Три оставшихся диска Щита Орловского встали у той на пути, но смогли лишь замедлить демоницу, но никак не остановить. Перчатка разбила и их, а затем схватила Ардана за горло и оторвала от земли.

Ард попытался был зачерпнуть еще энергии, но тварь ударила мечом о землю и все накопители, те что в перстнях и на поясе, попросту разлетелись той же мелкой пылью, что остались от ледяных заклинаний.

Ардан потянулся к флакончику с кислотой Маранжа, но тот выхватила одна из кукол.

– Итак, Говорящий, нет больше кристаллов силы, а твой разум почти опустил от Лей. Что будешь…

– Ард! – донеслось со спины.

И Арди, ударив посохом о пол, собрал остатки силы, развеянной в воздухе. Он прекрасно знал, что ему не хватит силы двух звезд, даже если бы он изучил какие-то мощные военные заклинания, рассчитанные на шесть и больше лучей из обеих звезд.

Нет, с демоном, даже слабейшим, тягаться в схватке голой силы может лишь Синий маг, не меньше.

Эта знала и тварь. Но вряд ли они знали, что Звездная наука не стоит на месте.

Арди, используя резонанс, собрал энергию, вернув ту в звезду, и воплотил печать. Пусть криво и коряво. Пусть промахнувшись. Пусть почти нарушив конструкцию, что могло бы стоить им с Миларом жизней, но все же…

Но все же вокруг капитана, прорубившегося к окну, сформировалось поле ледяных цветов. Куклы, разбивая бутоны, под прикосновениями ледяных лепестков оборачивались застывшими статуями.

Капитан, схватив едва не упавшее зеркальце, через всю лестницу швырнул то Ардану. А Ард, выпустив посох, вытянул руку в сторону летевшего к нему артефакта.

– Глупые смертные, – с некоторой печалью проскрипел демон и сжал пальцы латной перчаткой, ломая трахею Ардана и отправляя того невидимыми тропами к Спящим Духам.

Попыталось.

Демон явно пытался сдавить горло Арда, но у того на запястье мерцал непроглядной тьмой все истончающийся браслет, некогда подаренный Атта’нха. Мерцал, и будто не давал демону исполнить задуманное.

Ард же, поймав зеркало, поднес то к шлему твари и закричал:

– Смотри! Смотри, Потерянная, чего ты лишилась.

На миг в отражении промелькнул не шлем, а лицо молодой девы. Та, улыбаясь, собирала подснежники под лучами весеннего солнца. Счастливая и прекрасная.

Не было ни вскрика.

Ни скрипа.

Ничего.

Хватка на шее ослабла, а следующим мгновением доспехи развалились на составные части. Вместе с ними в пол втянулся и туман, а куклы-девы истаяли, не оставив и следа.

Ардан, хватая ртом воздух, кое-как поднял посох и, опершись на него всем весом, уселся на обувную лавку.

Милар что-то причитал, поднимаясь по лестнице обратно в Твердь, а Арди все не сводил взгляда с запястья.

От некогда широкого, темно-синего браслета осталась лишь едва различимая, маленькая полоска шелка. Немногим толще нитки.

– Срань.

– Ого, господин маг! Начал ругаться? Ты что, встал на путь исправления? Скоро начнешь курить и, возможно даже, пить?

Милар плюхнулся рядом. В изорванном костюме, с явными следами от порезов – будто куклы орудовали не когтями, а ножами, капитан кое-как достал сигарету, затем подумал немного и предложил вторую Арду.

– Не буду.

– Ну вот… а я уже обрадовался.

– Пахнут отвратно. Вообще не понимаю, Милар, как ты их куришь.

– У нас что сегодня по расписанию вечер откровенных разговоров?

– Просто сигары пахнут куда лучше.

– Ну уж извини, напарник, – всплеснул руками капитан и прикурил. Попытался прикурить. Сперва спичка сломалась. Затем полоска красного фосфора на коробке, об которую чиркали серную головку, попросту оторвалась. – Вечные Ангелы… На сигары у меня жалованье не рассчитано.

Капитан глянул на груду металла, в которую превратились доспехи и потянулся было пнуть их, но остановился. Пригляделся и медленно повернулся к Арду.

– Я, конечно, в Большом не учился, но даже мне кажется, господин маг, что это просто старый доспех, а никакой не артефакт.

