Эти бои с невероятными односторонними результатами достигли финального крещендо 7 августа, когда РГ "Канзас" заняла старую базу огневой поддержки на вершине холма недалеко от заброшенной крепости морской пехоты Кхесань и подверглась фронтальной атаке усиленного полка NVA из 2000 человек. За, несомненно, самые жестокие за всю войну полчаса эта горстка бойцов SOG уничтожила более сотни северовьетнамцев и ранила еще шестьдесят, но дорогой ценой: Один-Ноль, первый лейтенант Лорен Хаген, был убит и посмертно награжден последней Медалью Почета Армии США в этой войне; Один-Один Тони Андерсон получил множественные ранения; Один-Два, сержант Брюс Берг, пропал без вести и был сочтен погибшим; из трех пошедших с ними добровольцев сержант Оран Бингем был убит, а сержант Билл Куин ранен. Один лишь сержант Уильям Римонди не пострадал. Из их восьми ярдов шестеро были убиты и двое ранены.
Стремление пойти на большой риск в последние дни SOG было свойственно не только CCN. Некоторые из наших групп в Контуме отказались от любых попыток разведки в пользу большего количества людей и более тяжелого вооружения, и вместо того, чтобы разорвать контакт и ускользнуть, они устраивали засады, атаковали и запугивали северовьетнамцев.
Это стремление к все большей дерзости распространилось даже на Наездников Кови, когда мы с Лоуэллом Стивенсом решили сделать то, чего никто не делал раньше: выйти на разведывательную задачу в составе двух человек, всего вдвоем. За выпивкой в клубе мы убедили себя, что сможем так хорошо скрываться и двигаться так тихо, что северовьетнамцы не обнаружат нас. Мы отправились в комнату полковника Радке, разбудили его и изложили наш план: мы вылетим на OH-6, маленькой наблюдательной вертушке, и высадимся на пятидесятифутовой LZ.
"Никто раньше так не делал", — сказал Стивенс, — "противник не ожидает этого".
Я добавил: "Я уверен, что мы сможем сделать это, сэр".
Полковник Радке выслушал, но ничего не обещал. Мы пытались изобразить Дикую Банду?
Полковник Радке, в конце концов, отклонил наше предложение как разговор, порожденный алкоголем, и отбросил это, но годы спустя признал: "Единственное, что было не так для всех вас, это что вы знали, что все сходит на нет. Почти настало время, когда вам придется все бросить. Вы не хотели этого делать. Ты чувствовал, что лжешь, что лжешь людям, это было огромное чувство вины — я понимал это. Мне было нечего сказать вам, чтобы вам стало легче, но я понимал это. И нужно было просто выговориться и приготовиться к возвращению домой, потому что у нас не было выбора".
Несколько вечеров спустя я и Стив Кивер сидели в Кантри-Клубе с Лоуэллом Стивенсом, все мы слишком много пили. С огромной тоской я слушал Стивенса: человека, который цитировал Дэви Крокетта, жил бескорыстно и храбро боролся, наконец, столкнувшись с тем, что причиняло ему боль. "В 64-м я говорил ярдам: "Мы не французы. Америка не сбежит и не бросит своих людей". Лоуэлл помотал головой. "Я обещал им. Я обещал ярдам", — всхлипнул он. "Боже мой, разве они не знают, я же обещал ярдам".
Кен Карпентер тоже не был застрахован от самокопания. Однажды ночью я зашел в Кантри-Клуб и обнаружил там Кена, сидящего в темноте одного, пьющего и слушающего старую песню кантри. Его глаза блестели в тусклом свете стереосистемы. Я спросил: "Кенни, что случилось?"
Он отвел взгляд, покачал головой и пробормотал: "А, просто становлюсь сентиментальным".
"Я вернусь позже", — предложил я.
Вместо этого Кен включил свет, налил два стакана "Краун Роял" и передал один мне. "За наших парней", — предложил он. "И на хер всех остальных".
Мы выпили и больше не сказали ни слова.
Хотя я летал на Кови так же осторожно и мудро, как всегда, это становилось все труднее. На какое-то время все превратилось в смазанную мешанину из полетов, бомбежек и эвакуации групп. Хотя записи пилотов указывают, что тем летом я вылетал на несколько чрезвычайных ситуаций Прерия Файр, я не могу вспомнить подробностей.
