– Что новенького? – спросил Саватеева старлей, аккуратно складывая исписанные листки в стол.

– Отвали, – огрызнулся тот.

– Чего ты злишься?

– А то, что дел по горло, а Никоненко достал уже с этой Журавлевой! Вынь да положь ему девку! – Дима достал чайный пакетик, кинул в чашку, добавил три куска сахара и заварил крутым кипятком. – Жрать охота, сил нет. Крошки с утра во рту не было.

– У меня есть бутерброды. Мать принесла, беспокоится. Съешь, может, подобреешь, – подтрунивал Алексей над товарищем. – А Никоненко – он не одного тебя достал. Меня вон тоже загрузил. Как нарочно еще казино это…

– Вот именно. Черт-те что в Москве творится! Весеннее обострение, видать, наступило – вешают, стреляют, грабят, режут…

– Ну так что по делу Журавлевой? Сегодня обязательно надо к ее деду сходить. Я еще вчера собирался это сделать, да, понимаешь, было не до того… Тебя, я слышал, майор на похороны отправил?

– Да, был я там. Никого подозрительного не видал. Приехали какие-то сотрудники Нотариальной палаты, пара старух с ее двора да три юриста из самой конторы – Заварзина, Иванова и эта, как ее… ну, самая симпатичная, блондинка…

– Бронская, – подсказал Алексей.

– Да, Бронская. Приятная девочка, да?

– Ага, – согласился с ним старлей.

– Ну и старик Журавлев, конечно, был. А поговорить тебе с ним не удастся – уехал он уже.

– Куда? – не понял Заморочнов.

– Ну домой, наверное, куда же еще. В свой медвежий угол. Ну в смысле к себе, в Якутию. Ты же помнишь, наружка докладывала, что он в авиакассу ходил. Он даже поминки не устраивал, сказал, что на самолет торопится. Так что и дед нас на девчонку не вывел.

– Странно… Дед вроде хотел крутые похороны устроить. Как это – без поминок?

Саватеев набил полный рот хлебом с сыром и увлеченно жевал, едва выговаривая:

– Может, на другой день билетов не было, вот и сорвался по-быстрому. По-моему, женщины сами в какое-то кафе пошли посидеть, помянуть коллегу. А я прямо с кладбища умчался по районным отделениям – майор приказал. В два места пришлось ехать и все на своих двоих, Никоненко даже машины не дал! Там девчонок по нашей ориентировке задержали, да только опять не тех. А ты знаешь, что наружку с квартиры Колыванова сняли?

– Почему? – оживился Заморочнов.

– Я видел, что у тебя дел по горло, и сам дозвонился этому пропащему главному редактору. Журналиста, оказывается, в командировку в Архангельск направили. Вернется через неделю. Так что плевал он на твою подписку о невыезде. Странно, что телефон у него молчит как мертвый. Что ж он, на работе не отчитывается, что ли?

Заморочнов насторожился. «В Архангельск? В третий раз этот город мелькает в деле Журавлевой! Там под арестом находится Легостаев; там обделывает свои делишки Иноземцев, с которым была связана нотариус… Теперь туда выехал друг Зои! А может, парень вызвался ей помочь? Ведь Зоя наверняка знает, с кем и по какому поводу Журавлева сотрудничала. А у Колыванова хорошее прикрытие – корреспондент известного журнала! А если он туда вместе с девчонкой и поехал? Нет… Куда она без документов сунется, паспорт-то ее у меня лежит…» – загудели, закружились в его голове мысли.

– Ну дела… – только и мог произнести старлей.

– Вот именно. Говорил я тебе, давай возьмем журналиста. А ты заартачился… Он, может, и не стрелял в нотариуса, но где скрывается ее племянница, наверняка знает. Посидел бы у нас пару дней, как миленький бы все выложил. Теперь дожидайся его неделю… А девчонку возле его дома ловить бессмысленно – раз она до сих пор там не появилась, значит, он ее предупредил. Да и людей не хватает – вот и сняли наблюдение.

– Какой идиот раньше времени слил в газету информацию о наших подозрениях? – с досадой воскликнул старлей. – Напугали девчонку, теперь прячется… Давно бы уже все рассказала.

– И дело уже бы закрыли, – промямлил полным ртом Саватеев и сделал большой глоток из чашки.

– Да я не о том. Я сейчас новую версию убийства разрабатываю, и Никоненко, между прочим, в курсе.

