Но наряду с этими старыми технологиями дробления и размывания Суши сегодня готовятся качественно новые. Традиционные геополитические тактики дают слишком медленный эффект и требуют больших усилий. Пиратский архетип Моря задает программу создания таких механизмов экспроприации Континента, которые позволили бы перекачивать богатство не дожидаясь военной победы. Чтобы богатство стало свободно экспроприируемым и "трансферным" (передаваемым на расстояние), необходимо его дематериализовать.

Собственно, все понятия теории постиндустриального общества и современного монетаризма связаны с технологиями дематериализаци богатства — придания ему знаковой формы для последующего вовлечения в систему мирового информационно-электронного обмена. Как справедливо подчеркивают некоторые аналитики, постиндустриальное общество в известном смысле является фикцией. При любых технологических превращениях реальное богатство приращивается только в ходе переработки трудом вещества природы. Интенсивность этой переработки можно увеличить, но саму ее нельзя заменить. В этом смысле подлинное постиндустриальное общество на деле является сверхиндустриальным.

Однако если иметь в виду не автохтонное существование, а логику пиратско-экспроприаторских отношений Моря с Сушей, то тогда в самом деле можно говорить об особом постиндустриальном обществе, которое реальную индустрию заменило технологиями перекачки чужих богатств. "Если немного упростить, то это общество характеризуется сосредоточением всей творческой энергии в сфере спекуляции. Оно представляет собой нечто вроде огромной биржи или Лас-Вегаса, функционирующего в полном отрыве от реальной экономики. Фактически такое общество может существовать лишь в двух вариантах: если расходуется ранее накопленное богатство (как в России) или если ресурсы извлекаются из окружающей экономической Среды (аналогично тому как Запад извлек в 1991—1997 гг. несколько сот миллиардов долларов из России)... { Анисимов А. Н. Pax Americana не состоится. // Национальные интересы. 1998, ( 1. С. 40. }

Для того чтобы заполучить возможность перекачки богатств из стран Континента, надо в первую очередь осуществить дематериализацию денег. В 1971 г. президент США Никсон объявил об одностороннем решении Вашингтона прекратить обмен доллара на золото. Тем самым открылась возможность печатать доллары, не считаясь с реальным объемом национального золотого запаса. Доллар, освобожденный от материальной субстанции, превратился в средство ограбления чужих экономик, отдающих за валюту, ставшую фиктивной, реальное богатство.

Аналогичные изменения происходят в соотношении реального (обслуживающего инвестиционную активность и производство) и фиктивного капитала. Морская пиратская экономика означает последовательное вытеснение реального капитала фиктивным; если первый хранит "континентальную память" о веществе как первооснове богатства, то второй несет информацию о том, как это богатство экспроприировать. Финансовое пиратство означает невидимое проникновение, перед которым традиционные меры континентальной самозащиты оказываются неэффективными. Как пишет В. И. Максименко, "революция в сфере телекоммуникаций... ввела человечество в такую фазу коммуникационного единства планеты, которая характеризуется своего рода "дематериализацией" пространства и в первую очередь естественной эрозией территориально-пространственной организации государства как базовой единицы новоевропейской истории" { Максименко В. И. Координаты современности // Восток. 19986 ( 4. С. 213. } .

Постиндустриальное общество — это наиболее рафинированное воплощение старого архетипа морского пиратства в деятельности, логика которой ведет к последовательному противопоставлению социумов, пользующихся чужими богатствами, социумам, эти богатства производящие на основе добротного союза труда и природы. Постиндустриальная (электронно-информационная) революция современности не столько повлияла на реальный процесс производства богатства, сколько на возможности его планетарного перераспределения на основе предварительной дематериализации.

Вот она — формула глобального экономического перераспределения:

Туземное произведенное богатство ®

его дематериализация (превращение в знаки)

и перемещение ®

обратная материализация в стране реципиенте.

Не разоблачив этой пиратской мистификации информационного общества, мы ничего не поймем в тех сдвигах, которые совершаются в дематериализированном пространстве глобализма. "Противоположность переворотам, производившимся машинами предшествующих поколений, распространение во второй половине ХХ в. электронных вычислительных машин (не затрагивающих принципиальные схемы преобразования вещества и энергии) не могло вызвать и не вызвало переворот в обмене человек — природа, сколько-нибудь аналогичный первому и второму промышленным переворотам. Произошел переворот в совершенно новом, прежде неведомом коммуникационном измерении: скачкообразно возросли не скорость и масса перемещаемых в пространстве людей и товаров (как это было около 1800 или 1900 года), а количество бит информации, перемещаемых в единицу времени в процессе передачи данных. Этот новый тип коммуникационного единства, наложившись на единство прежнего рода, придал новую силу старому соблазну тотальной власти над миром и стал отправной точкой формирования глобальной субкультуры" { Максименко В. И. Координаты современности // Восток. 1998, ( 4. С. 214-215. } .

Манипулирующая и соблазнительная двойственность глобализма состоит в том, что и здесь имеет место двойной стандарт: по критерию производства богатство по-прежнему, как и в доиндустриальном обществе, остается "туземным", локальным, а не глобальным; по критерию же потребления оно становится глобальным. Все это означает, что пиратский архетип достиг полноты своего технологического воплощения и Море получило возможность тотальной экспроприации Суши. Классические теории геополитики не смогли сполна реализовать смысловой потенциал дихотомии "Море — Суша", так как в силу излишних натуралистических привязок оставили за скобками проблему духовного генезиса архетипов Суши и Моря.

Нет никакого сомнения в том, что континентальное существование является первичным: прежде чем некоторые расторопные люди получили возможность пиратствовать, другие предварительно должны были произвести то, что затем становилось объектом внимания пиратов. Но первичность континентального архетипа просматривается не только в этой чисто экономической логике, но и в логике формирования самих основ социума. Не случайно выше говорилось о двойных стандартах пиратского социума: деструктивная энергия пиратства и соответствующая авантюрная мораль направлены вовне; в своем внутреннем мире пиратские социумы вынуждены исповедовать нормальные принципы социального бытия, поскольку в противном случае неизбежно их быстрое самоистребление.

Поэтому вопрос о происхождении пиратского архетипа как вторичного, паразитарного, как девиации, которую сами пираты избегают практиковать в повседневности и предназначают для использования вовне, является важнейшим. Согласно нашей гипотезе, указанная девиация возникает тогда, когда ослабевает духовно-религиозная вертикаль, уступая утилитарно-прагматической горизонтали. Современные теории антропогенеза до сих пор не уделили должного внимания религии в процессе формирования человека, которого Л. Фейербах справедливо определил как "животное религиозное".

Религия социализирует человека по двум параметрам: пространственному — не давая индивиду замыкаться в эгоистическом инстинкте, исключающем сотрудничество; и временному — не давая погубить долгосрочные перспективы во имя сиюминутных выгод. Религия, таким образом, есть школа двойной аскезы: в пользу коллектива и пользу будущего. Она вмешивается в процесс спонтанного удовлетворения инстинкта, образуя необходимую паузу: в ходе этой паузы создается особый внутренний мир, второе измерение бытия.