— Похитительница парней, — повторила Ульяна совершенно серьезно. — Так меня называют все девчонки. Они ненавидят меня, потому что им кажется, что всем парням, которые им нравятся, нравлюсь я. Лично я думаю, что они просто путают меня сНастей Антоновой. Потому что как раз таки ей все мальчики признаются в любви.

Таня устало вздохнула.

— А лично мне все равно, кем бы ты там ни была…

Улыбка Ульяны стала шире.

— И именно поэтому я хочу, чтобы ты стала моей подругой.

— Я не закончила, — сурово заявила Таня. — Мне все равно, кем бы ты там ни была, потому что мы с тобой не будем подругами, — сказала она как можно тверже.

— А знаешь, как меня еще называют?

— Я же тебе уже сказала — мне все равно…

— Упрямой, — Ульяна спрыгнула со стола и села рядом с Таней, к ее сильному удивлению. — Упрямая, потому что мне нравится добиваться своего. И я собираюсь показать тебе, какой упрямой я могу быть, Таня. Потому что ты станешь моей подругой. Вот увидишь.

*****

POV Таня

Я все еще кипела от ярости, когда приехал к Ульяне домой.

Данил был вне в себе.

Он скучал по мне? Я ему нравилась?

Что, черт возьми, это все значило?!

Я размышляла об этом, выезжая из универа на своей машине. Я размышляла об этом, пока ехала к Ульяне. Я никогда раньше не была так зла и теперь могла думать только о том, как заставить его заплатить за то, что он заставил меня так себя чувствовать.

Урод.

Какой же он урод…

Неужели он собирался снова играть с моим сердцем, даже после того, что сделал с ним много лет назад?

И неужели он думал, что я ему это позволю?

Да, я соблазнила его. Но это не давало ему права снова пытаться одурачить меня своими красивыми словами. Он лгал. Он просто нагло лгал мне.

Никогда больше он не убедит меня в том, что я ему нравлюсь, когда я знала, что это было просто невозможно. Он сам так сказал мне. Много лет назад.

Нахмурившись, я толкнула дверь в комнату Ульяны. Как я и предполагала, она лежала на кровати в обнимку с двумя своими сибирскими хаски, Машей и Медведем. Уля подняла голову, услышав стук в дверь. Увидев меня, она медленно села и спустила ноги на пол.

— Таня? — спросила она, нахмурив брови. — Что ты здесь делаешь?

Жестко, со всей яростью, которую я испытывала, я прорычала:

— Ты тоже сошла с ума?!

Она оторопело моргнула.

— Тоже? О чем ты говоришь?

— О, мать ее, Ксюше!

— Ой, — ее щеки покраснели. — Ты уже знаешь, да?

— Ты! — я указала на нее напряженным указательным пальцем. — С завтрашнего же дня ты будешь ее избегать!

Не веря своим ушам, Ульяна вскочила на ноги, разбудив свою собаку. Ее собаки начали лаять, но мы обе не обращали на них внимания.

— Таня, в твоих словах нет никакого смысла!

— Нет никакого смысла? — возмущенно повторила я. — Я говорю тебе избегать Ксюшу, чтобы не перейти дорогу Орлову, — и это, по-твоему, отсутствие смысла?!

Ульяна села на край кровати и скрестила руки на груди. Она уставилась на ковер под ногами и ничего не ответила, но в каждой линии ее тела читалось недовольство.

— Я думала, мы договорились быть осторожными и избегать Орлова, разве нет? — попыталась я снова.

Она вздохнула и пробормотала:

— Да, мы так и договорились.

— Как ты думаешь, ты сможешь держаться подальше от Орлова, если подружишься с его девушкой?

— Ну, а что, если мы заставим Орлова держаться от нее подальше?

— Ульян, ты глупая?

— О Боже, — пробурчала она. — Ты, должно быть, очень зла, раз задала этот вопрос.

Осознав, что я вымещала на подруге весь свой гнев и досаду, я взяла паузу, чтобы успокоиться. Не в моем характере было быстро выходить из себя или устраивать эмоциональные всплески. Кто знал, что было бы со мной, если бы я так всегда себя вела. Матери это явно бы пришлось не по нраву. Страдать молча — таковым было золотое правило семьи Градовых. Или правило, касающееся лишь меня одну.

