— Лучше отвали от моей девушки, Дил, — предупредил Сил с сильным Массачусетским акцентом, но каждое слово пропитано юмором.

Дилан вскинул брови. Сил засмеялся, но затем указал на Дилана так же, как он указал на меня. Я был на мгновение поражен. Я знал, что, должно быть, был свидетелем проблеска Сила еще до смерти Киллиана. Тот, кто шутил со своими товарищами по команде. Свободный Сил, не скованный горем.

Я не мог оторвать от него взгляд таким образом. Его темные татуировки и датчики резко выделялись на фоне белой одежды. Он был высоким и широкоплечим, мускулы его рук сформировались за годы хоккейных тренировок. Я не встречала никого красивее.

Дилан прошептал мне на ухо: «У тебя пускают слюни, Сэв». На моих щеках тут же вспыхнуло смущение, и я толкнула Дилана в бок. Смех Дилана был легким и красивым. Я снова толкнул его в живот, и он издал звук, гораздо более драматичный, чем того требовало мое прикосновение. Видимо, его это тоже очень забавляло.

"Готовый?" – спросил Дилан, когда Кабир подошел к двери. С нами были даже Миа и Лео со своими пакетиками цветной пудры.

«Готовы», — сказал я, приобретая лучшую опору на свои сумки. Мой пульс участился так быстро. Я не знал, чего ожидать. Но Кабир сказал мне, что этот момент я запомню на всю жизнь.

Подойдя ко мне и Дилану, Сил поцеловал меня в голову и прошептал мне на ухо: «Я люблю тебя, Персик». затем дверь распахнулась и попало в нечто, похожее на внутреннюю часть радуги. Прежде чем мы вышли, он добавил: «Но я иду за тобой».

Я засмеялась, когда Дилан схватил меня за руку и потащил на оживленную улицу. Едва я преодолел шесть футов, как синий шар ударил мне в грудь. Я закашлялся, когда порошок взорвался в воздух передо мной. Я обернулся, чтобы посмотреть, кто его бросил, но меня быстро ударил другой мяч. На этот раз оно было розовым. Я едва мог разглядеть улицу из-за цветов — синего, зеленого, розового и фиолетового. У людей не было конкретной цели; это было похоже на то, как будто я оказался внутри картины Джексона Поллока.

Желтый шар ударил мне в бок, и я увидел Сила, возвышающегося над остальными людьми на улице. Он уже был весь в цветах радуги, его серебро глаза такие же яркие, как пудра, которую он носил. Но я понял, что он бросил в меня желтый мяч.

— Сэв, возьми его! — крикнул Дилан рядом со мной. Я инстинктивно двинулся и, схватив из сумки зеленый порошок, швырнул его обратно в него. Лицо Сила осветилось счастьем, и от этого у меня перехватило дыхание. Моя минутная пауза была преимуществом, которым воспользовался Сил, и он бросил фиолетовый в мою руку. Затем он наклонился и быстро запечатлел пудровый поцелуй на моих губах, словно пытаясь смягчить удар.

Я полез в сумку, Сил пятился назад, его зубы блестели на солнце, и следующие несколько часов превратились в схватку красок, смеха и веселья. Празднования и знакомства с культурой, которая была только добра к нам.

Мы бегали по улицам, наша группа никогда не отходила слишком далеко друг от друга. И дети, и взрослые бросали в нас порошок и подкрашенную воду, а затем милостиво обнимали. Земля превратилась в огромное произведение уличного искусства, стены зданий — в буйство жизни. И несмотря на все это, Сил оставался рядом. У меня болели щеки от улыбки, грудь болела от смеха, а сердце было переполнено. Постоянная боль горя на мгновение ускользнула, и я наслаждался этим чувством. Это была свобода. Это было гедонистично.

Это было невероятно необходимо .

Нуждаясь в передышке, я прижался к небольшому изогнутому участку стены, просто чтобы отдышаться. Моя рука прижала мое колотящееся сердце, и я засмеялась, когда Дилан высыпал на Лили остаток своего синего порошка. Ее крик был оглушительным. Джейд преследовала Трэвиса по переулку, но Сил выскочил и покрыл ее с головы до ног розовым. Я смотрел, как все это разворачивается передо мной, как в кино. Наблюдал, как волосы Сила час за часом превращаются из черных в разноцветный неоновый сон.

Я была так влюблена в этого мальчика, что мое сердце не могло вместить этого.

