Но в этом хаосе мой путь ясен: я должен вырвать Коула из себя. Он не может любить меня, но, если ранить его слишком быстро, он станет уязвимым. Чтобы защитить его, мне придется разбивать его сердце медленно, вместо того чтобы разбить его одним сокрушительным ударом. Оставаться рядом с ним, пока я показываю ему, что не достоен его любви.

Потому что это не так. В этом нет никаких сомнений.

Эйшет целует мою щеку, липкую от губной помады. Я чувствую запах огня и крови, а в ее глазах горит обещание вечной боли.

"Ах, Париж, Амбри, дорогой", - торжествующе произносит она. "С возвращением".

Перевод: https://t.me/justbooks18

Часть 2

Покажи себя храбрым, правдивым и бескорыстным, и однажды ты станешь настоящим мальчиком. - Голубая фея, Пиноккио.

Глава 25

Я хмуро смотрел вслед Амбри, когда он поспешил к выходу. Ему и так было тяжело находиться в Париже, а тут еще я, окруженный незнакомыми людьми в любой момент. Я хотел последовать за ним, но Эйшет уже двигалась к двери.

"Я тоже должна выйти", - сказала она. "Наслаждайтесь шампанским".

Люди из агентства - я предположил, что их прислала Джейн - были очень французскими и очень колоритными, словно персонажи из книги. Эйшет, похоже, была их боссом. Они принесли бутылку чего-то очень дорогого в ведерке со льдом и горсть бокалов. Пико налил, потом передал их по кругу. Я взял стакан, но пить не стал: еще не было и полудня.

"Расскажи мне еще раз, чем ты занимаешься?" спросил я.

"Мы здесь, чтобы обеспечить вам прекрасное времяпрепровождение во время вашего пребывания в Париже", - ответил Зерин. На вид ему было около шестидесяти пяти лет, и он напомнил мне Билла Ниги из "Любви на самом деле". "Как вы говорите? Приветственный вагон. Если вы не против попинать такого старого кота, как я".

Пиколлус кивнул и засиял. Это был энергичный парень лет сорока, темноволосый, с широким, плоским лицом. "Вся работа и отсутствие игр сделают нас скучными мальчиками, а?"

"Наверное, да", - сказал я и посмотрел на дверь, за которой скрылся Амбри. Я поставил свой нетронутый стакан на журнальный столик. "Но у меня много работы".

"Mais, oui (Но, да), - сказала Дэва. "Рисуй и играй. В таком городе, как Париж, нужно делать и то, и другое".

Ее единственный глаз нашел Пико в каком-то кокетливом веселье. Я подумал, не пара ли они.

Вернулась Эйшет, пронеслась по комнате, как королева или кинозвезда. "Идемте, идемте, оставим Коула готовиться к сегодняшнему шоу", - сказала она им, а затем повернулась ко мне. "Мы запланировали для вас грандиозную вечеринку после".

Я замахал руками. "В этом нет необходимости..."

"Но вы должны прийти, mon ami!" сказал Пико. "Ты празднуешь свою тяжелую работу, а мы празднуем тебя".

"Спасибо, но я посмотрю, как я буду чувствовать себя после представления, и, если Амбри будет готов".

"О, ты должен привести и его", - сказала Дэва. "Он твой парень? Он очень, очень красив, не так ли? Очень красивый".

Она обратила свой единственный голубой глаз на Пико, который скорчил гримасу.

"Да", - сказал я. "Он мой парень".

От этой мысли мне стало тепло на душе. Я никогда раньше не думал о слове "парень", но кем еще может быть Амбри?

Как насчет гребаной любви всей моей жизни?

Эта мысль чуть не сбила меня с дивана, и мое лицо разгорелось от того, что они все смотрят на меня.

"Очевидно, он для тебя особенный", - сказал Эйшет. "Ваша муза и ваш любовник. Твои картины с его изображением возвышенны".

"Действительно", - сказал Зерин с улыбкой. "Демоны. Я никогда не видел ничего подобного".

Они все рассмеялись и вышли из номера, взяв с меня обещание хотя бы подумать о вечеринке после вечеринки. Когда снова стало тихо, я задумался о работе над своей следующей коллекцией, но не мог сосредоточиться.

Наконец, я услышал, как в дверь вставили ключ-карту. Я поспешил из студии, чтобы увидеть Амбри, который выглядел бледным и нервным.

"Привет, Амбри. Мне очень жаль."

"За что?" - тупо спросил он. "За что ты можешь просить прощения?"

"Похоже, Париж - это слишком много для тебя", - сказал я. "С моей стороны было эгоистично заставлять тебя проходить через это".

Я обхватил его руками, но это было все равно, что обнимать статую, которая не обнимается в ответ. Я отпустил его. Он смотрел на меня так, словно я был инопланетной формой жизни.

"Как ты так добр ко мне?" - спросил он. "Почему ты так добр ко мне?".

Я тяжело сглотнул. "Ну... на это есть причина". Мое сердце колотилось, посылая прилив крови к моим ушам. Я потер затылок, внезапно почувствовав себя напуганным до смерти. Но и до смешного чертовски счастливым. Счастливее, чем я когда-либо был и, возможно, когда-либо буду.

Я вздохнул. "Амбри, я..."

Его рука поднялась, и он сделал шаг прочь. "Не говори этого".

"Прости?"

"Не говори того, что собираешься сказать".

Я улыбнулся. "Откуда ты знаешь, что я собираюсь сказать?"

"Потому что каждая прекрасная мысль, которая посещает твое сердце, появляется на твоем лице, прежде чем ты ее выскажешь, а я не могу". Амбри отодвинулся подальше. "Я не могу, и я... я не заслуживаю этого. Я не заслуживаю тебя".

"Воу, воу, воу." Я схватил его за руку и потянул назад. "Эй. Все в порядке", - мягко сказал я. "Я понял. Это хреново, что мы здесь, и мы должны уехать. Сегодня вечером. Забудь о шоу..."

"Нет", - сказал он, практически крича. Потом спокойнее: "Нет, у тебя должно быть свое шоу. Не обращайте на меня внимания. Я не в духе, но это не то, с чем я не могу справиться". Он поднял свои глаза на мои, и сине-зеленые были похожи на бушующее море. "Я справлюсь с этим. Я должен".

"Ты уверен? Потому что я могу это пропустить", - сказала я. "Джейн и все могут провести шоу без меня".

"Это все, о чем ты мечтал, Коул", - сказал Амбри. "Твое искусство, твое видение... поделиться своим невероятным талантом с миром, чтобы он увидел тебя таким, какой ты есть. Вот что важно".