— Так, Рэд, — по-дружески похлопал я его по спине. — Ты меня обнял. Теперь давай имя, и я пойду.

Рэд отстранился и, посмотрев на меня с язвительной ухмылкой, сказал:

— Назови меня отцом и получишь имя.

— Ещё чего! — неподдельно возмутился я.

— Ну, раз тебе не нужно имя, то иди, — равнодушно ответил Рэд и пошёл обратно к окну.

Мне захотелось ему врезать, что я и сделал. Рэд увернулся…

Опомнился я только тогда, когда разнёс всю комнату и сломал об него последний стул. Атаковать мне было больше нечем, а ему хоть бы что! От всего увернулся и до сих пор ухмыляется. Старпёр хренов!

«Я, конечно, могу зарядить в него молнией, — начал размышлять я, но тут же сам себя наругал за эту мысль: — Но кто ж в отца молнии-то запускает? — а потом сам же от неё и офигел: — Отца⁈»

Я так и не понял, когда я успел мысленно сдаться, пришлось сдаваться реально:

— Твоя взяла, отец, — я выдохнул и отбросил обломок ножки стула в сторону. — Давай уже имя, и я пойду!

Отец по-доброму усмехнулся:

— Что, девушка заждалась? Дремирская, небось?

— Ну, — ляпнул я, а потом опомнился: — С чего вдруг?

— А чего бы ты ещё ко мне за именем пришёл? — отец уже улыбался во всю. — Видимо, «бабушка» слишком далеко опять оказалась.

— Отец, не перегибай, — холодно сказал я. — Я уйду.

Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но тут же серьёзно ответил:

— Виноват.

— Принял, — ответил я и, как говорится, «сделал личико попроще».

Тут я понял, что устал во всех смыслах этого слова, и уселся на пол посреди комнаты, скрестив ноги перед собой. Тяжело выдохнул, подпер голову рукой и посмотрел на отца снизу вверх:

— Ну, рассказывай, какой мне там Обряд надо пройти?

Отец уселся так же напротив, но расслабленно-ровно, и спросил:

— Тебе имя надо или Обряд?

— Имя, конечно.

— Х-м-м, — ненадолго задумался он. — Вставай.

— Зачем?

— Чтобы хоть выглядело со стороны поприличнее, — усмехнулся он.

— Да кто нас тут видит? — не сдавался я. Мне лень было вставать.

— Они, — отец сделался серьёзным и указал пальцем наверх. — Предки наши нас видят.

Пришлось встать.

Отец положил мне правую руку на плечо и торжественно проговорил:

— Я нарекаю тебя, сын, Белоя́ром из Рода Вереса.

Мне, конечно, было всё равно, какое имя он для меня придумает, но это уже ни в какие ворота не лезло!!!

— Каким местом я «белый»⁈ — я удивился и возмутился одновременно. — У нас в семье беловолосые только вы с бабушкой!!!

— Ну… — невозмутимо пожал плечами отец. — Поседеешь когда-нибудь, вот и «побелеешь».

— Ты это серьёзно⁈ — моему возмущению не было предела.

— Серьёзно или нет, — снова заулыбался отец, — иди уже, а мне надо идти к графу Неррону на поклон и выпрашивать новую комнату.

«Ага, скажешь тоже: выпрашивать! — продолжал уже мысленно возмущаться я. — Когда надо выпрашивать, всю Крепость в заложниках не держат!»

Я вышел и хлопнул дверью.

Отец мой, конечно, оказался крут, но бли-и-ин…

«Что ж мне так с именами по жизни не везёт⁈ То Марконий, то Белояр!!! Вот как мне с этим жить теперь⁈ Ладно жить… Мне же это теперь вслух надо будет произнести как минимум один раз!!!»

Я вышел на улицу и, запрокинув голову, уставился в бездонное синее небо.

«Я знаю, вы меня видите!», — продолжал возмущённо думать я и, разведя руки в стороны, заорал на всю Крепость:

— За что-о-о!!!

«За что Вы так со мной, Предки⁈»

Никакая мне звезда с неба не подмигнула и посланием не разразилась, и я пошёл на выход. В смысле, к самой высокой башне. Никто меня не остановил ни по дороге к ней, ни в самой башне, да и не остановил бы… И я поднялся на подъемнике на самый верх.