Это была жизнь. Это смех и счастье, общение и игра. Простота этого дня заставила меня почувствовать себя более живым, чем за последние годы. И любовь. Любовь к Силу была самым большим благословением в моей жизни. Позволить кому-то другому войти в мое сердце было счастьем, от которого я слишком долго гнался.

Уже нет. Я хотел удержать то, что у нас было, всеми силами. Теперь, когда он у меня был, я не мог себе представить, что потеряю его.

Пожилой мужчина облил Сила оранжевой водой. В ответ он бросил ему в спину синий шарик порошка. Мы обменялись смехом и объятиями, и я не мог сдержать улыбку, которая растянулась на моем лице. Словно это был маяк для Сила, он поднял голову и начал искать меня. Когда я увидел, как тщательно он меня искал, мое сердце забилось быстрее.

Его облили водой и порошком, когда он остановился, чтобы найти меня, и расслабился только тогда, когда наши взгляды встретились над толпой. Выражение облегчения, а затем любви, сиявшее на его красивом лице, почти заставило мое сердце разорваться.

Сил шагал сквозь толпу, цветной порошок и вода все еще поражали каждую часть его тела. Когда он нырнул в нишу, которая давала мне убежище и убежище, он засмеялся. «Тебе идут все эти цвета, Персик. Как это возможно?»

Я тоже засмеялся. Это было потрясающе. — Ты им тоже подходишь. Тыльной стороной ладони я размазала по его щеке мешанину розового, красного и синего.

"Ты в порядке?" он спросил. Прошло несколько часов, улицы медленно очищались, город готовился к более спокойным вечерним торжествам.

— Я в порядке, — сказал я и взял Сила за руку. Я не знала, что произошло сегодня утром, но нить, которая, как я чувствовала, связывала нас вместе, натянулась еще туже, стала сильнее. Его руки бегали вверх и вниз по моим обнаженным рукам, смешивая краску. По его следам побежали мурашки. Бабочки вторглись в мой живот, и у меня перехватило дыхание. Каким-то образом между нами произошел сдвиг.

«Ты выглядишь прекрасно», — сказал он, и я прочувствовала эти слова до костей.

Я не мог перестать прикасаться к нему. Я чувствовал исходящую от него легкость, такую же мощную, как полуденное солнце в Джорджии. Это был проблеск того, что мы могли бы иметь. О том, каким может быть наше будущее. Нас , исцеленных и освободившихся от тяжкого горя. Взгляд в будущее, где мы сможем часто смеяться и не просыпаться от боли. Где мы могли вспоминать Поппи и Киллиана и не чувствовать, будто мы тонем, а вместо этого плывем — два перья, плывущие по спокойному морю.

— Я люблю тебя, — сказал Сил и провел кончиком носа по моей щеке. Я знала, что он тоже чувствует этот странный новый поворот в наших отношениях. Мы как будто спаяны вместе и не можем разлучиться. Мое сердце билось в ритме его имени, желая заклеймить его в своей душе. Мне хотелось, чтобы он был как-то ближе. Нет, это было нужно. Жаждал этого. Я хотела, чтобы он знал каждую часть меня. Я хотел, чтобы наши души столкнулись. Я попытался определить, когда мы достигли нового поворота в наших отношениях. Это происходило так постепенно, что незаметно подкралось к нам обоим. Но могло быть так, что мы оба открылись друг другу, неся свои страхи и глубочайшие шрамы. Возможно, именно так мы научились доверять друг другу, поддерживая друг друга в трудные времена. Или это мог быть смех, который мы разделяли, когда позволили себе быть свободными и временно освободиться от бремени горя.

Или, может быть, мы просто поняли, что мы родственные души, и только общая жизнь может сделать нас ближе, чем мы уже были.

Тогда Сил поцеловал меня. Оно было глубоким и всепоглощающим, но в нем также было что-то утверждающее. Я чувствовал, что этот поцелуй изменил нас. Поцелуй, который обещал будущее, партнера, яркую душу, которая поможет нам пройти любой путь тьмы, с которым мы можем столкнуться.

Рука Сила свободно обхватила мой хвост. — Не могу поверить, что встретил тебя, — прошептал он мне в губы. Знакомые трепеты пронеслись по моему телу. Бабочки, которые подчинялись исключительно поцелуям и прикосновениям Сила. «Каждый день я просыпаюсь и благодарю вселенную за то, что она привела тебя ко мне». Сил покачал головой, словно недоверчиво. «Как мне так повезло?» Он выдохнул. — Я не заслуживаю тебя, Сэв. И я никогда не буду воспринимать тебя как нечто само собой разумеющееся.