Я не знал ничего.

Я должен научиться ускользать от сотен вооруженных преследователей, собирающихся убить меня, научиться перехитрить людей-следопытов и собак. И я должен мастерски владеть своим оружием.

Или NVA убьют меня, как и предупреждал майор Джекс. В тот момент я понял, как никогда раньше, что мою наивность смывает, как прилив уносит пляжный песок. Я больше никогда не сравню SOG с норвежским Сопротивлением или с любым фильмом, который когда-либо видел. Мой подход сложился, все было ясно. Я знал, что должен делать.

Нужно было так многому научиться.

Со времен Франко-индейских войн американцам не приходилось забираться в столь дикие места, чтобы сразиться с численно превосходящим противником. Для победы в этих условиях, требовались давно забытые навыки — выслеживание и противодействие ему, скрытность, преследование, маскировка, навыки движения сквозь заросли. И поскольку задачей было не просто выжить, а выполнить задачу и выжить — и именно в таком порядке — нам годились только полевые навыки высшей пробы.

Навыки были идентифицируемы, но не было никаких применимых наставлений, никаких наставлений, никаких учебных фильмов, даже планов занятий. Как заметил один бывалый Один-Ноль: "Ты не сможешь найти этого в "книге", потому что эту "книгу" мы только пишем".

Тогда где же мне учиться?

Я обнаружил, что большая часть этих бесценных знаний ежедневно преподавалась на лучшем в мире курсе тактики — в нашем сержантском клубе. Чуть ли не каждый вечер в клубе появлялся кто-нибудь из Один-Ноль, только что едва спасшийся, или после хитроумной засады, или из смелого рейда, чтобы посидеть среди товарищей за выпивкой и без прикрас рассказать о пережитом, шаг за шагом.

После того, как РГ "Нью-Мексико" была потеряна, я оказался в подвешенном состоянии, ожидая назначения в другую группу, поэтому я проводил каждый вечер в клубе, впитывая эти получаемые из первых уст боевые впечатления. Пока я сидел там и тихо слушал, только что вернувшийся Один-Ноль расставлял пивные банки, стаканы и пепельницы, чтобы изобразить холм или LZ, или набрасывал построение своей группы на коктейльной салфетке[28], а затем ярко описывал коллегам-разведчикам свою последнюю перестрелку.

Каждый рассказ порождал урок, давал мне что-то, чему можно подражать или чего избегать. Например, один командир группы посоветовал: "При подъеме на гребень остановись и прислушайся, прежде чем окажешься в пределах броска гранаты с вершины". В то утро он как раз поднялся на такой холм, на горьком опыте узнав, что поверху проходит скрытая тропа. Северовьетнамцы услышали, как его команда ломится сквозь кусты, и забросали их гранатами. Свежие бинты свидетельствовали о цене, которой ему стоил этот урок.

В дополнение к магистральным дорогам, рассказывал Один-Ноль "Белка" Спрауз, северовьетнамцы содержали сеть "скоростных" пешеходных троп. Обычно шести футов (1,8 м) в ширину и идеально ровные, они связывали вражеские лагеря или шли параллельно дорогам, чтобы освободить их для колонн грузовиков. "Если скоростной тропой пользуются", — сказал он мне, — "ее содержат в такой чистоте, как будто метут ее метлой".

Другой Один-Ноль предупреждал: "Держись в стороне от их троп. Наблюдай за ними, устраивай засады, но не ходи по ним, если не ищешь неприятностей — а то ведь обязательно найдешь".

И когда наблюдаешь за тропой, советовал Один-Ноль: "Никогда не смотри в глаза проходящим северовьетнамцам". Это на грани суеверия, признал он, но было слишком много случаев, когда взгляды встречались и летели пули. Нет, безопаснее было не смотреть им в глаза.

Выстрел, сделанный за долю секунды до того, как выстрелит противник, говорил другой Один-Ноль, может спасти твою жизнь. "Возьми это за привычку", — советовал Джо Уокер, — "куда бы ты ни смотрел, направляй ствол туда же. Если что-то достаточно интересно, чтобы привлечь твое внимание, оно достаточно интересно и для твоего ствола".