На горизонте темнела окраина Пожарища.

«Хоть какая-то польза от этой Крепости есть — видно далеко!» — подумал я, а вслух громко сказал, чеканя каждое слово:

Мне туда и поскорей…

Я указал пальцем на тёмное пятно на горизонте.

Коль не хочешь здесь смертей!

Не знаю, к «кому» я обращался, но этот «кто-то», видимо, решил, что я действительно угоню Крепость и посажу её на голову Яренке, лишь бы снова не тащиться через пустыню. Через мгновение я уже стоял на песке в шаге от границы с Пожарищем. А ещё через шаг я бежал в сторону поселения, распространяя вокруг себя самые недоброжелательные намерения, на которые только был способен. Сейчас это было легко!

Рэд О’Ний Эренский… Радимир из Рода Вереса

Песня Души Белояра по мнению отца: Neuromonakh Feofan — Я готов

https://youtu.be/tKInxguP1o0?si=qqAnj7aL0i2V0r_U

Часть 4

Глава 23. Связь

Через полчаса надо мной закружили грифоны.

«Нахрен мне грифон⁈» — мысленно возмутился я и, всё же остановившись, заорал в небо:

— Коня мне!

Не дожидаясь ответа на свой приказ, я побежал дальше, но убежал недалеко. Один из них спикировал передо мной и преградил путь. Не успел я вскинуть руку, чтобы изжарить грифона вместе с наездником, как его наездник поднял руки в примирительном жесте, а я заметил, что и грифон разглядывает меня скорее с интересом, чем хочет сожрать.

Я опустил руку. Наездник снял маску.

— Залазь, — усмехнулся Мирияр и показал себе за спину.

Я на него скептически посмотрел.

— Залазь и не морочь голову! — возмутился он. — Какого, нахрен, коня⁈ Может, тебе ещё и карету с пажами подать?

Я представил, как я — не-прекрасный принц — приезжаю за Настенькой в Дремир на карете с пажами, и заржал в голос. А когда я наконец успокоился, то понял, что теперь я успеваю, даже если буду идти отсюда в Яренку пешком, и выдохнул.

— Я смотрю, ты по мне соскучился, раз у порога встречаешь, — съехидничал я, подходя к Мирияру и залезая в пассажирское седло.

— Рос по тебе соскучился, — отмазался он. — Подбросить? Или ты всё же спешишь?

— Давай. Уже не спешу, — меланхолично ответил я и надел маску.

Весь мой гнев куда-то улетучился, а на смену ему пришла удручённая опустошенность.

«Зачем ты так со мной, отец? — думал я, откинувшись на невысокую спинку седла, сложив руки на груди и запрокинув голову к небу. — Мало тебе было, что ты нас бросил, так ещё и имя мне дал, чтобы мне хотелось выть от тоски каждый раз, как я о нём буду вспоминать или произносить вслух? Чем я перед тобой так провинился? Ведь я о тебе даже не знал все эти годы, да и не особо думал. А если и думал, то не проклинал, а лишь хотел знать „почему“… Зачем ты надо мной поиздевался, когда я, наступив на свою гордости, пришёл к тебе за помощью?..»

Небо, естественно, ответ на этот вопрос не знало, не знал и я. А ещё раз спрашивать об этом у отца я не собирался. Мне и видеть его расхотелось окончательно.

«Вниз хоть глянь», — всплыло у меня в голове, но на этот раз я даже не удивился, что со мной вдруг заговорил грифон, а просто исполнил его приказ — глянул вниз и замер от удивления.

Мы подлетали к высоченному дереву, которое было раза в два выше всех деревьев, когда-либо виденных мною в жизни, а вокруг него на сотни шагов расстилался зелёный покров, в одном месте протянувшийся до бирюзово-зелёного озера. Того самого, куда мы с Мирияром ходили воду выливать месяц назад.

«Вот это да!» — ошарашенно уставился я на сказочный лес, вмиг позабыв все свои горести и печали.

Грифон накренился влево, и мы начали плавно снижаться… Не успел он приземлиться на дорогу, как я тут же спрыгнул с него и как завороженный побрёл к дереву, даже не замечая, что вместо кучи бурелома, что всегда преграждала нам путь в этом месте, теперь была широкая зелёная тропа.