Один из наиболее опытных и смелых исследователей Ливии, президент клуба «Зерзура» Майор Р. А. Бэнголд, решил тогда, что эти вади (сейчас на картах они названы Гилф Кебир) и являются легендарным оазисом Зерзура. Но он отметил, что происхождение названия «Зерзура» все еще неясно, потому что оно появилось в арабских рукописях за много веков до того, как арабы открыли это место. «Я по-прежнему думаю, что Зерзура — одно из многих названий, которое давали многим легендарным городам, созданным на протяжении веков загадочной великой Североафриканской пустыней в воображении тех, для кого эта пустыня была недоступна», — заключает Бэн-голд.

(Лоуренс Грин. Последние тайны старой Африки. — М.: Мысль, 1966)

К числу исчезнувших сокровищ относится клад, зарытый где-то в нижнем течении Замбези верховным вождем африканского народа матабеле Лобенгулой. Большинство людей, кто участвовал в создании британской колонии Родезии, верило в миллионы Лобенгулы. Многие искали их…

Это поистине странная история. И только Африка может породить таких действующих лиц и фон, на котором она разворачивалась.

Начать со старого Лобенгулы, которого некоторые белые почитатели описывали как благородного дикаря. В действительности он был столь же жесток, как и его отец Мзиликази. Эти покинувшие свою родину зулусы, которые правили пародом матабеле, могли оказывать теплый прием миссионерам, но при этом проявляли кровожадность и отдавали приказы убивать людей тысячами. Неудивительно, что крааль Лобенгулы назывался Булавайо, что означает «место убийств».

За высоким, толстым, с кожей бронзового цвета королем стоит неприметная, но тем не менее зловещая фигура Джона Джэкобса, королевского секретаря и переводчика. Джэкобс, у которого была светлая кожа, описывался разными историками и как готтентот, и как полукровка, и как капский-цветной, и метис финго. На самом же деле он был из племени абелунгу, этих обитателей Бомваналеида в Транскее, которые унаследовали немного «белой» крови от потерпевших там много лет тому назад кораблекрушение европейцев.

Джэкобс стоит того, чтобы заняться им поподробнее, потому что у него был ключ к тайным сокровищам Лобенгулы и он сам очень старался заполучить их. Джэкобса бросила мать, когда он был еще совсем ребенком, и он учился у миссионеров в Лавдейле и Вустере в Капской колонии. Одно время его учителем был преподобный Л. Ф. Эсселен, дед доктора К. Луиса Лейпольда, поэта, а также дед майора Й. Г. В. Лейпольда. Юный Джон Джэкобс подавал такие надежды, что священник взял его в Эдинбург для продолжения образования. Видимо, его собирались выучить на священника, но неизвестно, был ли он вообще посвящен в духовный сан. Тем не менее, в более поздние годы, Джэкобс часто выдавал себя за священника эфиопской церкви.

Вскоре после возвращения в Южную Африку смышленый молодой Джэкобс был пойман в Кимберли за нелегальную покупку алмазов и приговорен к принудительным работам на моле в Столовой бухте. Когда его освободили, полиция использовала его в качестве «приманки». Джэкобс снова попал в тюрьму за попытку изнасилования. После отбытия еще одного заключения он продолжил свою преступную карьеру; а когда за ним стала охотиться полиция, бежал в Булавайо. Там он втерся в доверие к Лобенгуле. Джэкобс говорил по-английски, по-голландски и на нескольких африканских языках. Он произвел на Лобенгулу большое впечатление. «Ты можешь заставить бумагу разговаривать», — говорил он Джекобсу.

Лобенгула не мог представить, что Джэкобс будет плести интриги с его «главной женой» Лоси-кейи. Это была опасная игра, но коварный Джэкобс вел ее так умело, что оставался в милости у Лобенгулы вплоть до последних дней его жизни. Джэкобс знал все секреты королевского крааля. Когда миссионеры и торговцы покинули Булавайо, Лобенгула пошел к Джэкобсу за советом. Джэкобс часто занимался тем, что усыпал тело Лобенгулы золотыми соверенами — такова была королевская прихоть, из-за которой Джэкобс ощущал близость к сокровищам и которая еще больше разжигала его алчность.

