- Все представители наших теневых партнеров выведены из всех составов всех комиссий. Все, блядь! Вы что, с ума сошли? Мало этого, вы еще повыкидывали их из ваших акционерных обществ, уволили всяких третьих и пятых директоров со всех предприятий, в общем, бортанули криминал по полной. Простите за непарламентские выражения. Вы что же себе вообразили? Что криминала больше нет? Что бандиты и их вожди будут прятаться от ментов по подворотням и воровать еду с подоконников? Что настало светлое коммунистическое сегодня, и вы будете счастливо нагуливать жир? Вертяков покосился на буряка, и тот сразу же сказал:

- А я, между прочим, больной человек. У меня справка есть. Вертяков понял, что ухватил масть, и презрительно бросил:

- Справка у всех есть. Главное, чтобы она не превратилась в справку об освобождении. Это было сильным ходом, и в кабинете снова настала почтительная тишина. - И теперь происходит совершенно естественная отдача. Криминал хочет не только восстановления всех прав, но и, как это сейчас модно, возмещения морального ущерба. Менты распоясались вконец, - Вертяков посмотрел на главу УВД области полковника Сидоренкова, который, восьмым чувством признав Вертякова безусловным лидером, скромно потупился, внимательно глядя в стаканчик с коньяком. - Я вам, говорю, господин полковник! Сидоренков, вздрогнув большим тяжелым лицом, вскинул на Вертякова преданный взгляд. Ваши подчиненные превышают все мыслимые полномочия. Я имею в виду, конечно, реалии жизни, а не прописанные законы. Ваши менты, - Вертяков скорчил презрительную гримасу, - сами вообразили себя бандитами. Крышей всех крыш. Не удивлюсь, если их начнут отстреливать по одному и пачками. Уже начали, - горестно кивнул Сидоренков, - мы не разглашаем сведений, но как минимум восемь сотрудников… Вот именно. А если разгласить? Не хотите? "Бандиты гасят ментов» -заголовок на первую полосу. Нравится? Вертяков повернулся к председателю комитета по СМИ и, погрозив ему пальцем, сказал:

- И не вздумайте мне! Скормлю криминалу с потрохами! Игорь Самуилович Непомнящий категорически замотал головой, а Вертяков поразился сам себе. Боже мой, подумал он, ну почему я раньше не вел себя с ними так, как сейчас! Ведь они готовы лечь под любого, кто поведет себя достаточно жестко… Понятное дело, доверять им нельзя ни в коем случае, да и охрану придется подбирать как следует, но они теперь - мои! Мои! И они признали во мне пахана! Не такого, как раньше, почти равного подельника, а именно пахана! И они, падлы, почуяли, что у меня теперь не все так просто, как раньше. Зассали… Вертяков оглядел рассевшихся по диванам и креслам чиновников и почувствовал себя укротителем, вошедшим в клетку с тиграми, Ну, положим не с тиграми, а с гиенами, подумал он, но порвать могут. Зато и власть теперь над ними не такая, как раньше. Теперь каждый из них подумает шесть раз, прежде чем вякнуть что-нибудь поперек… Вертяков кашлянул и сказал:

- В общем, так. Наворотили вы говна, а мне теперь разгребать. Говорю сразу; такого, как раньше, не будет. Что я скажу - должно быть исполнено беспрекословно. Иначе положение не исправить. Криминал - это вам не пенсионеры. Они ждать до самой смерти не будут. Скорей вы все подохнете, а уж они ждать этого не заставят. А если кто-то не согласен, то пожалуйста - могу уступить кресло. Хоть сейчас. И Вертяков пошевелился, будто и в самом деле готов был уступить место любому желающему. - Ну что вы, Борис Тимофеевич, - возмущенно прогудел начальник УВД полковник Сидоренков, который лучше других понимал, что без правильного посредника с бандитами не договориться, - мы без вас как без рук! Вы уж это бросьте, понимаете… Ну, совершили ошибки, так ведь готовы исправить их, правильно? Сидоренков оглядел собрание, и в кабинете тут же зазвучали уверения, что да, готовы, только нужно точно знать, как действовать, а уж кто лучше Бориса Тимофеевича знает, что нужно…, Вертяков чувствовал, как его несет волна внезапно обретенной власти, смертельно опасной, но настоящей, абсолютной. Он почему-то вспомнил вдруг Юлия Цезаря и подумал: а кто же из них мой Брут? Оглядев своих сенаторов, он понял, что Брутом может стать любой, и усмехнулся. - Как без рук, говорите… Да нет, рук у каждого из вас - как у Будды, штук по восемь, гребете вы все под себя так, что треск стоит. Ну да ладно, кто старое помянет… В общем, имел я тут разговор с человеком одним, да что там темнить, с новым смотрящим, Савелием Павловичем Кругловым. С Кругом Вертяков еще не встречался, но после разговора с Гришей Белым был уверен, что проблем не возникнет, и поэтому решил несколько опередить события. Тем более что момент для этого был более чем подходящий. - Да, виделся с новым смотрящим, - повторил Вертяков, - и скажу я вам, господа мои, что человек этот… В общем, мой покойный братец по сравнению с ним был просто ангелом. Так что непростой у меня с ним разговор был. Однако я все уладил. И теперь объявляю вам новые условия. Для того чтобы у нас с нашими партнерами все было тип-топ, в этот кабинет первого числа каждого месяца должны приносить портфельчик. Так ведь и раньше приносили, - удивленно сказал Циферблат, - что же тут нового? Все же понимают, обычное дело! Э нет, уважаемый Вилен Абрамович, - прищурился Вертяков, - раньше каждый по своему ведомству отчитывался передо мной отдельно. А теперь все будет по-другому. Теперь все деньги будут сложены вместе, и приносить этот портфельчик… Приносить его будете как раз вы, Вилен Абрамович, Я? удивился Циферблат. Да, именно вы. Обсуждению не подлежит. И лежать в этом портфельчике должно триста. Триста чего? - Циферблат уставился на Вертяков а. Триста тысяч долларов, - раздельно произнес Вертяков, - триста тысяч убитых енотов. Зеленых американских рублей. Так ведь раньше на круг около двухсот выходило, - подал голос председатель комитета по СМИ. А не желаете мое кресло занять? - ласково поинтересовался Вертяков. - А потом с урками разбираться? Нет, спасибо, - торопливо ответил председатель, - я уж лучше у себя. Вот именно, - кивнул Вертяков. Ну, ты, Борис Тимофеевич, кровопийца, - покачал головой начальник налоговой службы области Хачик Гамлетович Погасян. Ничуть, - небрежно отозвался Вертяков, - я своей кровью между вами и бандитами встаю, так что и вы своей поделитесь. Тем более, сколько вас тут… Раз, два… Четырнадцать человек. Ну, еще те, кто не пришли… В общем, получается примерно по пятнахе с лица. Это для вас что - неподъемная сумма? Не смешите меня. Осмотрев поверженных в прах соратников, за полчаса превратившихся в вассалов, Вертяков откинулся на спинку кресла и устало произнес: