— Черт подери, Док, да вы за пять минут умудряетесь снести больше, чем мы за две недели сумели бы построить, — воскликнул Эрик, обтирая лысину от края до края широкой левой ладонью.

Дэвид лишь усмехнулся, качая головой. Я отлично знал, о чем он думает. Бедняга с ужасом предвкушал, как им предстоит вновь навешивать громоздкие ворота и возвращать в загон этих неуправляемых тварей.

Уезжая прочь, я размышлял о том, сколько разнообразных опасностей подстерегает фермеров и ветеринаров: от норовистых животных и ушибов головы при работе с расколом, до падающих и обваливающихся предметов. Даже жены, порою выступающие в роли помощников или наблюдателей, от увечий не застрахованы. Не так давно, сопровождая меня на ферму по вызову, Джан получила травму, последствия которой ощущались до сих пор.

Это произошло на ферме полковника Зубера. Выйдя в отставку, он вместе с миссис Зубер купил небольшую ферму в погожей, мирной и тихой южной Алабаме. И вскорости навел там безупречный порядок. Всякий раз, проезжая мимо, я думал, что, если бы ферма могла встать по стойке «смирно», зуберовская так бы и сделала.

Очень скоро полковник Зубер приобрел превосходное стадо герефордов, и ныне оно паслось на виду у всех на его ухоженном пастбище. Как и следовало ожидать, коровы оказались дисциплинированными, что существенно облегчало мне работу по вакцинации, определению беременности и лечению конъюнктивита.

Будучи человеком педантичным, полковник никогда не полагался на волю случая. Когда требовалось провести плановое ветеринарное обслуживание стада, он звонил в офис, а затем посылал подробнейшее письмо с описанием разнообразных необходимых медицинских процедур, хирургических операций и анализов, равно как и с указанием оговоренного нами дня и времени. В письме всякий раз содержались несколько заумных вопросов; для того, чтобы составить пространные, исчерпывающие ответы, снабженные ссылками на авторитетные источники, мне требовалось перелопатить изрядное количество литературы. Обычно он посылал также письменное подтверждение — за неделю или около того до назначенной даты. Вся эта переписка, инструкции и вопросы производили на Джан неизгладимое впечатление, хотя я предпочел бы самый обычный телефонный звонок, безо всей этой строгой регламентации.

Джан иногда сопровождала меня на вызовы к крупному рогатому скоту. И до чего славно оно было вдвоем раскатывать по проселочным дорогам, любуясь на симпатичные фермы и роскошные особняки! Пришло время и нам обзаводиться собственным домом, так что мы внимательно приглядывались к чужим коттеджам, примечая, что нам нравится, а что — нет.

— Милый, не мог бы ты чуть сбавить скорость? Ты так несешься по буграм и такие виражи закладываешь на поворотах, что меня уже подташнивает, попросила Джан, едва мы оказались в нескольких милях от города. — Мне что-то весь день неможется.

— Конечно, родная. Ты, никак, вирус какой-нибудь подцепила?

— Возможно. Но ты в любом случае едешь слишком уж быстро; недурно бы и о других водителях подумать. Они, вероятно, понятия не имеют, какой ты лихач, равно как и о твоей привычке читать за рулем.

— С чего ты взяла, что я читаю за рулем?

— Я не далее как вчера заезжала в супермаркет, и Чарли Хейл рассказал мне, что вчера встретил тебя на Райдервуд-драйв: ты мчался во весь опор прямо по центру дороги. И при этом держал перед собою газету и изучал страницу спортивных новостей.

— Ну, и откуда ему знать, что я читал именно спортивные новости, э? ответствовал я. — Кроме того, я торопился в Скоттс-Маунтейн, к корове, страдающей травяной тетанией… У бедолаги живот вздулся и все такое. Сама понимаешь, у меня каждая минута на счету.

— Джон, ничего не желаю слышать! Сбавь скорость!

— Да, мэм, попробую. И давай сменим тему, ладно?

— О'кей. Так что, говоришь, нам предстоит у полковника Зубера? полюбопытствовала Джан.

— Парочка глазных операций, — отвечал я. — Ты, разумеется, можешь пойти в дом пообщаться с миссис Зубер, если захочешь. Для зрителей эти глазные операции — зрелище не самое аппетитное!

