Еще здесь присутствовал кудрявый комбриг Брегалад Ронья – хороший мальчик, замеченный в необузданном пьянстве, разврате, тяге к насилию и болезненном инфантилизме. Он привез запасы природных медикаментов лично и теперь несколько отстраненно жевал в углу стебелек какого-то растения и поглядывал на меня.

За секретаря, начштаба и оргтехнику у нас работал, конечно, Латиф. Робокоп-главбух здорово освоился, вкалывал как черт и вообще – выполнял функции голосового помощника. Ну, и волноваться, что он предаст, не приходилось – по понятным причинам. Писюн-то его до сих пор в заложниках у Федора Иоанновича находился!

Генералы – князь Вяземский и глава местной пограничной стражи генерал Панкратов (из земских, простолюдин, но явно настоящий вояка, надежный как скала) – терпели нас из последних сил. Не привыкли они к такому обществу. Мол, форму нормальную не носят, строем не ходят, ведут себя развязно и не вполне прилично… Эти седые ветераны очень красноречиво переглядывались, и у них едва ли пар из ушей не шел в ходе наших докладов о текущем положении дел на вверенном ЧВК «Орда» и Бригаде легкой пехоты участке границы.

В общем, с учетом эпатажности собравшейся публики прозвучавшее в финале совещания из уст царевича предложение воспринималось не таким уж и безумным:

– Я хочу, Бабай, чтобы ты погасил Инферно.

Я не выдержал и заржал в голос. Нет, не потому что я не мог! Я мог. Наверное. Опыт был. Проклятый старый дом я по камешкам разобрал в принципе, и тут должно было получиться… Вопрос был в другом: я никак не смог бы обойтись в этом деле без двух важных составляющих.

– Мне нужен охренительный запас маны, просто чудовищный, и средство для эвакуации ничем не хуже… – Я хотел сказать «орлов Манве», а потом захлопнул пасть. – Так, стоп!

Получается – я действительно мог это сделать! У меня была Эсси – а рядом с ней я творил всякую дичь с большим воодушевлением, потому как она в меня верила больше всех. И гипотетически у меня был Грифон. Который ничем не хуже сраных орлов Манве!

– Теоретически… Теоретически я могу представить себе, как подойти к решению этого вопроса и не сдохнуть при этом, – вынужден был признать я.

Царевич Василий смотрел на меня с большим интересом, остальные, кроме Латифа – скептически. Латиф стоял в углу, закатив глаза и пустив струйку слюны из уголка рта: его башка была капитально загружена какими-то расчетами, и не удивлюсь, если он, пользуясь минуткой, прокручивает ордынские бабки в очередной околозаконной схеме… Да и черт с ним!

– То есть в ваших силах стереть с лица земли самую обширную европейскую Хтонь, ваше превосходительство? – Князь Вяземский даже «превосходительством» меня повеличал и привстал со своей табуретки. – Это возможно на практике? Вы уже делали нечто подобное? Какие сроки и средства вам нужны?

– Могу, возможно, делал, – ответил я. – Вон спросите у его высочества, что на Маяке происходило. И у некоего Риковича из Сыскного приказа – как я одну Хтонь размотал. Но есть проблема. В первый раз я чуть не подох, а во второй – Хтонь была намного меньше. Сами понимаете – подыхать у меня нет никакого желания.

– Я повторю свой вопрос. – Вяземский поиграл желваками. – Какие ресурсы вам понадобятся?

– «Ресурсы»? – Грозно пучить глаза и шевелить челюстями я тоже умел прекрасно. – Мне нужна будет вся вера, которая у вас найдется. Отсыплете мне веры, товарищ генерал?

Вот же гадство! Вот это я ляпнул так ляпнул! Ну какой, в сраку, товарищ? Алиса Селезнева – та разулыбалась и вся засияла, а Вяземский – он так громко встал, что едва стол не опрокинул, а табуретка – она на земляной пол палатки рухнула.

– Ну знаете! Это цирк какой-то и профанация! Ваше высочество, я отказываюсь…

Определенно, я мог понять командующего: в конце концов, с его точки зрения я был настоящим шутом гороховым, а никаким не походным атаманом. И, что характерно – это была чистейшая правда.

– Отказываетесь нанести фланговый удар группировке Дьёрдя Ракоци через освобожденные от Хтони земли Паннонии? – уточнил цесаревич голосом холодным как лед. – Я правильно вас понял?