С меньшим жаром я заговорила вновь:

— Ну и?

Сложив руки вместе, Ульяна взмолилась:

— Перестань злиться, Таня. Ты же знаешь, что ты страшная, когда злишься. Вот, — она погладила собаку по голове. — Ты можешь взять Медведя на минутку. Я знаю, он тебя успокаивает.

— Я не хочу успокаиваться, — пробормотала я, забираясь на кровать. Медведь тут же положил голову мне на колени и я начала гладить его по мягкой шерсти. — И я хочу и Машу тоже.

Улыбнувшись, Уля поманила Машу ко мне. Она потерлась пушистой головой о мое плечо и я притянула ее к себе, чтобы обнять.

— Теперь ты успокоилась? — спросила Ульяна.

— Помолчи.

— Я люблю тебя, Тань.

— Помолчи.

Ее улыбка стала шире и она подвинулась ближе ко мне. Тогда Маша прыгнула ей на грудь и, будучи достаточно крупной собакой, заставила Улю завалиться на спину, отчего та разразилась смехом.

Я уставилась на подругу. Я знала ее уже пять лет, а потому точно знала — чем больше она не хотела, чтобы вы о чем-то знали, тем больше она улыбалась по этому поводу. И чем больше она не хотела отпускать какую-то свою идею, тем меньше она об этом говорила. Она была все такой же упертой, как и тогда…

После того как девочки подвергли ееостракизму, проще говоря изгнали, за то, что она, по слухам, уводила парней и разбивала пары наших одноклассниц, Ульяна обратила внимание на меня, чтобы стать моей подругой. Я же этого не хотела и прямо так и сказала ей об этом. Но она не сдалась.

С тех пор всякий раз, когда наши глаза встречались на уроках, Уля улыбалась мне, подмигивала или даже махала мне рукой. Во время перемен она садилась на мою парту и просила помочь ей с уроками, которые она не понимала. Когда я сказала ей, что мне не нравится, что она сидит пятой точкой на моей парте, она решила донимать меня иначе — просто садиться на соседний стул и буквально наваливаться на меня всем телом.

Во время обеда она ходила вместе со мной в столовую и садилась напротив, не давая мне покоя даже там. Иногда она просто молчала, сидя в своем телефоне. Иногда она задавала мне вопросы, чтобы лучше узнать меня, на которые я редко отвечала или все же сдавалась под ее напором и рассказывала что-то о себе. Против своей воли я узнала, что она была старшей дочерью в своей семье, состоящей из пяти человек, что она любила рисовать и ходить по магазинам, а еще — что она до безумия обожала чернику.

Когда я узнала, что у нее были две домашние собаки, которых она назвала в честь своих любимых героев из мультфильма — “Маша и медведь”, я проявила к ней некоторый интерес. Я всегда любила собак и в детстве у меня даже была одна. Ульяна предложила показать мне их, если я приду к ней в гости, и, как бы заманчиво это не было, я все же отказалась. Тогда она попросила свою маму встретить ее со школы вместе с собаками. И, если быть честной, они меня просто покорили, я была без ума от них.

Как Ульяна и предупреждала, она упорно добивалась своего и держалась за меня, как приклеенная. Всякий раз, когда я упрекала ее и просила не считать нас подругами, она лишь улыбалась и отвлекала мое внимание другой темой. Она больше не напоминала мне о своей цели сделать нас подругами с того самого первого раза, но я точно могла сказать, что она все еще упорно добивалась этого.

Мне не нужны были подруги и друзья, больше не нужны, не после того как Данил причинил мне боль и так легко разрушил нашу дружбу. Я больше не хотела ввязывать в это гиблое дело.

Я поняла, что никогда никому не была нужна или того хуже меня просто использовали для получения желаемого. Я давным-давно поняла, что мне нужно было отгораживаться от таких людей, чтобы они не причинили боли моему сердцу и не плюнули мне в душу. Потому что, когда это происходило, мне было очень больно, именно поэтому я никого не подпускала к себе.

Никого.

Пока не появилась Ульяна.

И я думала, что ее желание стать моей подругой было искренним.

Но потом я узнала, почему она так усердно этого добивалась.