– Ну, ты чьих будешь, боярин? – спросила она, аккуратно утершись салфеточкой. – Я вот – изначально Алиса Владимировна Куприянчикова, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года рождения. Судмедэксперт по профессии, в смысле – до пенсии была, жила в Беларуси, в Гомеле… Под Гомелем. Меня молнией убило, когда я в Ленинскую библиотеку шла по мосту через Сож, из Якубовки – в город, книжки относить. Представь себе! «Чьерт побьери!» – и я в теле маленькой девочки, которая только что прошла инициацию первого порядка и при этом совсем сошла с ума, бедненькая… Потеряла рассудок, получается, а я на место этого рассудка и явилась. Свято место пусто не бывает! Открыла я вот эти самые глазки, огляделась, а на дворе – другой мир и другое время, на десять лет раньше, чем то, откуда я вывалилась! А не на дворе – психбольница. Ну, и мое появление у девочки в прелестной головушке мозгоправы восприняли вполне адекватно, с пониманием. Мол – бывает, попадают. Главное – не рыпайся и пользу приноси. А когда я спустя полгода второй раз инициировалась – пристроили в МИИ в Александровской слободе. Так и работаю там. Я тут уже четыре года, а ты?

– А я – около двух лет, – ну а что мне оставалось еще делать, кроме как признаваться? – Бабаев моя фамилия… Образование высшее, род занятий до попадания – организация мероприятий и вообще всякий мелкий бизнес. Я помоложе вас буду, раза в два с половиной… Но Кира Булычева люблю, уважаю, и ваш выбор имени всячески одобряю. И внешность соответствующая!

Магичка в отражении стекла фургона оглядела себя с ног до головы и кивнула:

– Это просто праздник какой-то, если честно! Ее тоже Алиса звали, а фамилия – Уткина. Я сменила для благозвучия, это не возбраняется… Тем более – я вроде как не только из другого мира гостья, но и из будущего – тоже. Девочку, конечно, жалко, но я второй шанс упускать не собираюсь! – Алиса… Владимировна покружилась на месте, и юбка ее белого платья покружилась тоже. – Нравится?

Так вообще говорят – «юбка платья»? Об этом я подумал, но сказал совсем другое:

– Мне брюнетки нравятся. Точнее – одна брюнетка. – А то мало ли эта самая брюнетка сквозь прицел подаренного «Гаусса» сейчас наблюдает, да и вообще – пятьдесят пятый год рождения – это слишком!

– Знаю я эту твою брюнетку! – рассмеялась Алиса. – И полностью одобряю. Ты лучше вот что скажи: кого из наших встречал?

– Ну – Тиля Бернеса, – начал загибать пальцы я. – Ну, Севу Потанина, еще этого – Помаза-Удовинского… И вот, надеюсь, Левушку Попугина в Инферно найдем и вытащим прежде, чем все там медным тазом накроется. Или он нас вытащит!

– Это Грифона, что ли? Так ты в курсе? Ох как хорошо! Я ведь скажу по секрету – я за ним и прибыла! – захлопала в ладоши бабушка-девочка. – Это сильно упрощает ситуацию. И Тиля я знаю, он хороший! И песни душевные…

– В поликлинику для опытов я Попугая не отдам! – рубанул ладонью воздух я. – Я Слоненку и Удаву обещал! Никаких МИИ и никаких Александровских слобод!

– Что, прости?.. – Глаза Алисы стали широкими-широкими, как два блюдца. – Есть и другие, такие, как Грифон?

– Два, – пояснил я. – Даже три. Они коллективно попали, вчетвером, в результате научного эксперимента. Понимаешь ли, смотрели мультики в лаборатории – и вот вам, пожалуйста! А больше я вам ничего не скажу. Вдруг вы не Алиса Селезнева, а американский шпион?

– Ну, как знаешь… Но в Хтонь мы пойдем вместе, так что доверять друг другу придется, – обиделась она. – Бывай, Бабай. Приятно кого-то из земляков встретить, хоть ты и балбес.

– Бывай, Алиса Владимировна, – сказал я, провожая взглядом силуэт девочки-девушки-бабушки в белом платьице, которая самым натуральным образом светилась в ночной темноте.