— Никакой я тебе не зритель, я помогать еду! Я, пожалуй, потолкую самую малость с миссис Зубер, а потом выйду. А ты к тому времени корову зафиксируешь, промоешь ей глаз и введешь обезболивающее.

Про себя я знал, что ничего из этого не выйдет: миссис Зубер была болтушка та еще, под стать Джан. Гостей неизменно приглашали на экскурсию по пуделиной псарне, где в подробностях излагалась родословная каждой собаки. В довершение удовольствия, хозяйка непременно познакомит Джан с историями болезней всех своих подопечных. И все это займет немало времени, ведь при последнем подсчете под началом у нее значилось дюжины две этих родовито-именитых сокровищ.

Из-за отсутствия темного пигмента вокруг глаз, герефорды более прочих подвержены глазным заболеваниям, особенно конъюнктивиту и злокачественным опухолям глаза. Под длительным воздействием солнечных лучей на глазном яблоке или веках особенно чувствительного животного возникает одна или более сквамозных клеточных карцином. Если распознать опухоль на ранней стадии, ее возможно удалить хирургическим путем либо при помощи жидкого азота, прижечь, или, скажем, применить лекарство, ингибирующее развитие опухоли. Но если рак распространился на глазное яблоко и прилегающие к нему ткани, приходится удалять весь глаз целиком. Для ветеринаров, пользующих крупный рогатый скот, это — задача не самая приятная. Поскольку операция производится над пациентом в стоячем положении, необходимо надежно зафиксировать его в расколе и аккуратно применить регионарную местную анастезию.

Подготавливая первую корову для «малой» операции на нижнем веке, я видел, как Джан и миссис Зубер прогуливаются по дорожке, проложенной вдоль сетчатого ограждения псарни. Увлеченные беседой, они бурно жестикулировали, пытаясь перекричать весь этот гомон и лай. Через каждые несколько шагов они останавливались и просовывали пальцы сквозь сетку, чтобы почесать очередной собачий нос. Большинство псов стояли на задних лапках, — так, что их забавные подстриженные тельца принимали положение почти вертикальное, — а передние лапы колотили и сотрясали заборчик. Невозможно было сказать наверняка, кто получает больше удовольствия, собачки или две дамы.

Я закончил оперировать первую корову и уже приступил к удалению глаза у второй, когда рядом с расколом появилась Джан. Полковник к тому времени успел задать мне по меньшей мере две сотни вопросов насчет коровьих глаз, а мне удалось ответить ко взаимному нашему удовлетворению разве что на сто. Как и следовало ожидать, он записывал каждое мое слово в свой гроссбух со скоростью и проворством протоколиста суда. Так что прибытие Джан меня изрядно обрадовало.

Полковник соорудил кормушки для коров, откупив у государства лишние пустые пятидесяти пяти-галлоновые цилиндрические коробки, разрезав их вдоль пополам, а затем приварив половинки в длину одну к другой. Одну из таких кормушек зачем-то была поставлена стоймя к забору совсем рядом с Джан.

Джан как раз говорила что-то лестное о состоянии очередной коровы, как вдруг резкий порыв ветра опрокинул массивную кормушку, и она всей тяжестью обрушилась на нее сзади. Комплимент оборвался на полуслове, и Джан упала как подкошенная на отнюдь не идеальную земляную поверхность прямо перед расколом.

На две-три секунды я словно окаменел; сжимая в одной руке — пинцет, а в другой — иглодержатель, я стоял в растерянности, не зная, что делать. С одной стороны — вот, моя верная подруга жизни лежит без сознания в грязи, слякоти и навозе; с другой стороны, я как раз дошел до самой ответственной стадии сложнейшей операции на глазу, пользуя не кого-нибудь, а полковничью лучшую корову-рекордистку. В ушах у меня звучал строгий голос профессора хирургии, преподававшего у нас в колледже: «Не нарушайте стерильности! Стерильности не нарушайте!»

Было очевидно, что операцию придется прервать. Не раздумывая, я опустился на колени рядом с Джан и обратился к ней с традиционным идиотским вопросом: