– Д-а-а? – заинтересованно протянул Саватеев. – А откуда ж они у него?

– Их семья из Якутии, дед и вся родня алмазами занимаются.

Саватеев только присвистнул, а потом усмехнулся в свои рыжие усы:

– А чего ж тогда тетушка с племянницей в Москву поперлись? Ну и сидели бы там, на своих алмазах!

– Димон, а ты не можешь предположить, что на свете еще остались порядочные люди, а? Гордые, умные, правильно воспитанные? Что они не для того живут, чтобы чужим добром завладеть, а стремятся сами как-то состояться в этой жизни? Или ты уже совсем закостенел среди этих преступников, воров и бандитов? – насмешливо спросил старлей.

Саватеев почувствовал себя задетым и слегка обиделся.

– Знаешь, Лешка, не зря тебя Замороченным зовут. Я по долгу службы обязан убийц и бандитов ловить. И мне некогда рассуждать об их чести, достоинстве и моральном облике. Это пусть суд разбирается. А девка эта явно в преступлении замешана. Из гордости или из жадности она это совершила – не мое дело. И тебе советую не заморачиваться, – злобно сверкнул он глазами.

– Не обижайся, Димон, я просто хотел тебя растормошить немного. Ты как баран – уперся в одну версию, и все! Даже если рассматривать теорию о наследстве, то тут зыбко все. Зачем Зое было убивать тетку, если у деда в Мирном наследства-то, может, и поболее? Кстати, Зоин отец тоже алмазодобытчик, так что у них денег куры не клюют.

– Ну… это в Мирном, а тетка – в Москве. И квартира в Москве, и «порше», заметь, тоже. Небось столица-то – это не какой-нибудь занюханный провинциальный городишко…

– А что ты знаешь об этом городишке? Я сегодня для интереса залез в Интернет, посмотрел. Там, между прочим, попутно с алмазами добывают нефть и газ – они рядом залегают. Зарплаты у людей приличные. В этом «городишке» есть свой аэропорт. Ты знаешь, что там квартира стоит столько же, сколько на окраине Москвы?

– Может быть. А еще там вечная мерзлота и тайга кругом. И узкоглазые.

– С деньгами жить везде можно, – возразил старлей. – Помню, кто-то еще из классиков писал: «Это я в столице никто, а в своем уезде я – господин…» Ну или типа того. Да, так насчет Журавлевой… Зоя в Москве уже около года, а устроилась к тетке чуть больше месяца назад, так? Почему? Потому что хотела быть самостоятельной, но у нее это плохо получалось – характер вредный, со всеми ругалась. И тетка не выдержала ее экспериментов, решила помочь. А как ты думаешь, почему завещание написано всего три недели назад?

– Втерлась в доверие, – не моргнув глазом нашел объяснение Димон.

– Нет. Нина Львовна почувствовала какую-то опасность. Потому и составила бумагу.

– Какую опасность? – непонимающе смотрел на него приятель.

– Не знаю какую. Может быть, из-за сделки этой, по сельскому заводу. Может быть, ей угрожали, запугивали. Мало ли что? Ведь ты посмотри – время составления завещания и время начала работы над этой сделкой совпадают! И потом, даже если Зоя была в курсе о наследстве, неужели она так быстро спланировала преступление? За три недели все просчитала и сопоставила – наследство, договор, угрозы – и организовала убийство? Да еще сложное, с наводкой на конкурентов «Металлопродукта».

– А почему нет-то? – взорвался Саватеев. – Что, для этого много времени надо? Договорились со своим хахалем, что наследство поделят, да и кокнули бабу! А заодно и договорчик прихватили, чтобы деньжат наварить и на конкурентов навести следствие. Всего и делов!

Заморочнов в досаде закатил глаза. Его начинала бесить эта упертость, эта ограниченность, эта узость мышления его напарника. «Та еще школа, – подумал он про себя. – Никоненковская. И откуда только их, таких, понабрали в милицию? Думать не желают. Профессионализма нет ни капельки. На людей им по большому счету начхать, на справедливость тоже».

– В общем, так, – обратился он к Саватееву. – Ты едешь со мной в контору?