Один-ноль Ричард "Лось" Гросс сказал, что если делать очевидные вещи, тебя убьют. Когда несколько сотен северовьетнамцев загнали его группу в густо заросшую джунглями излучину реки, они оказались в ловушке. Вместо того чтобы ждать неизбежного, его шесть человек выползли на, казалось бы, открытое место и спрятались в пятнадцатифутовом клочке кустов высотой по колено. Северовьетнамцы искали повсюду, кроме этого места — в конце концов, оно было слишком маленьким, чтобы там могла укрыться разведгруппа.

Сержанту первого класса Барри Киферу было достаточно одного взгляда на северовьетнамского солдата, чтобы получить потрясающие разведданные. "Посмотрите на него повнимательнее", — говорил он. "Насколько свежа его стрижка? Это скажет вам, насколько дисциплинирован его отряд. Привычно ли он несет свое оружие? Это говорит о том, тыловик он или закаленный пехотинец". Это было просто и логично, но в то же время исключительно проницательно. "Если у него нет рюкзака, а его оружие висит на плече, он базируется где-то поблизости и просто идет отсюда туда. Рюкзак полон — вероятно, его расположение где-то не здесь. Если он держит свой АК наготове, под правую руку, он выслеживает вашу группу, так что будьте чертовски осторожны".

Большинство Один-Ноль не выглядели крепче, крупнее или старше остальных. Но они были в SOG богами, потому что их храбрость, находчивость и тактическая грамотность были проверены в противостоянии массам северовьетнамцев. Именно их умственные способности помогли им выстоять, делая любые их наблюдения достойными внимания. Эти люди обычно были в разведке шесть или больше месяцев, но столь сильно отличающимися их делал не столько срок, сколько количество выходов, которые они сделали. Потому что в этой безжалостной обстановке человек с десятью выходами знал не в десять раз больше, чем человек с одним выходом — он знал в сто раз больше. В среднем, к тому времени, как человек становился Один-Ноль, у него за плечами было около восьми выходов. Учитывая высокий процент потерь в SOG, еще пять выходов, и, он был старым Один-Ноль и почти статистической аномалией. Ко времени, когда у него за плечами оказывалось двадцать выходов, было чудом, что он все еще жив.

В этой группке не было наивности — удача играла роль время от времени, рассказывал один из командиров групп, но на 95 процентов это были здравый смысл, хорошая тактика, основательная подготовка и сила личности Один-Ноль. Все действовало благодаря нему. Это как у стендап-комиков — один обладающий мастерством комик делает шутку смешной, в то время как другой парень терпит неудачу, произнося ту же фразу. Помимо опыта и личных качеств, Один-Ноль должен был уметь импровизировать, реагировать творчески — даже интуитивно — в условиях меняющейся или не до конца ясной обстановки или даже полной неожиданности.

Даже обладая всеми этими качествами, разные Один-Ноль демонстрировали разные стили лидерства. Некоторые были очень агрессивны: атакуй противника прежде, чем он атакует тебя, независимо от численности, пробейся сквозь него и несись прочь со всех ног! Другие могли быть более осторожными, больше используя скрытность, нежели бесстрашие. Стиль боя каждой группы был отражением ее Один-Ноль. РГ "Калифорния" была бесстрашной и воинственной, потому что таков был Джо Уокер; Ральф Родд из РГ "Колорадо" был тихим интеллектуалом и предпочитал перехитрить врага, чтобы добраться до тщательно патрулируемой дороги; еще одна группа брала в плен NVA, потому что их Один-Ноль предпочитал встречу с противником лицом к лицу. Чем больше я узнавал об этих тактических стилях, тем больше видел идеал в балансе. Несмотря на противоречие, в разведке Один-Ноль должен был быть наполовину волком, наполовину зайцем — бесстрашным или осторожным на выбор — но мало кто может легко переключаться от одного к другому. С кристальной ясностью я видел, что выполняемые малыми группами задачи удаются, когда ими командуют правильные люди. Это так просто.