В восьмидесятые и девяностые годы XIX века Лобенгулу стали донимать европейцы, стремившиеся получить у него концессии. На него сыпались богатые дары, и большая часть оплаты шла золотом. Каждый месяц он получал сто золотых соверенов от Привилегированной компании, и только ее выплаты к концу его жизни составили в общей сложности шесть тысяч фунтов. Африканские монархи до того, как белые люди ввели в оборот деньги, исчисляли свои богатства слоновой костью. Лобенгула унаследовал от своего отца огромные запасы слоновой кости и значительно увеличил их между 1870 и 1893 годами, т. е. в годы собственного правления. Сотни подданных Лобенгулы трудились на алмазных шахтах Кимберли. В те дни не было еще электронных приборов, и кражи очень часто оставались незамеченными. Рассказывали, что каждый матабеле, возвращающийся с шахт на родину, должен был принести с собой алмаз для короля. Никто никогда не сомневался в том, что Лобенгула был богат. Он много тратил на своих жен, на шампанское, на бусы и роскошные одеяла, но он не мог растратить все свои богатства, которые буквально стекались в королевский крааль в Булавайо. Фирма Джона Орра из Кимберли продала Лобенгуле сейф. Предполагали, что он наполнил его необработанными алмазами, а в другом держал золото из старых родезийских разработок. Лобенгула также вел добычу золота из собственной шахты и приобрел специальное оборудование для его обработки. «Все отрывочные свидетельства, сложенные вместе, приводят к однозначному выводу: огромные сокровища действительно существовали, и они не были растрачены», — писал полковник Хью Маршалл Хоул, который стал британским специальным уполномоченным в Булавайо после захвата Родезии.

Лобенгула полностью отдавал себе отчет в том, что столкновение с белыми неизбежно. Он был достаточно умен, чтобы попытаться избежать его; но его военачальников возмущало вторжение в их страну белых людей, и с ними нельзя было не считаться. Лобенгула также должен был знать, что рано или поздно его царствованию придет конец, поэтому он и закопал свои сокровища. И вот здесь оканчиваются известные людям факты и начинается легенда.

Некоторые говорили, что Лобенгула отправился в путь в своем собственном фургоне в сопровождении импи (военный отряд у зулусов и мата-беле) из 1200 человек, которые охраняли дюжину фургонов, нагруженных сокровищами. Это было в начало 1893 года, и, как говорят, караван направился на северо-запад от Булавайо в дикую местность. Согласно другой версии, караван доверили одному из братьев Лобенгулы. Но один человек, который точно был там, это Джон Джэкобс. Основная часть импи не приближалась к тому месту, где были зарыты сокровища. Из тех, кто работал в шахтах, выбрали надежных людей, чтобы копать ямы, заниматься взрывными работами и засыпать камнями сокровища. Поэтому шанс отыскать клад могла бы иметь только большая экспедиция. Деревья вокруг сожжены, в качестве примет были установлены тайные ориентиры, а затем все это место засеяли кукурузой.

Когда люди, прятавшие сокровища, вернулись к ожидавшим их импи, Джэкобс, как рассказывают предания, приказал воинам перебить всех, кто участвовал в захоронении клада. Есть свидетельства, что Лобенгула выслал большое войско, чтобы встретить импи Кузунгулы и уничтожить всех, кроме брата Лобенгулы и Джэкобса. Вскоре после этого Джэкобс застрелил брата Лобенгулы. Так остался лишь один человек, который знал секрет сокровищ.

В ноябре 1893 года две колонны белых войск двинулись на Булавайо, разбили матабеле и вошли в горящий крааль. Как только сражение закончилось, начались поиски сокровищ. Среди пожарища был найден серебряный слоник, которого подарили Лобенгуле торговцы, получившие концессию. Люди прочесывали развалины, рыли землю в поисках слоновой кости и под конец решили, что сокровища исчезли. Возможно, погоня за Лобенгулой была организована в надежде на то, что сокровища окажутся вместе с ним. Некоторые, например, утверждали, что майор Ален Уилсон со своим отрядом вряд ли бы погиб в Шангани, будь у него какая-то иная цель. Говорят также, что Сесиль Роде намеревался оплатить всю кампанию по захвату Родезии сокровищами Лобенгулы и предпринял несколько попыток найти их.