Бывают же такие выверты! Алиса, понимаешь, Селезнева, судмедэксперт из Гомеля и светлая магичка… Чтоб меня! Рядом с ней из тьмы вдруг соткался еще один силуэт – в черном кожаном плаще. Дядя Клава, кто ж еще! Что-то он там стал ей нашептывать на ушко, оглядываясь на меня. Наверное – всякие гадости. Но мне на это было, если честно, наплевать.

Бахара я выгнал спать уже давно, так что теперь сидел в свете электрических желтых фонариков под навесом фургона, пил кофе и ждал Эсси. Эльфийка пришла за полночь – уставшая, но как всегда красивая. Во взгляде ее читалось явное удовлетворение:

– Кто сегодня молодец? Я молодец! Давай делай мне ореховый раф и пеки вафли с малиновым джемом… Я знаю – у тебя есть вафельница! – Девушка уселась на раскладное кресло рядом со мной, стянула с себя ботинки и закинула ноги в камуфляжных штанах на стол, с наслаждением расслабившись. – Из семи тысяч – пять с половиной теперь спят, как медведи зимой, завтра к обеду будут готовы снова маршировать с этими вашими дурацкими алебардами. Но полторы тысячи – извини, тут потребуется дополнительная терапия. Там гоблины в основном и снага, которые помоложе. Мелковаты! Суккубы из них энергии откачали прилично, так что денька три примерно понадобится.

– Дай-ка я тебя поцелую! – просиял я. – Ты ж мое солнце!

– Не-а, иди вафли делай, я голодная как… Как большой черный урук! – Она закинула руки за голову и закрыла глаза. – Кстати! Кто-то обещал мне песню про солнышко лесное и до сих пор не спел, так что давай мурлычь под нос, когда будешь готовить. Я послушаю – а потом нормально тебе ее спою, после того как все в лагере проснутся от твоих воплей…

– Но у нас тут высочество…

– Тогда точно – пой!

Ну, что делать? Сказано – сделано. Когда самая прекрасная в мире Лесная Владычица, которая только что едва ли не половине Орды вернула боеспособность, просит кофе, вафли и спеть – великий и ужасный черный урук повязывает передник, открывает сначала вафельницу, потом свой хлебальник и гроулом выдает:

– Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены!..

После первой строчки над лесом вспорхнули с жуткими заполошными криками стаи ворон и завыли волки. После второй – из каждой второй палатки лагеря заорали матом.

Пять – это много или мало для экспедиции по уничтожению Инферно? Дай им волю – они бы все с нами выперлись, всей ордой и бригадой, и еще танковую дивизию в качестве поддержки Вяземский сверху бы нахлобучил. Но ломиться со всей дури в силах тяжких – мне это казалось глупостью. А ну как всю Паннонию раздраконит так же, как проклятый старый дом? Это ж потери будут – фатальные!

Развернуть наступление на Хтонь, безусловно, стоило. Но – широким фронтом, вдоль всей границы. Если Хтонь уконтрапешить мне все-таки удастся, то не насобирать ингредиентов с местных фальшдемонов будет просто преступлением! Дефицит же будет потом, деньги срубить на редкостях – святое дело. Рога суккубов, а точнее, порошок из их внутрянки – сильно полезный для потенции, например. А курдючный жир дьяблов – при ревматизме и геморрое.

Так что оттраханным суккубихам еще и роги поотпиливали, ужас-то какой. Но – все для дела, все для дела! Я ведь понятия не имел, куда денутся стада фальшдемонов после ликвидации Хтони. Единственный успешный эксперимент был совершен мной в Проклятом старом доме, а там я Старика сковородкой оприходовал до того, как в Эпицентр поперся… В общем – Орду ждала большая загонная охота. Загонять и разгонять Орда умеет… И потрошить, и разделывать. Дичи будет много. А отстрельщиками, конечно, уже подписались эльфы, с Брегаладом я договорился. В общем, тварей на себя они выманят, путь нам расчистят, хотя бы в приграничье.

У нас же – сводного разведывательно-диверсионного отряда – были свои цели. И эти самые цели выстроились в стройную картину снова благодаря умнице Эсси. Она обложилась картами, привлекла Латифа – этот ходячий калькулятор, затребовала себе факсимиле каких-то древних рукописей – и за те самые три дня, что у нас оставались на подготовку, выдала вердикт: Эпицентр на 99 % совпадает с расположением старинного кельтского, а позднее – римского города Аквинкум. Это Будапешт, если по-нашему. Тут-то никакой Венгрии не было, и Будапешта, соответственно, тоже.