На нем была темная в клеточку спортивная рубашка и синие брюки. На плечи он набросил трикотажный свитер. Его работа в «Голд!» придала ему вид процветающего человека. Он стал гораздо лучше одеваться. Маккензи впустила его в дом и быстро поцеловала в щеку. Эд никак не реагировал.

– Как ты? – спросила она, ведя его в большую гостиную. Они недавно заново оформили ее в приятных сливовых и серых тонах. – Я теперь не вижу тебя на совещаниях. – Маккензи взяла с маленького столика на колесах бутылку шампанского и поставила рядом два бокала. – Мой отец тоже не бывает на них, мне кажется, что возраст дает о себе знать. Но я рада, что не вижу его там.

– А меня? – спросил он. Маккензи посмотрела на Эда.

– Я не знаю, радуюсь я или грущу. – Она подала ему бутылку. – Открой, Эдди.

Он открыл бутылку, и они посмотрели друг на друга.

– За что выпьем?

– Я не знаю, наверно, за моего сына. Теперь он для меня самое главное в жизни.

Они чинно чокнулись и стали пить шампанское, глядя друг на друга.

– Ты скучал без меня? – наконец спросила она.

– А как ты думаешь?

– Малыш, как же я скучала по тебе, – вздохнула Маккензи. – Эдди, ты должен мне помочь убедить братьев поднять фирму на новую высоту, – начала она. – Я уже не могу с ними разговаривать. Получается, что мой брак возвел между нами высокий забор. Если бы ты мог убедить их!

– Я ухожу из компании, – прямо сказал он. Он не отводил от нее своих синих глаз. – Я пришел к тебе, чтобы сказать об этом. Я покидаю «Голд!».

Она смотрела на него и молча качала головой.

– Я знала, что ты так сделаешь, я всегда знала это!

– Ты не выглядишь слишком разочарованной.

– О Эдди… – Она протянула руку и коснулась его руки. – Я бы все отдала, только чтобы ты остался. Ты единственный, кому я так доверяю. Я могу как-то переубедить тебя?

– Нет, так будет лучше, леди Маккензи!

– Не смей так говорить! – Она схватила его за руку, и между ними словно пробежал электрический заряд. – Когда ты так называешь меня, я начинаю ненавидеть мой титул. Мне кажется, что я его уже ненавижу. Если бы ты видел, как лебезят передо мной официанты…

– Но ты же вышла замуж ради этого, – спокойно напомнил он.

Она прямо посмотрела на него и отпустила его руку.

– Я уже говорила тебе раньше – мне был нужен отец для моего Джордана. Его настоящий отец. Ты можешь думать что угодно, Эдди, но у меня есть совесть. Мне казалось, что стоит попробовать, хотя в глубине души я знала, что из Элистера не выйдет хороший муж и отец. Понимаешь, я сделала это ради моего сына. Все считают меня эгоистичной сумасшедшей сукой, но если бы они знали меня получше, то поняли бы, что мне не все безразлично! Меня волнует судьба моей страны, ее людей. Мне бы хотелось, чтобы закончилась эта ужасная война…

– Я понимаю тебя.

– Эдди, – начала Маккензи и наклонилась вперед. – Для меня смысл жизни состоит не только в том, чтобы делать деньги и развлекаться… Я участвовала в протестах. Я протестовала против несправедливости… и «Лейблз», и «Уименз Уэр» насмехались надо мной, но я победила! Я хочу остановить эту войну, остановить дискриминацию! На свете так много всего, что следует изменить!

– Мне это нравится, – сказал Эд. – И ты стой на своем. Стой на своем, что бы тебе ни говорили.

– Элистеру на все наплевать, Эдди, ему лишь важно, чтобы под рукой была «кока», выпивон, сигареты… разные наркотики для возбуждения! – произнесла Маккензи, осознавая вдруг, что, пожалуй, говорит лишнее. Она просто подтверждала его наблюдения, высказанные почти год назад.

– Он не один такой, – Эд пригубил вино. – Говорят, что Корал Стэнтон – та еще штучка, и вообще в мире моды практически половина таких хиппи.

– Мне от этого лучше не становится, – заметила она, не спуская с него глаз. Ей так хотелось подсесть к нему, положить голову ему на плечо, но она знала, что поддаваться чувствам нельзя. – Ну ладно. – Она взяла себя в руки и выпила немного шампанского. – Сознавайся. Кто там к тебе пристает? Наверняка кто-то из китов. Бетси Джонсон? Холстон?