Потери среди пилотов Кови и Наездников Кови в последний год SOG достигли пика. Еще в феврале птичка Кови, обеспечивающая CCN, упала в долине Ашау, убив капитана ВВС Ларри Халла и его Наездника Кови, сержанта первого класса Уильяма "Хосе" Фернандеса. Двумя месяцами ранее был сбит еще один базирующийся в Дананге самолет Кови с Наездником Кови CCN, штаб-сержантом Роджером "Баффом" Титерсом и пилот, капитаном ВВС Джеймсом Л. Смитом. Оба пропали без вести.
Самым удачливым пилотом Кови, летавшим летом 71-го, был капитан Арт Моксон. Молодой выпускник Военно-воздушной академии 4 июня наносил авиаудар по грузовикам NVA около лаосского Шоссе 92, когда предположительно ракета ПЗРК[82] — в первый раз за всю войну — попала в его самолет. Он и его напарник, майор ВВС, катапультировались, и вскоре после того, как туда добрался OV-10 Лоуэлла Стивенса, прибыл вертолет "Джолли Грин", чтобы их вытащить. Всего две недели спустя, 20 июня, те же двое летели над тем же участком Шоссе 92, когда огонь противника вывел из строя один из двигателей. На этот раз на помощь пришел OV-10 Ларри Уайта, который следовал за Моксоном, пока тот вел свой самолет ближе к границе. Не в состоянии сохранять высоту, Моксон и его напарник катапультировались, и снова "Джолли Грин" эвакуировал их.
Однако когда они в этот раз вернулись в Плейку, их встретил командир эскадрильи и объявил: "Джентльмены, пакуйте вещи — вы только что завершили свою службу во Вьетнаме". Для Моксона возвращение домой после шести месяцев боевых действий стало настоящим облегчением, но его напарник пробыл там всего семнадцать дней.
Результат был не таким радостным две недели спустя, когда над южным Лаосом был сбит еще один OV-10. Этот самолет базировался в Накхон-Фаном, в Таиланде, и в нем были офицер SOG, капитан Дональд "Бутч" Карр, и его пилот, лейтенант ВВС Дэниел Томас. Всего в десяти милях от того места, где был дважды подбит Моксон, базирующийся в Таиланде OV-10 находился на связи с вьетнамской разведгруппой, когда внезапно оказался под огнем зенитных орудий. Затем группа потеряла связь с Карром. В ходе поисково-спасательных мероприятий никаких обломков обнаружено не было, и мы не слышали сигналов аварийных радиостанций. Их самолет просто исчез, а Карр и Томас пропали без вести.
Вскоре после этого я выводил еще одну вьетнамскую разведгруппу примерно в десяти милях к востоку оттуда, когда тихая высадка превратилась в адскую битву. Группа высадилась на довольно широкой вырубке и как раз достигла края леса, когда их улетающий "Хьюи" был поражен огнем с земли. Я послал еще одну вертушку, чтобы вытащить группу, но она оказалась под сильным огнем с трех направлений — этот вертолет едва успел выбраться.
Группа оказалась в ловушке на LZ, окруженная сотнями солдат NVA. Мы задействовали A-1, пока я отправлял вертолеты обратно в Дакто, чтобы перевооружиться, дозаправиться и ждать новой попытки эвакуировать их. Мой пилот увеличил район, охватываемый A-1, до размеров, позволяющих получить больше истребителей, чтобы мы могли вести непрекращающуюся бомбардировку. Ситуацию усугубляло то, что никто в группе не говорил по-английски; в нетерпении, я просто велел им не высовываться.
Когда А-1 закончили, мы получили первое сообщение от перенаправленного звена истребителей ВМС с авианосца в Тонкинском заливе. Высокий голос произнес: "Кови, это Либерти Два-Семь".
"Роджер", — ответил мой пилот. "Назовите тип самолета".
"Мы звено Альфа-Семь".
А-7 — это было хорошо, много бомб, по шестнадцать на каждом. "Кови принял. Назовите количество самолетов".
"Два-четыре".
Это, должно быть, был его номер звена. Мой пилот FAC повторил: "Повторите количество бортов".
