«И всё-таки она его купила», — подумал Киран, не зная, возмущаться ему или радоваться.

И то и другое ему было лень, поэтому он просто сел рядом на диван и положил её ножки себе на колени. Затем откинулся на спинку и, запрокинув голову назад, устало закрыл глаза.

— Как успехи? — незаинтересованно спросила Элеонора, не отрываясь от книги.

— Я предупредил, что тебе надо срочно уехать, — ответил Киран, не пошевелившись. — Договор он не подписал, надо будет переделать. Но это можно и по возвращении. В Марингерд полетим на грифоне. Это не обсуждается. Грифона я нашёл, осталось забрать.

— Хорошо, — равнодушно ответила Элеонора.

«Как-то она слишком спокойно согласилась», — напрягся Киран.

Расспрашивать, почему она так быстро согласилась, он уже не стал, решив, что на сегодня достаточно и такого согласия, а с подробностями уже будет разбираться завтра, но всё же подумал, что это подозрительно и скорее звучит как «Хорошо. Я сбегу».

Годы, проведенные с грифонами, накладывали на всех наездников определенный отпечаток — отпечаток понимания того, о чём думают девушки. «Непонятливых» грифоны рано или поздно просто съедали.

'Опять её всю ночь сторожить, — безрадостно подумал Киран, а вслух спросил:

— Что будем делать?

— Я буду грустить, — меланхолично ответила Элеонора.

— Не убегать? — с сомнением в голосе переспросил Киран.

— Не-а, — так же меланхолично ответила Элеонора.

— Тогда разбудишь меня, когда надумаешь убегать, — попросил Киран и пошёл в спальню, где тут же уснул.

Его разбудили среди ночи, но застали врасплох: вместо «убегать» применили коварный план «прибегать» — Нори, будучи всё в том же платье, залезла к нему под одеяло…

Когда Киран проснулся поздно утром, его ждало только платье. Ни Нори, ни её катласа, ни сумки с документами Совета он нигде не нашёл.

«Всё же сбежала! — разозлился он. — Не сдержала слово и сбежала. Будет наказана!»

Проснулся он и так не особо отдохнувшим, а тут ещё и примешалось чувство голода — он со вчерашнего утра ничего не ел. Вместе с этим было и чувство бессилия хоть как-то словесно повлиять на своенравную сбежавшую особу, из-за чего он взбесился окончательно.

«Что я обещал? Привязать к кровати? Поздно! Теперь привяжу к грифону и никаких возражений до самого Марингерда выслушивать не буду!»

Он вышел из номера и хлопнул дверью. Это была единственная вольность, которую он себе позвоил, понимая, что он не на своей территории и даже не в Зольдане — территории без правил.

Вернулся Киран через полчаса, позавтракав на первом этаже гостиницы. Полегчало ему ненамного, но заметно прибавилось терпения, и он смог более менее спокойно собрать оставшиеся вещи Элеоноры и сложить все по коробкам и сумкам у входа в комнату.

После этого он пошёл собирать свои вещи, но остановился перед раскрытым шкафом, закрыл глаза и сжал виски ладонями.

«Так, я ищу её как кто? — задумался он. — Как её парень? Нет. Советник? Нет. Ни в первом, ни во втором случае у меня нет достаточных полномочий, чтобы её быстро найти. Как чувствовал, что пригодится! — решил он, открывая глаза и снимая с вешалки пальто, а не куртку. — Я её ищу как главнокомандующий! И на моей территории она от меня не уйдет!»

Он решил, что длинное кожаное пальто, которое они выбрали, когда «наряжали» его в советники графа, больше подходит его выбранному статусу, чем потёртая куртка наездника на грифонах, и бросил его на диван. Все остальные свои вещи он собрал в сумку и бросил поверх вещей Элеоноры. При себе у него остались только деньги и портупея с мечом.

Не то чтобы ему был нужен меч в дороге, особенно при наличии грифона. Но с ним он себя чувствовал спокойнее — меч ему добавлял ответственности за происходящее вокруг и повышал вероятность того, что он не будет без повода бросаться на людей. В общем, наличие меча позволяло ему вести себя сдержаннее, чем он сейчас был на то способен.

Киран надел пальто и вышел за дверь. Он не спеша спустился вниз и договорился, чтобы их вещи отправили по почте в Марингерд, в усадьбу графини Дэйнеры. Сказал, что графиня Дэйнера выселяется из «Портала». Поблагодарил управляющего за гостеприимство и ушёл.