Дима вытаращил на него удивленные глаза.

– Да, – продолжал Заморочнов. – Помнишь записи в ежедневнике нотариуса? Там фамилии были крупных алмазных тузов. Так вот, Журавлева-старшая звонила им без конца за последний месяц, я проверил. Она, судя по всему, влезла каким-то образом в их бизнес.

– И что?

– А то, что две из этих нитей ведут именно в Архангельск!

Саватеев отставил в сторону пустую чашку, стряхнул крошки со стола и подсел поближе к Заморочнову:

– Ничего себе! А доказательства есть?

– Пока нету, – нехотя признался старший лейтенант. – Была бы Зоя, так рассказала бы чего-нибудь. Наверняка она в курсе.

– А-а, – махнул рукой Саватеев, враз потеряв интерес к словам Заморочнова.

– Но доказательства надо искать! Я хочу узнать о Легостаеве! Этот фрукт из окружения Журавлевой связан с алмазами и сейчас в архангельском СИЗО сидит. А второй – Иноземцев – в Архангельске работает. Чего-то там мухлюет с акциями алмазных предприятий. С ним тоже прокуратура разбирается. Жалко, что сегодня суббота, а то я уже созвонился бы с тамошними следователями.

В глазах Димы вновь засветился интерес, но быстро потух – как только он вспомнил о Никоненко.

– Зачем тебе это надо, Лешка? Чего ты упираешься? Привык в своем УБЭПе во всем видеть экономическую подоплеку.

– Может, эта версия и не верна. Но проверить надо.

Саватеев промолчал, а Заморочнов зловеще продолжил:

– Вот когда новый труп появится, тогда мы все будем упираться, не я один…

– Какой труп? – подозрительно переспросил Дима.

– Колыванова. Если он поехал в Архангельск, чтобы расследовать это убийство, а вовсе не по заданию редакции…

– Слушай, не каркай!

– А я и не каркаю. Не нравятся мне эти архангельские совпадения.

В Якутске было гораздо теплее, чем в Архангельске. Здесь уже несколько дней стояла ясная, солнечная погода – южный антициклон гнал из тайги прогретый, напоенный смолистыми запахами воздух. Зоя даже сняла свой толстый свитер и достала из сумки кофточку полегче. В ней она выглядела более элегантно, чем в бесформенном свитере, не сочетающемся с длинной коричневой юбкой.

В аэропорту их уже встречали… В зале прибытия дежурили двое парней, которые без труда опознали ребят в толпе прибывших пассажиров. В дальнейшем они следили за всеми их передвижениями по городу. Зоя с Геной были, разумеется, настороже, однако точно определить, есть ли за ними «хвост», не могли.

Сойдя с самолета, Зойка, напуганная предостережениями своего приятеля, все время озиралась по сторонам.

– Ген, мне кажется, что вон тот мужик в шляпе идет за нами!

– Какой?

– Вон-вон, в плаще и в шляпе темной! Сзади и чуть левее.

Гена посмотрел в ту сторону; в этот момент к «шляпе» как раз подскочила женщина с ребенком, они обнялись и направились в другую сторону от них.

– Нет, ты ошиблась.

Помня свой архангельский опыт, ребята пошли по проверенному пути: отыскали бабульку, согласившуюся пустить их к себе на квартиру. В качестве аванса Генке пришлось отдать чуть ли не последние наличные. Пока ехали на такси до места, Зойка опять зашептала ему на ухо:

– За нами едет машина, темный «опель», от самого аэропорта!

Гена стал время от времени оборачиваться, косясь на действительно державшийся поблизости автомобиль, но спустя десять минут «опель» свернул на перекрестке.

– Опять показалось, успокойся…

Квартира им попалась не в пример той, что сдавала баба Наталья: какая-то запущенная, грязная, на самой окраине. Можно было, конечно, попытаться поискать что-то более приличное, но им не хотелось тратить на это драгоценное время – они спешили сделать то, за чем приехали.

Предстояло еще получить деньги от Генкиной матери. Оставив вещи, они сразу же отправились по делам. До центрального телеграфа пришлось добираться на общественном транспорте: тратиться на такси Геннадий не рискнул. Зато там их уже ждал перевод до востребования – без лишних вопросов Генкина мать оперативно выслала денег. Ребята почувствовали себя несколько увереннее.