Примерно в это же время в гестапо и СД родилась идея торпедировать экономику союзников «бумажным оружием». В 1943 году была начата операция «Бернхардт».

РСХА была придана «техническая группа» во главе со штурмбаннфюрером СС Бернхардтом Крюгером. В концентрационный лагерь Заксенха-узен были привезены самые квалифицированные граверы Европы. Они должны были изготовлять печатные формы для фабрикации фальшивых английских банкнот.

В огромной лаборатории изучались химический состав, плотность и структура бумаги, которую применяет английский банк. Рецепты этой лаборатории пересылались на три бумажные фабрики. На одной из них приготовлялась бумажная масса, на второй производилась бумага, на третьей она проходила окончательную обработку.

Английский банк через неравные промежутки времени меняет серии и номера денежных знаков. Определенные номера отвечают лишь определенным сериям, а серии, в свою очередь, соответствуют датам, стоящим на каждой купюре. Эту чрезвычайно сложную систему должна была расшифровать группа ученых-математиков, прикомандированных к гестапо.

В лагере Заксенхаузен построили два новых каменных барака — 18 и 19. Здесь узники резали бумагу, работали на печатных станках и вели специальную обработку «готовой продукции», в результате которой новеньким фальшивым банкнотам придавался вид неоднократно побывавших в кошельках и кассах.

Итак, Крюгер должен был фабриковать миллиарды фальшивых фунтов стерлингов. Распространение же их было поручено бывшему адъютанту Кальтенбруннера Отто Скорцени, возглавившему в 1943 году «специальную школу Ораниенбаум», расположенную в охотничьем замке Фриденталь в часе езды от Берлина, — настоящий «университет» для убийц, где курсанты обучались технике убийств и диверсий, прыжкам с парашютом и подводному плаванию. Здесь же будущие агенты проходили специальную психологическую обработку: их отучали от чувства сострадания, от привязанности к родным и близким. Эти чувства заменяла идея преданности Гитлеру и величия смерти во имя фюрера. Чтобы секреты гестапо не стали известны противнику, агент, захваченный в плен, обязывался немедленно покончить с собой. Поэтому в «школе Ораниенбаум» обучали и технике самоубийства.

О ходе операции «Бернхардт» знал очень узкий круг лиц: шеф гестапо Эрнст Кальтенбруннер, его адъютант Хаттль, Скорцени, Крюгер и еще два-три человека, в том числе финансовый эксперт операции эсэсовец Швенд.

Изготовление фальшивых денег имело три главных цели. Во-первых, в большинстве стран немецкие марки не принимались как средство платежа, английские же фунты стерлингов ценились высоко. Под руководством Швенда на черных рынках Германии и нейтральных стран на фальшивые деньги скупались золото и иностранная валюта. Эти ценности Кальтенбруниер сдавал в кладовые Рейхсбанка.

Во-вторых, миллиарды фальшивых фунтов намечалось пустить в обращение на территории Великобритании, ее союзников и нейтральных государств, связанных с нею торговыми отношениями. Это должно было привести к краху банков и фирм, к дезорганизации торговли, разорению тысяч людей, короче говоря, к экономической катастрофе Великобритании.

Но для такой цели фальшивые деньги должны были совершенно не отличаться от подлинных. Этого удалось достигнуть — увы — слишком поздно, только в 1945 году. До тех пор опытные эксперты в швейцарских Санках отличали немецкие фальшивки от настоящих банкнот. Но и эти фальшивки не пропадали. Эти «деньги» имели третье назначение: их расходовали на содержание агентурной сети. РСХА требовало огромных средств; услуги немецких агентов с 1943 года, по предложению Хаттля и Швенда, стали оплачиваться фальшивыми купюрами.

В последних числах декабря 1943 года над одним из пустынных уголков Южного Ирана появился самолет без опознавательных знаков. Сделав круг над местностью, самолет выбросил четырех парашютистов — гауптштурмфюрера СС Курмиса, двух эсэсовцев и переводчика. Курмис был, что называется, «человеком с биографией» — он уже отличился в Литве в роли палача. Двое его помощников прошли обучение в Фридентале. Переводчиком был иранец, привлеченный за какое-то преступление, но бежавший от суда. Все четверо получили задание проникнуть на коммуникации англичан и поджечь нефтепромыслы.

