Он подался вперёд и поправил очки, силясь разглядеть лицо фигуры. Это была девочка: её длинные волосы развивались от набегающего ветра. Но он так и не cмог разобрать, как точно она выглядит, на кого похожа, знал ли он её когда-то.

— Ты кто? — спросил он авторитетно, как если бы все ещё работал в школе. — Чего тебе надо? Это — общественная, публичная библиотека, и мне хочется верить, что ты в курсе! Мне, конечно, жаль, но здесь не допускается никакой ерунды.

Сам собой загорелся монитор, который тотчас покрыли пылинки. Стали быстро появляться слова и складываться в строчки, при этом клавиши на клавиатуре нажимались без какого-либо участия Терранса. Он отодвинул стул от стола, голову пронзила слепящая боль.

— Кто ты? Уходи! Пойди прочь! — закричал он на девочку.

Зашарил по столу, пытаясь дотянуться до телефона, и в отчаянии набрал добавочный номер миссис Паркер.

Девочка подошла ближе, но её лицо оставалось в тени.

— Прочитай слова, Терранс, — попросила она, указывая на экран монитора. — Читай слова и рыдай.

— Одри?! Одри, ты должна мне помочь — тут что-то происходит! Я… я не могу объяснить, но это сейчас происходит! Пожалуйста, подойди. — И с этим Терранс швырнул трубку. Он посмотрел на монитор. Строчки продолжали бежать по экрану. Их были сотни, даже тысячи. Сперва он не мог на них сосредоточиться, но вот они застыли.

— Прочитай, Терранс, — повторила девочка, и лицо её постепенно выступило из тени. Это была та самая девочка, которая вчера над ним подтрунивала.

Терранс покосился на монитор. Перед глазами был перечень имён, дат и мест. Сандра Ливингстон, 14 мая, парк Тутинг Грейвени Коммон. Джесси Уилсон, 18 июня, парк Норвуд Гров Рекреэйшен Граунд. Аша Мабел, 12 августа, парк Броквелл.

Последние строчки он читал шёпотом вслух:

— Ты должен войти и побеседовать с нами, Терранс. Ты должен войти и расплатиться за то, что ты совершил. Думаешь, что ты особенный, Терранс? Думаешь, что сможешь победить? Мы тебе покажем. Мы тебе покажем твои самые чёрные мысли и воплотим их для тебя в жизнь, как ты когда-то сделал это с нами.

Он обратился к девочке:

— Я не понимаю.

Та одарила его проницательной улыбкой, губы её не двигались. В ответ она подняла обе руки, и двери библиотеки снова распахнулись. Ворвался неистовый порыв ветра, сродни урагану, и страницы книг остервенело заскакали взад-вперёд, издавая звук хлопков сотен людей. Девочка стояла рядом с Террансом, волосы хлестали её по лицу. Она скользнула прочь к двери, с полок по обе стороны от неё полетели вниз книги.

— Терранс! — завопила Одри. — Терранс, что происходит?

Женщина сражалась с потоками набегающего ветра, огибая свою стойку, и прокладывала себе путь к столу Терранса по упавшим книгам. Их все больше валилось с полок, и тяжёлый словарь задел её по плечу.

— Терранс!

Постепенно ветер начал стихать, и, когда она оказалась возле его стола, в библиотеке вновь воцарились тишина и спокойствие. Последняя книга — как последняя отколовшаяся во время оттепели сосулька — упала на пол.

— Терранс? — осторожно окликнула Одри. — Терранс, ты где? Терранс?

Терранса нигде не было. Его вельветовый пиджак все так же висел на спинке стула. Рулет с ветчиной, завёрнутый в целлофан, все так же лежал на столе. Компьютер оставался включённым, но монитор был непроницаемо чёрным. Одри направилась в заднюю часть отдела научно-популярной литературы, думая, что Терранс мог укрыться от ветра в U-образной секции с книгами по географии, но его не оказалось и там. Она медленно обошла библиотеку, подбирая с пола упавшие книги. Одри даже приоткрыла дверь в мужской туалет и крикнула:

— Терранс!

Ответа не последовало. Терранс исчез. Она лишь могла вообразить: его так напугал ветер, что он бросился прочь из библиотеки, хотя в таком случае она бы заметила, как он проходил мимо её стойки. Он всегда был немногословен и никогда не обменивался любезностями, даже не говорил фраз «Доброе утро!», или «Какая сегодня ужасная погода, не находите?», или «А вы вчера смотрели “Танцы со звёздами”?».