– Но… – Вяземский явно растерялся.

– Какие могут быть «но»? Представьте себе эффект: эфирный катаклизм от закрытия такой огромной Хтони, маги бессильны на тысячу километров окрест, носферату, как существа магические – в замешательстве! И танковый кулак земских войск движется по пепельным равнинам, не встречая сопротивления, выходит к Белграду! А? Бросьте, ради такого можно потерпеть этого стремного типа! Он – Резчик, и кроме него, никто не сможет нам помочь в этом деле… Даже все министерские маги. Верно, Алиса?

– Верно, ваше высочество. Правда, без магов и ему не справиться. Так я думаю… – Голосок у нее был детский, почти ангельский.

– Именно поэтому вы здесь, – кивнул Василий Иоаннович, а потом повернулся ко мне: – Тебе все сойдет с рук, Бабай. Ты получишь все что захочешь. Сначала – дворянство, потом – княжество вместе с деньгами, по-настоящему большими, и относительной свободой. Если победишь и закроешь Паннонию, а потом сделаешь то, что обещал моему отцу. А если проиграешь – все, что ты создавал, все, что тебе дорого – пойдет прахом.

Я непроизвольно оскалился:

– Это шантаж, ваше высочество? – Вышло почти гроулом, это было чревато, но контролировать себя при таких заявках оказалось тяжеловато.

– О нет! Это констатация факта. – Улыбка цесаревича была мертвецкой. – Ты не умеешь проигрывать, так что, скорее всего, помрешь пытаясь. А без тебя Орда распадется, превратившись в несколько банд ландскнехтов, парочку сталкерских группировок и отдельных заведений, где подают кофе и эту, как ее… шаурму! Так что придется побеждать, а?

– Но я и не думал закрывать Паннонию! Мне такое и в голову прийти не могло! Вы знаете, как выглядело закрытие Хтони размером с этот лагерь? Это был настоящий хаос, там всё распидора… Раздраконило на пару километров окрест! Остались одни руины! Что будет, когда ё… Когда гэпнет Паннония? – Я действительно разошелся. – Представьте, сколько народу пострадает!

– Мы подготовимся со своей стороны, – сделал успокаивающий жест Василий Иоаннович. И повернулся к Вяземскому: – Верно ведь, ваша светлость? Мы хорошо подготовимся… А ты, Бабай, и твоя команда – подготовьтесь к операции. Не скажу, что от вас зависит судьба Государства Российского, но конец войны это может приблизить очень, очень сильно. Ты ведь понимаешь – перед тем, как ты сделаешь то, что обещал Государю, мы должны максимально использовать наше преимущество в обычных вооружениях… И закрытие Хтони отвечает этому запросу в самой полной мере, хотя лично я и не одобряю такое решение. Как магу, мне претит уменьшение магии в мире, говорю откровенно… Но в этой стране решение принимает один человек, и мы все прекрасно знаем, кто это и как его зовут. Потому – Слово и дело Государево, господа. Слово и дело!

Примерно на этом моменте я понял, на кой хрен ко мне в лесной лагерь в такой-то глуши заехали целый командующий группой армий и один из наследников престола. Геополитика творилась прямо на моих глазах! Мне бы поплохело от ответственности и эпичности момента. Наверняка я бы даже сомлел, не будь я уруком.

Но я как раз таки был этим самым гребаным черным уруком, а потому выдал:

– Ну, раз все понятно – погнали жрать шаурму? Там Бахар мутит, в моем старом фургоне! А-а-агонь, а не шаурма, скажу я вам! С пер-р-рчиком! – И облизнулся.

Кажется, первым фейспалм изобразил Вяземский, за ним – Ермолов. А светлая магичка Селезнева, которая все это время отмалчивалась – та сложила руки в умоляющем жесте и пропищала:

– А я, кажется, скушала бы сейчас целого слона! Все это так волнительно, так волнительно, что я сильно проголодалась. Пойдемте, пойдемте скорее кушать!

Алиса Селезнева впитала огромную двойную шаурму с бараниной минуты за три и запила двойным же американо, и на ее худенькой фигурочке это никак не отразилось. Мне казалось – у нее живот должен был раздуться до размеров бочонка, ан нет! Ведьма как есть!