– А как насчет Дэвида Уинтерса?

– Дэвид? – Она даже подскочила. – Ты шутишь? Да и потом он не такая важная птица!

– Я его сделаю очень важным!

– Ушам своим не верю! Майя сказала, что он просто хочет переговорить с тобой! Я оказываю приятельнице услугу, а у меня из-под носа крадут лучшие кадры!

– Никто меня не крал! – произнес Эд, поднимаясь. – У меня своя голова на плечах! Чтобы попасть в бизнес, мне нужен был модельер – и с Дэвидом мы поладили. Я давно хотел уйти из «Голд!», мечтал об этом с тех самых пор, как ты вышла замуж за своего лорда.

– Так-так. – Маккензи тоже поднялась и стала расхаживать по комнате взад и вперед. Затем она резко повернулась к нему. – А деньги откуда?

– Деньги найдутся. Это уж мое дело.

– А он тут при чем?

– Он придумает такое платье, какое захочет иметь в своем гардеробе каждая женщина. Оно будет… ну, я не знаю, абсолютно гладкое, никаких складок… из такой необыкновенной материи, нечто особенное…

– Особенное!.. – Она всплеснула руками. – Я уже умоляла Реджи сезона два назад сделать что-то в этом роде, но мне ответили, что это слишком дорого. А я бы сама создала такие шикарные наряды.

– Да, это стоит недешево, – согласился Эд. Он опять опустился на диван и вытянул ноги. – Дэвид сказал мне, сколько это будет стоить. Но все его платья недешевы. Знак качества.

– Он ведь человек не очень деловой, – предупредила она.

– Зато я деловой, – произнес он. – Дэвиду останется только рожать идеи и выглядеть таким же симпатягой.

– Симпатягой? – Она перевела дыхание. – А это здесь при чем?

– Абсолютно уверен в том, что женщины побегут покупать наряды у такого симпомпончика, как Дэвид.

Она насупилась.

– А как же они догадаются, что он такой красавчик? Ты что же, на каждый ярлык приклеишь его мордашку?

– Неплохая, кстати, мысль… сделаю что-нибудь в этом роде, – ответил он и улыбнулся.

– Вот и делись профессиональными секретами! И подумать только, всему этому ты научился в «Голд!» – Она вновь наполнила их бокалы и быстро опорожнила свой. – Ну, Эдди, меня-то ты не забудешь, надеюсь? – сказала она, ловя его руку и пожимая ее. Несмотря на свою сдержанность, ей очень хотелось прикоснуться к нему. – Знаю, что многое у меня пошло наперекосяк, и все же хочется думать, что в один прекрасный день…

– В один день! – прервал он ее. – Ты что же, полагаешь, что я буду ждать этого «одного дня»? Я ведь говорил тебе до появления этого лорда и твоего замужества, как нуждаюсь в тебе. Но ты выбрала титул…

– Я выбрала отца Джордана! – закричала она. – Разве ты мог жениться на мне, зная, что я ношу под сердцем ребенка другого мужчины?

– Мог, потому что любил тебя, – ответил он просто. – Этот заурядный, ординарный еврейчик сделал бы такое по любви.

– О, прошу тебя, не говори о любви в прошедшем времени, – взмолилась она, мгновенно растеряв все свои амбиции. – Ведь ты еще любишь меня! Я знаю, знаю! Я читаю это в твоих глазах, Эдди! И я люблю тебя! Ну, пожалуйста…

– Уже не смешно. – Он вновь поднялся с дивана. – Мне нужно идти.

Он направился к двери, Маккензи пошла за ним. Она успела раньше положить руку на дверную ручку, она заставила его обернуться и взглянуть на нее.

– Может быть, поцелуешь меня на прощание? – тихо произнесла она.

Он наклонился к ней, глаза его сверкали, в них было нетерпение и гнев. Она замерла. Это была такая великолепная пытка. Его губы легко коснулись ее лица. Он не собирался сдаваться.

– Значит, ты решился! – воскликнула она, не спуская с него глаз. – Значит, ты решил теперь жить без меня!

– Ты все правильно поняла, – сказал он. – Чего ж тут непонятного! Что еще мне остается делать? Мы не виделись несколько месяцев!

– Но теперь все будет по-другому, Эдди! У меня теперь есть возможность…

– Слишком поздно, Маккензи. Все пошло кувырком, я ухожу с этой работы и… – Он махнул в сердцах рукой. – Я не бегаю за чужими женами.