Я, прищурившись, посмотрела на него.

— Кстати говоря, ты сказал, чтобы я не усложняла Данилу жизнь. Но разве ты не делаешь то же самое?

Он не даже не собирался скрывать, что мой вопрос вывел его из себя.

— А как насчет тебя? Ты действительно хочешь, чтобы я был его другом, когда всё, что я ему даю, — это дерьмо?

Я сделала шаг к нему и зашипела:

— Неважно, чего я хочу, Орлов, потому что он хочет, чтобы ты был в его жизни. Всё очень просто. Он хочет, чтобы мы оба были в его жизни, даже если всё, что мы ему даем, — это дерьмо.

— Градова, я уезжаю.

— Что? — мои брови сошлись вместе.

— Данил не сказал тебе? — спросил он с мрачной усмешкой. — Я уезжаю к отцу. Буду жить с ним. И Данилу больше не придется постоянно беспокоиться обо мне. А тебе не придется гадать, когда же он снова бросит тебя ради меня, — он посмотрел мне прямо в глаза. — Он скоро освободится от меня.

Этого никогда не произойдет.

Леша никогда не освободится от Данила.

А Данил никогда не освободится от Леши.

И мы оба это прекрасно понимали.

Но это был его способ заверить меня в моем спокойном будущем с Данилом. Но это ничуть меня не утешило, потому что… Потому что я задумалась о Ксюше, своей лучшей подруге.

Какого будет ей?

Я буду счастлива в отношениях с Данилом, о чем втайне мечтала вот уже сколько лет, а Ксюша?

Будет рыдать из ночи в ночь, выплакивая свое сердце и боль, которую Орлов оставит ей в качестве прощального подарка?

Я это пережила и однозначно не хотела того же для Ксюши.

— Она знает? — спросила я.

Он покачал головой и подтвердил мои самые худшие опасения.

— Так ты действительно ее бросаешь?

— Это к лучшему.

— Я знала, что надо было заставить Данила надрать тебе задницу, когда ты еще был в больнице.

— Я рад, что ты у него есть, — сказал он после горькой усмешки.

Я обогнула свой стол, который до этой поры был преградой между нами, и подошло к Орлову.

— Леш, ты уверен, что поступаешь правильно? — вкрадчиво спросила я.

— Ты меня не переубедишь.

И вот тогда-то мое терпение иссякло.

— Что ж, это правда к лучшему, — с вызовом начала я, собираясь обернуть его же слова против него самого. — Когда ты уйдешь, я позабочусь о том, чтобы найти Ксюше кого-то, кто будет лучше тебя во всех отношениях. Кого-то, кто поможет ей поскорее тебя забыть.

Боль, отразившаяся на его лице, не вызвала у меня жалости к нему.

Наоборот, это только сильнее разозлило меня.

— Я завидую тебе, — сорвалось с языка.

Орлов выглядел удивленным, услышав от меня эти слова.

— Мне? Почему? — мрачно спросил Леша.

— Потому что твоя мать умерла.

Эти пять слов просто вырвались из меня. Впервые я сказала их кому-то.

И я никак не ожидала, что скажу их Орлову.

Как и он не ожидал услышать от меня чего-то подобного.

Он отпрянул от меня, сильно нахмурившись. Мое сердце учащенно билось, грудь тяжело вздымалась от тяжелого дыхания, а в ушах неприятно звенело.

Когда же Орлов пришел в себя, выражение его лица в мгновение ока стало пугающим.

— Что ты, блять, несешь?! — прорычал он угрожающим тоном, будто готов был накинуться на меня за такие слова.

— Я бы этого хотела, — я глубоко вздохнула и почувствовала, что мои руки задрожали от желания сжать их. Леша тоже заметил это, посмотрев на них, а затем снова взглянул мне в лицо. — Я бы хотела, чтобы моя мать умерла.

Его глаза расширились от боли.

— Ты, блять, не можешь этого хотеть.

— Кстати, моя мать уже умирает, — я нервно улыбнулась ему. — Так что, возможно, мое желание скоро исполнится.

— Градова…

— Но я боюсь, что не смогу заплакать, когда придет время. Я даже не знаю, какое у меня будет лицо, когда она умрет. Наверное, я буду радоваться этому.

Он замолчал, ошеломленный моим признанием, и уставился на меня.