Немцы стремились во что бы то ни стало парализовать снабжение английского флота горючим. Группа Курмиса представляла собой один из диверсионных отрядов, заброшенных, по заданию Кальтенбруннера, в районы Ближнего Востока. Это было крупное задание выпускникам Фридентальской школы, и Скорцени позаботился, чтобы его агентов хорошо оснастили. Вслед за группой на пяти грузовых парашютах были спущены ящики с минометами, автоматами, противопехотными минами и особыми минами замедленного действия, изготовленными в лаборатории Фриденталя. Эти мины имели тот же удельный вес, что и нефть. Вместе с потоками горючего они должны были попадать в нефтепроводы, танкеры, цистерны, вызывая всюду внезапные пожары.

В одном из тюков находился также ящик со 100 тысячами фальшивых фунтов стерлингов, предназначенных для подкупа кочевых племен, и два кожаных мешка с золотыми монетами, слитками золота и платины — на случай, если фальшивые банкноты не окажут желаемого действия. Эти ценности были выделены диверсионной группе по случаю удачной массовой «польской кампании». В результате этой кампании рейх получил 18.000 килограммов золота и 100.000 килограммов серебра, значительная часть которых, по предложению РСХА, предназначалась на развертывание диверсий на Ближнем Востоке.

…Группа Курмиса разбила лагерь и отправила переводчика к одному из мелких южноиранских феодалов. Братья этого феодала жили в Германии в поддерживали тесную связь с нацистскими кругами. Переводчик возвратился через два дня с вьючными и верховыми лошадьми.

К удивлению своих сообщников, Курмис не отдал приказа сворачивать палатки. В ближайшую же ночь он погрузил кожаные мешки на двух лошадей и сам, вооруженный до зубов, отправился в неизвестном направлении. Остальным диверсантам было строжайше запрещено покидать лагерь до его возвращения.

Курмис, усталый и запыленный, вернулся только на рассвете. Кожаные мешки были пусты. Точное описание ориентиров места, где он спрятал ценности, Курмис специальным шифром передал по радио в Берлин.

Известие о группе парашютистов быстро распространилось по пустыне. Конные гонцы принесли эту весть и в резиденцию Назыр-Хана, вождя одного из крупных племен, возглавлявшего антианглийскую группировку в Южном Иране.

Назыр-Хан избрал своим военным советником уже немолодого прусского майора Шульце-Хольфуса. Под руководством этого майора состоялось немало налетов на английские коммуникации в течение 1941 и 1942 годов. Хан рассчитывал на вторжение фашистов в Иран со стороны Кавказа. Шульце-Хольфус уверял его в том, что оно неизбежно. Но когда надежда на вступление немецких войск в Иран рухнула, Назыр-Хан заключил в англичанами негласный мир.

Посланцы Назыр-Хана без труда разыскали Курмиса и его подручных, и все произошло, как в сказке. Было с блеском продемонстрировано традиционное гостеприимство. На вертелах жарились целые бараны. В котлах дымился плов. Хозяева и гости восседали на экзотических коврах. Ораторы в цветистых речах превозносили гостей, Гитлера и его армию.

Казалось, все обстоит отлично. Курмис преподнес Назыр-Хану массивный пистолет, отлитый, кроме нескольких стальных деталей, из золота. Хан не скрыл своего восторга от подарка и долго рассыпался в благодарностях. А затем неожиданно дал понять, что видит в этом знаке внимания вполне понятное признание своих прежних заслуг перед Германией, однако никаких новых обязательств участвовать в борьбе против союзников на себя более не берет.

Для Курмиса его слова показались громом среди ясного неба пустыни. Правда, законы восточного гостеприимства охраняли агентов, тем не менее оставаться у Назыр-Хана немецкая диверсионная группа сочла опасным. И Шульце-Хольфус, хорошо знавший страну, повел группу в горы.