– Нет, – буркнул тот. – У меня работы в управлении навалом. На мне еще четыре дела висят в отличие от тебя. А если тебе больше всех надо – сам ковыряйся в их отчетности.

«Да, похоже, следствие как таковое уже никого не интересует, – отметил про себя старший лейтенант. – Только поимка Зои – на это брошены все силы, а другие версии даже и не рассматриваются…»

Алексей прибыл к Заварзиной чуть раньше условленного срока и теперь стоял в приемной, ожидая обеденного перерыва. Несколько человек, сидевших тут же, в очереди к нотариусу, досадливо смотрели на часы – через десять минут обед.

«Работа, несмотря ни на что, идет бойко», – подумал старлей.

Ровно в час дня секретарша Ирина перестала отвечать на телефонные звонки, выключила компьютер и попросила всех освободить помещение.

– Давно вы тут работаете? – спросил ее Алексей, когда приемная опустела.

Девушка тряхнула своими золотистыми кудряшками и лучезарно улыбнулась:

– С января, а что?

– Вы ведь первая принимаете все звонки?

– Естественно, я.

– Никаких странных звонков не было за последнее время? Я имею в виду – до убийства Журавлевой?

– Да нет, вроде все как обычно, – пожала плечами девушка. – Здесь всегда одно и то же: звонят, спрашивают часы работы, ну там всякие вопросы задают. Можно ли, к примеру, машину оформить, квартиру. Или готовы ли уже их документы.

– А бывает так, что вы переключаете разговор на нотариуса?

– Практически никогда. Если нотариус будет тратить время на телефон, то ничего не успеет. Бывает, что по каким-то сложным вопросам я соединяю с помощницей – та все разъясняет.

– Понятно, – тоскливо протянул Заморочнов. – Вы не могли бы Татьяне Николаевне сказать, что я ее уже жду?

Ирина скрылась в коридоре и через мгновение появилась вместе со стажером Заварзиной, Ритой.

– Она выйдет к вам через пять минут, – сообщила Рита и скромно уселась на стул в дальнем углу приемной.

– Ты обедать идешь? – обратилась к ней Ирина.

– Что-то не хочется сегодня, я здесь перекушу, – ответила та.

Ирина подошла к ней, и они о чем-то зашептались, бросая быстрые взгляды на Алексея.

Заварзина и в самом деле появилась ровно через пять минут. Напряженная, сосредоточенная, деловитая. Предложила старлею кофе с печеньем, тот кивнул в знак согласия. Татьяна Николаевна выразительным взглядом посмотрела на Риту, и та удалилась готовить напиток.

– Как продвигается следствие? – с деланным равнодушием поинтересовалась Заварзина у оперативника.

Старлей пожал плечами:

– Пока не особенно.

– А эту уже поймали?

– Кого «эту»?

– Вы прекрасно понимаете, что я говорю о Зое.

– А почему вы так уверены, что мы должны ее ловить? Откуда у вас такое предвзятое отношение к ней?

Заварзина немного смутилась, но тут же нашлась что ответить:

– Ну как же… В газетах пишут, что это она…

Алексей решил ничего ей пока не говорить о Зое. Заварзина выдержала паузу и, словно опомнившись, спросила:

– Собственно, о чем вы хотели поговорить?

Алексей встал, заходил из угла в угол по приемной, чем заметно нервировал свою собеседницу. Наконец он задумчиво произнес:

– У нас есть основания считать, что Нину Львовну могли убить из-за той самой сделки, на регистрацию которой она должна была выехать в понедельник. Кому-то было очень невыгодно, чтобы эта сделка состоялась. Скажите, вам ничего не известно о фирме «Резерв-техника»?

Заварзина отрицательно покачала головой.

– А вообще Нина Львовна часто занималась такими крупными и… скажем так, несколько сомнительными сделками по недвижимости?

– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «сомнительные», – заносчиво сказала она.

– Не совсем законное оформление в собственность зданий, земли, помещений. Что ж тут непонятного, вы же юрист.

– Каждый нотариус несет полную ответственность за чистоту своих операций. Насколько мне известно, за сомнительные дела Журавлева не бралась.

– А что же ее подвигло удостоверить документы «Металлопродукта»?