— У каждого свои обстоятельства в жизни, — неожиданно для себя прошептала я. — У абсолютно каждого. Ты не единственный человек в этой чертовой жизни, кто пережил дерьмо. Но дело в том, что для тебя всё закончилось. В то время как все остальные всё еще пытаются выжить в этом самом дерьме, ты можешь вздохнуть спокойно, зная, что больше никогда не пройдешь через это.

— Ты ни черта не знаешь о том, через что я прошел, — процедил он в ответ.

— Как и ты не знаешь о том, через что прошли или проходят другие. Например, я или хотя бы Данил. И ты не знаешь, через что придется пройти Ксюше, когда ты ее бросишь, — парировала я, повысив голос. — Хотя ты, наверняка, догадываешься, какой ад ты ей устроишь. Знаешь ли, нелегко отпускать человека, которого любишь…Ты всегда пытался ее защитить, а теперь…

Он закрыл глаза и перебил меня, не дав договорить:

— Ты не понимаешь. Вы с Данилом просто не понимаете.

— Просто подумай об этом, — взмолилась я. — В последний раз, просто подумай над своим решением.

Он покачал головой и стал уходить.

Я поднесла руки к лицу и, закрыв глаза, глубоко вдохнула.

Он думал, что я не понимала его.

А я понимала. Очень хорошо понимала.

Он пытался защитить Ксюшу от себя самого, от той душевной боли, которую он мог ей причинить.

Он боялся, что пока с ним не все в порядке, она будет в опасности рядом с ним.

И в этом была разница между нами.

Он эгоистично скрывал свои страхи, чтобы отпустить ее.

А я эгоистично скрывала свои, чтобы удержать Данила.

— Просто будь рядом, — я подняла голову и увидела замершего в дверях Лешу. — Просто будь рядом с Ксюшей, когда я… Когда я ее брошу.

Я ничего не сказала, а он продолжил:

— И не волнуйся. Эд выйдет из состава студенческого совета.

Я чуть не рассмеялась.

Эдик сейчас волновал меня меньше всего.

POV Даня

Не думаю, что когда-либо я был также зол, как и сейчас.

Конечно, я много раз злился в своей жизни, но не так как сейчас.

Я был готов взорваться и своим взрывом забрать у одного идиота жизнь.

Именно поэтому, этот придурок сейчас благоразумно отступал назад, подальше от меня.

А его поднятые в воздух ладони напоминали белый флаг, который мне сейчас хотелось порвать, как и его самого.

— Что ты сказал? — спросил я вибрирующим от гнева голосом, выбираясь из машины и гневно захлопывая дверь.

Эд сделал еще один шаг назад, пятясь от меня во имя спасения своей шкуры.

— Дань, Дань! — пытался он воззвать к моему благоразумию. — Спокойно, просто успокойся, — просил Эд, боясь за свою жизнь или хотя бы целую физиономию.

— Ты ждешь, что я успокоюсь, когда ты только что сказал, что оставил Орлова с Таней в одном, сука, кабинете?! — с каждым словом громкость моего голоса возрастала вдвое. — Я нахрена тебе к ней приставил?!

— Орлов сказал мне свалить, что я мог сделать? — ответил он в свою нелепую защиту.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — я схватил его за грудки и дернул на себя. — Телефоны, блять, были изобретены не просто так. Ты почему не позвонил, не сказал?

— Я об этом не подумал, — невнятно проблеял этот идиот, которому голова, по всей видимости, была дана только для того, чтобы в нее жрать.

— Сука, я тебя убью! — прорычал я и, кажется, был абсолютно серьезен в своих словах.

— Орлов здесь! — воскликнул Эд, в отчаянии указывая мне за спину. — Он идет сюда.

Если это был тупой трюк, чтобы улизнуть, то этот, сука, умник точно пожалеет, что родился на этот свет.

Я всё же обернулся. К счастью для Эда, Леха был там, куда он указывал. И к несчастью для Орлова, встретившегося со мной взглядом и безошибочно считавшим в моих глазах явный гнев. Он только что спас этого придурка, но подставил себя, поменявшись с ним местами.

— Ты рассказал ему? — с нескрываемым недовольством обратился Леха к Эду, подойдя к нам.

— У меня не было выбора, — выпалил этот придурок, кивая на мои руки, всё еще держащего его за грудки.

Мне пришлось выпустить этого идиота из своей хватки и как-то побороть в себе желание врезать ему, чтобы вставить мозги на место, при, разумеется, их наличии в его черепной коробке.