали всерьез.
Через несколько дней моя РГ "Калифорния" снова вернулась к рутине тренировок, ожидая нашей следующей задачи. Я знал, что у нас будет минимум неделя до следующего выхода, потому что мы еще не получили нового радиста на замену эвакуированному Ричарду Вуди. Таким образом, поскольку моя группа не была в готовности, Первый сержант разведроты вызвал меня к себе и спросил: "Как насчет того, чтобы прокатиться в Куиньон?" Он имел в виду прибрежный город примерно в 150 милях (241 км), крупнейшую базу обеспечения Центрального нагорья и морской порт. "Капитан Коди берет несколько грузовиков, чтобы забрать стальные двутавровые балки для нового Центра тактических операций. С ним пять ярдов из автопарка, но он хочет, чтобы с ним поехал кто-то из разведроты, еще один ствол". Это будет короткая двухдневная поездка.
"Конечно", — сказал я. "Я пойду".
Мне всегда нравился капитан Нил "Дикий Билл" Коди, один из тех нестандартных персонажей, которые могли преуспеть только в спецназе. Вообще-то, впервые я встретил его одной ночью, наткнувшись на него, когда он заводил джип с помощью перочинного ножа. Коди, как я узнал, был одним из величайших воров-добытчиков в Силах спецназначения; куда бы он ни шел, при нем всегда была брезентовая сумка с инструментами для взлома, болторезом, номерными знаками, трафаретами и краской. За пять минут он мог угнать джип или грузовик, отогнать его в ближайший переулок и заменить маркировку подразделения на "CCC — 5-th SFGA". Будучи рады получить дополнительные транспортные средства, наши командиры сознательно закрывали глаза на его проделки.
Когда нашим административным офисам понадобились кондиционеры, Коди добросовестно отправился в Сайгон, переодевшись капитаном ВВС, и посетил одно из административных зданий летунов, чтобы "проверить" его вентиляционную систему. "Неисправна", — объявил он и приказал нескольким рядовым загрузить десяток кондиционеров в его грузовик с ложными опознавательными знаками. Вуаля! — у нас появились кондиционеры.
Однако в своей следующей сайгонской афере Коди зашел слишком далеко: он украл семнадцатитонный кондиционер, такой большой, что его пришлось грузить краном на бортовую платформу. Он спрятал его в совершенно секретном расположении SOG, но усердные дознаватели отдела уголовных расследований Армии перелезли через стену и обнаружили его. Коди разрешили вернуть его без лишних вопросов, чтобы избежать военного трибунала.
На долю Коди досталось и боев. Осенью прошлого года он был со своим другом детства капитаном Роном Гуле, когда тот погиб во время выхода Хэтчет Форс в Лаосе. И, по иронии судьбы, Коди был единственным раненым, когда саперы разрушили наш Центр тактических операций, восстановление которого и стало причиной нашей поездки в Куиньон.
Взяв свой CAR-15 и все снаряжение, я ехал за стрелка рядом с Коди в его джипе, когда мы возглавили колонну из двух грузовиков, за час проехав на юг по Шоссе 14 до Плейку, а затем направившись по Шоссе 19 на восток, к побережью Вьетнама. Здесь стало интересно.
Примерно в дюжине миль к востоку от Плейку мы достигли S-образных извивов перевала Мангянг, узкого холмистого дефиле, настолько угрожающего, что у большинства людей от него волосы вставали дыбом. Если топография "враг-может-заглянуть-мне-в-глотку" вас не цепляла, то, безусловно, производила впечатление история: высоко на склоне холма я увидел аккуратно подстриженное кладбище с сотнями могил французов, легионеров Мобильной группы 100 (Groupe Mobile 100), перебитых здесь во время засады Вьетминя примерно шестнадцать лет назад. Через десять минут мы миновали перевал и снова оказались на прямом шоссе.
Два часа спустя нагорье осталось позади, и прямо впереди мы увидели Южно-Китайское море и город Куиньон. Затем, приближаясь к городской черте, мы миновали склон холма, усеянный огромными топливными резервуарами, похожими на металлические грибы, проросшие после весеннего дождя.
На американском складе снабжения капитан Коди предоставил нашу заявку — вероятно, первую законную, которую когда-либо использовал — и в конечном итоге обе платформы были загружены сталью. У ярдов были с собой собственные пайки, и они будут спать в своих грузовиках.
Я ожидал спокойной ночи в какой-нибудь казарме для временного размещения приезжих, тем более что весь город был закрыт для американских военнослужащих. "Это нас не остановит", — объявил Дикий Билл. Конечно же, он устроил так, что нас тайно доставил в центр города друг из роты "N", 75-го Рейнджерского, и там было неплохо — небольшой отель с приличным баром и удобно расположенным по соседству борделем. Перед уходом приятель Коди посоветовал: "Оставайтесь внутри, и никто вас не побеспокоит".
Несколько часов мы следовали его совету, пока, воодушевленный алкоголем, Коди не предложил: "Давай посмотрим город". Возле отеля он помахал рукой двум проезжающим мотороллерам "Хонда", предлагая водителям деньги, чтобы они показали нам окрестности. Едва мы отъехали, как перед нами выскочил джип MP, преграждая путь. Дикий Билл побежал в одну сторону, а я в другую, сверкая пятками изо всех сил, перескакивая через заборы и мчась по задним дворам и переулкам, и в итоге оторвался от преследователей.