В том, что его девушка поехала домой, он не сомневался, поэтому и не думал её бегать и искать по всему городу. Да и вообще — он не собирался ни за кем бегать.

«Даже если я и ошибся, — думал он по дороге в Почтовую Гильлию, — домой она рано или поздно должна поехать, а значит, проще всего её перехватить на границе с Каанно-Таной и Весталией. Туннель там один — выход один».

Несмотря на всю свою оказываемую ранее опеку, Киран не особо переживал, что Элеоноре в Каанно-Тане может грозить какая-то опасность, поэтому решил сразу направится в Весталию.

Единственным способом её обогнать по дороге были всё те же грифоны, и Киран, разыскав Почтовую Гильдию, нанял себе почтового грифона с наездником до Гарты — ближайшего к границе городка на территории Весталии. Туда он прибыл к обеду. Здесь он уже чувствовал себя хозяином положения — у него снова появились полномочия, которыми он воспользовался незамедлительно.

Городок был небольшим, как и все подобные городки Весталии. Киран быстро нашёл, где остановились его подчинённые и пришёл проведать. Дойдя до места, где были расквартированы гвардейцы графа Неррона, он постучал в первую попавшуюся дверь.

— Здоров, Мартин, — спокойно поздоровался Киран, когда дверь перед ним открыл невысокий темноволосый парень лет двадцати в чёрно-серой форме гвардейца.

— Здоров, Киран, — так же спокойно ответил Мартин и посторонился, пропуская его внутрь комнаты.

Киран зашёл, обернулся и спросил:

— Сколько у вас здесь грифонов?

— Восемь, — ответил Мартин.

— Отлично! — воодушевился Киран. — Веди. Одного я забираю. Кому не хватит «места» — поедут домой на почтовом. Договорись заранее.

— Слушаюсь, — ответил Мартин и пошёл показывать главнокомандующему, где их грифоны.

Со стороны могло показаться, что в гвардии графа Неррона было плохо с субординацией, но на самом деле это было не так. Субординация была, и ей неукоснительно следовали, но лишь тогда, когда этого требовали обстоятельства. В остальных случаях гвардейцы были равны между собой — равны с тех самых пор, как впервые поступили на обучение в кадетский корпус графа Неррона. Так было и сейчас: к Мартину пришёл равный по статусу гвардеец, но когда он получил приказ, он понял, что Киран пришёл к нему как главнокомандующий, и пошёл этот приказ выполнять.

За грифоном они пришли в Почтовую Гильдию. Такие Гильдии были во всех городах и городках Весталии, но грифонов они держали обычно только в больших городах для особо срочной или ценной почты. Остальную почту развозили на лошадях и повозках. Однако Гарта была не обычным городком, а пограничным, поэтому и свои грифоны тут были, и дополнительное гнёзда для содержания приезжих.

Киран с Мартином пришли на задний двор Гильдии и остановились у края поляны, усеянной круглыми гнёздами. Во многих из них сидели, лежали или спали грифоны. У каждого боевого грифона на груди был бронзовый медальон размером с две трети ладони, пристегнутый к кожаному свободному ремешку вокруг шеи. По обоюдной договоренности с грифоном, этот медальон надевал на грифона наездник, когда снимал сёдла, и оставлял в незнакомом месте надолго. Это значило, что грифон остается здесь жить один, пока за ним не придёт напарник. Это же и значило, что грифона здесь будут кормить и поить, то есть на охоту летать не надо. Но это вовсе не значило, что грифон должен терпеть плохое отношение к себе от посторонних. Ещё не было случаев в истории, чтобы грифон решил, что он кому-то чужому что-то должен. В общем, медальон не давал грифону никаких обязанностей, лишь сообщал о просьбе никуда не улетать. Дальше грифон действовал так же, как и всегда: если с ним обращались плохо, то съедал обидчика.

Боевых грифонов графа Неррона Киран распознал сразу, даже без разглядывания медальонов. Они были заметно крупнее остальных и выглядели намного агрессивнее. Чаще всего боевыми грифонами становились только те, кто пролетал много лет почтовыми, а значит, был старше и больше, да ещё и всегда выказывал свой своевольный нрав. «Тихонь» в боевые не принимали.