Даже если ему осточертела эта работа и он ушёл, то почему тогда оставил пиджак и не забрал обед? Возможно, он вернётся и объяснит, где был. Тем временем она выключила его компьютер.

Шли часы, люди приходили за книгами и уходили. Книги брали и книги возвращали. Как обычно смеясь и толкаясь, пришёл школьный кружок чтения. Дети, похоже, разочаровались из-за отсутствия Терранса на привычном месте, ведь не над кем было пошутить.

— Где эта старая горчица? Не резал, что ли, сегодня горчицу! Вот оно как! Не режет горчицу!

Вечером, спустя два часа после закрытия библиотеки, истошное пение эхом разносилось по коридорам. Голос принадлежал уборщице Мэвис, певшей от чистого сердца под аккомпанемент скрипучих колёс тележки. В этой тележке лежали тряпки, дезинфицирующие аэрозоли, губка и пластиковое ведро, а также синий пушистый талисман-мишка, подаренный внучкой.

Она вымела пол возле дверей библиотеки и перешла в отдел научно-популярной литературы. Оказавшись там, она ощутила ледяной сквозняк, опоясавший её лодыжки и всколыхнувший передник. Пробежала взглядом по окнам: возможно, их забыли закрыть, но все было в порядке. Она продолжила петь:

— Дурак… ты не должен был её потерять, дурак, ты должен был её всего лишь любить, но теперь её любовь прошла… дурак… ты…

Уборщица разместила тележку в центре помещения и подошла к столу Терранса, держа в одной руке тряпку, а в другой — полироль для мебели «Мистер Шин». Затем застыла, заметив пиджак Терранса, накинутый на спинку стула.

Она взглянула на свои часы и процедила:

— Странно.

Сейчас семь, библиотека закрывается в пять. Каким бы рассеянным он ни был, Мэвис не могла себе представить, чтобы он забыл эту часть своего гардероба, да ещё в такую погоду. Подняв пиджак, она обнаружила бумажник во внутреннем кармане.

— Терранс, вы всё ещё здесь? — крикнула она.

Мэвис подождала ответа, но его не последовало.

— Терранс? — настойчиво позвала она, но ответом снова стала тишина, поэтому она продолжила петь и распылять полироль по поверхности его стола.

— Даже не знаю, ну что за неряха, — бормотала она себе под нос.

Мэвис натянула синие нитриловые перчатки перед тем, как взять недоеденный сэндвич с капустой и отправить его в мусорную корзину.

Теперь в её руках оказалось средство для чистки стёкол. Она протёрла стол под клавиатурой и сами клавиши — те мягко задребезжали. Она натёрла экран монитора, провела по поверхности жёлтой тряпкой и взглянула на неё, ожидая увидеть собственное отражение. Выражение её лица почти сразу начало меняться, словно было вылеплено из воска и от сильного нагрева стало стремительно оплывать. Она смотрела на экран со всевозрастающим недоумением и ужасом: волосы в отражении становились короче, щёки — бледнее, и наконец она поняла, что смотрит уже не на себя, а на Терранса. Его глаза были закрыты, а рот приоткрыт, как у человека, которому трудно дышать.

Мэвис резко обернулась, ожидая, что Терранс стоит у неё за спиной, но там никого не оказалось.

— Этот мужчина, — пробормотала она, качая головой. — От него мурашки по коже. Большие такие, слоновьи мурашки. С ним не всё в порядке, к гадалке не ходи.

Она посмотрела на экран в надежде, что лицо Терранса исчезло, но оно все ещё было там, как будто его прижали к стеклу изнутри. Теперь его глаза были открыты, он смотрел прямо на неё, губы шевелились в попытке что-то сказать, и она была уверена, что слышит тихий сдавленный голос, взывающий к ней. В ногах ощутимо кололо, и Мэвис с усилием потёрла экран тряпкой, пытаясь избавиться от изображения. Несмотря на прилагаемые яростные усилия, ничего не выходило, и она продолжала слышать тихий сдавленный голос.

За все время, что женщина работала в библиотеке, Терранс ни разу не поздоровался с ней, хотя, несомненно, и ждал, что его стол будут убирать каждый день. И вот он здесь, зовёт её, отчаянно нуждаясь в помощи.