– Да, – кивнул Ардан. – Все так.

– Но ты же говорил…

– Говорил, – перебил Ард. – И до этого вечера был уверен, как и все Звездные маги, что демон не может вселиться в объект, лишенный Лей-заряда.

Милар выругался. Сильно. Даже очень.

– Очередной эксперимент Пауков?

Ардан промолчал. Да тут ничего говорить и не требовалось. Все и так на поверхности.

– Ладно, напарник, – Милар хлопнул Арда по колену и они оба синхронно взвыли от вспышки боли. – Прости… Так вот. Мы сейчас вниз, в автомобиль. Накрутим бинтов. Я выпью немного виски. Для тебя, кстати, термос с чаем взял. А потом к Старьевщику.

– Нужно…

– Вызвать наших умников? – закончил за Ардана Милар и продемонстрировал один из сигнальных медальонов. – Уже, напарник… уже. Так что – идем.

И они, помогая друг другу, с трудом поднялись на ноги. Ард опирался на посох и Милара, тот подтаскивал за собой левую ногу и держался за плечо Арда. Если бы у последнего остались накопители, он бы воспользовался простенькими целительными заклинаниями, хранящимися в его гримуаре. Но, увы.

Демон, в прямом смысле, отправила по ветру под сотню эксов. И, скорее всего, на все это добро придется писать отчеты.

Но больше всего Ардана волновало другое.

– Мы ведь к лифтам идем?

– Да.

– Срань, – повторил Ард.

– Нет, определенно, я не теряю по отношению к тебе надежды, напарник, – хмыкнул Милар. – Мы еще слепим из тебя достойного Плаща.

Хмыкнул и тут же скривился от боли. Ардан усмехнулся в ответ, но тоже застонал.

Так они стеная, хромая, в изорванной одежде, с громадными, рыбьими глазами в Лей-очках и ковыляли до лифта.

– Я не уверен, господин маг, что это самая светлая идея.

– А у тебя, Милар, есть другие?

– Пока нет, – капитан угрюмо, уже в который раз, перечитывал пригласительный билет.

Они сидели в кафе “Эльтир”. Не в том самом, куда несколько месяцев назад Ардана впервые привел Милар, а где-то неподалеку от Рассветного Сада.

Из окон заведения, в целом ни внешним, ни внутренним убранством, ничем не отличающимся от своего собрата, как раз открывался вид на Рассветную Улицу.

Та отделялась от широкого Ньювского проспекта и взвившейся в полете лентой, прямой и цветастой, рвалась в сторону Ньювы, но перед тем, как слиться в объятьях с Ньювской набережной, касалась, пусть и краем, сада.

Вернее, теперь – парка. Размерами не очень-то и большого, всего в несколько кварталов, но куда впечатляющей красоты, чем могло показаться снаружи. Внешне, за высокой кованной оградой, прутья которой молотки и горны кузнецов слепили в форме вытянувшихся в небо копий, кроме сомкнувших ряды кленов, берез и лиственниц ничего больше и не увидишь. Лишь редкие проблески между деревьями намекали на то, что внутри парка находилось нечто большее.

Где-то там, среди листвы, вились тропки, выложенные белым камнем и огороженные от выстриженных, мягких газонов мелкими змейками тонких, железных поребриков. Дорожки пересекались, скрещиваясь очертаниями сложного лабиринта, в котором ориентиром служили арки живой изгороди, где плющ и особый, не плодоносящий “виноград” сплетался узлами на деревянных и железных прутьях, а дорожки бежали дальше.

Они вливались внутрь островков, спрятанных за ухоженными, тоже выстриженными кустами. Среди этих островков, на лавках, под навесами, можно было застыть ненадолго, отдохнуть от суеты столицы и полюбоваться фонтанами, изящными и воздушными. Такими же изящными, как и статуи из белого мрамора – вечные компаньоны тех, кто приходил в Рассветный Сад. А если пойти чуть дальше, то можно действительно, в самом деле, натолкнуться на лабиринт – из все тех же кустов, только на сей раз высотой в три метра.

Существовала даже городская легенда. Старый, романтичный миф. Что если с закрытыми глазами, завязанными черным шелком, пройти лабиринт и отыскать центр, где стоял маленький фонтан с плачущим ангелом, то, когда откроешь глаза, первое лицо, которое увидишь – непременно окажется тем человеком, с которым построишь семью.