— Что ты имеешь в виду?
— Кто о нас знает, Громов? — я умирала от желания спросить об этом с тех пор, как встретила Рябинина. Но Данил давно не звонил мне, а когда звонил — я была слишком занята, чтобы ответь. — Кто?
На другом конце провода повисло гробовое молчание.
В нетерпении я начала вышагивать по комнате, слушая гулкий стук сердца.
— Я считаю до трех. Раз…
— Я никому не говорил, Таня, — слабо возразил он.
— Два…
— Я не говорил, клянусь…
— Три…
— Орлов знает! — быстро выпалил он. — Но я ему не говорил. Он сам догадался.
Я перестала вышагивать и мысленно прокляла его.
— Кто еще? — спросила я.
— Только Леша. Клянусь.
Значит ли это, что он не знал, что Рябинин тоже был в курсе нашей связи? И Романов, к слову, тоже.
Должна ли я была сказать ему об этом?
В конце концов, я решила этого не делать. Я бы не хотела, чтобы это спровоцировало возможный конфликт между ними.
К тому же у меня было ощущение, что Рябинин не собирался говорить об этом. Я его сильно обожгла, а в таком обычно не признаются.
— Что он сказал тебе? — продолжила я свой маленький допрос.
— Он… он сказал, что я должен всё исправить и вернуть тебя.
На доли секунды его слова ввели меня в ступор, побудившем распахнуть рот в немом порыве.
— Чушь, — только и смогла вымолвить я в ответ.
— Клянусь, он сказал мне исправлять свои ошибки. Он даже пообещал, что больше не будет прятаться, когда я… я познакомлю вас. Он этого хочет.
— То есть он еще и знает, что я была твоей лучшей подругой детства?! — спросила я, пребывая в еще большем шоке.
— Да. Он догадался.
Я замолчала, всё обдумывая.
Это значит… Олов нас благословил?
Первый по значимости человек в жизни Громова дал добро на наши с ним отношения и даже подталкивает друга ко мне?
Я покачала головой, быстро заглушаянадежду, зародившуюся в моем сердце.
Было уже слишком поздно.
Дни превратились в недели.
А недели превратились в месяцы.
Второй курс заканчивался, а вместе с ним и все шансы на то, что мы с Данилом снова будем вместе. И пока Глеб будет упрямо добиваться своего, мы никогда не будем вместе.
Было уже слишком поздно.
Но почему-то мне хотелось, чтобы это было не так.
Я хотела увидеть его, как бы сильно я не хотела признаваться себе в этом.
Как же я хотела его увидеть сегодня…
— Знаешь, скоро у меня день рождения, — тихо прохрипел Данил. — Я хочу увидеть тебя.
Его слова прожгли во мне дыру.
Дыру в самом сердце.
Я зажмурила глаза от боли.
— Нет, — сказала я мягко и твердо.
— Принцесса…
Боже, Боже, Боже…
Ну почему это было так трудно и больно?
— Нет, — более твердо ответила я, открывая глаза.
— Пожалуйста.
— Прощай, Громов.
Сказав это, я повесила трубку.
Потом обхватила себя руками и выглянула в окно, стараясь не заплакать, глядя на звездное небо.
— Таня, — позвал Глеб, открывая дверь в мою комнату и невольно призывая меня взять себя в руки. — Пора ехать к Кравцовым.
Обернувшись, я не удержалась и спросила:
— Глеб, ты уверен в этом?
В мгновение ока лицо брата потемнело.
— Не задавай мне вопросов.
— Илья Артемович… Илья даже не знает… Он даже не догадывается…
— Замолчи, — приказал Глеб низким, смертоносным голосом.
Я замолчала и сморгнула навернувшиеся на глаза слезы.
— Пошли, — продолжил он. — Я не хочу опоздать на ужин.
— Прошу тебя, — взмолилась я тоненьким голоском. — Не делай этого.
Он подошел ко мне, и я, запрокинув голову, уставилась на него. Его глаза были холодными, челюсть напряженной, и, взяв мое лицо в свои руки, он прошепталслова, которые полностью разбили мое сердце:
— Я уже сделал это.
POV Даня
Я не мог выбросить это из головы.
Была пятница. Прошла неделя и один день с тех пор, как я в последний раз разговаривал с Таней.
Это был мой день рождения.
Я поднес бутылку к губам и сделал долгий глоток. Глядя в темноту с балкона Черепа, я оперся локтями о перила, желая, чтобы она была сейчас здесь, со мной.
Весь день я только и делал, что надеялся на это.
И то, что мне отказали в единственном подарке на день рождения, о котором я так отчаянно желал и молил, разбило и опустошило меня.
Родителей, как всегда, не было в городе, чтобы отпраздновать день рождения своего единственного сына. А мне и было всё равно. Раньше, когда я был маленьким, меня это задевало и обижало, но не теперь.
Отец до сих пор злился на меня за то, что я не пришел на благотворительный бал в канун Нового года, впрочем, не он один. И он всё еще был разочарован тем, что я не стал идеальным сыном, о котором он всю жизнь мечтал. Вот только ему было не объяснить, что он не приложил своей руки к тому, чтобы я вырос тем, кого он хотел во мне видеть, и теперь попросту пожинал свои плоды отсутствия в жизни сына. Он даже не позвонил, чтобы поздравь меня. А вот мать позвонила, но я не ответил. Я не нуждался в ее фальшивых и неискренних поздравлениях.
Вениамин был первым, кто меня поздравил.
Он пришел в мою комнату в полночь, зная, что я еще не спал, читая комиксы, и подарил мне ящик пива.
— Только родителям не говорите, — сказал он, когда мы устроились в гостиной. — Я еще не готов к увольнению.
— Я единственный, кто может тебя уволить, — проворчал я. — Не забывай, они наняли тебя для меня. И пока ты полезен — ты будешь работать на меня.
— Вы не можете меня уволить, Данил Денисович, — ухмыльнулся Вениамин.
— Ты можешь хотя бы сейчас называть меня по имени? — раздраженно пробормотал я, окидывая его хмурым взглядом. — Сделай мне подарок на день рождения.
— Я уже сделал вам подарок, — сказал он, кивая на ящик, из которого мы уже пригубили по бутылочке. Губы телохранителя дрогнули, когда он нахально добавил: — Данил Денисович.
Засранец…
Мои друзья были следующими, кто поздравил меня, встретившись в универе. Череп ударил меня по плечу и поздравил с днем рождения. И пока я отбивался от его нападений, к нам подошли Леха и Влад, каждый из которых пробормотал свое поздравление.
— С днем рождения, малыш, — сказал я, отталкивая от себя Черепа.
Не у меня одного сегодня было день рождения. Мы с Рябининым родились в один день, но с разницей в целый год.
— Ага, — пробормотал он в ответ.
— Влад, ты уверен, что не хочешь, чтобы сегодня на вечеринке были девушки? — Череп хмуро посмотрел на младшего именинника. — Ты точно уверен?
— Уверен, — Рябинин нахмурился. — Это мой день рождения, разве я не имею права голоса?
— Это и мой день рождения, — отозвался я, сложив руки на груди.
— Я не пойду на вечеринку, если там будут девушки, — проворчал Рябинин, подобно капризному ребенку.
Мы уже говорили об этом и спорили вчера, и позавчера, и неделю назад. Я понимал, почему этот сопляк был непреклонен в своем желании не пускать девушек на вечеринку. Ему не нравилась Ксюша, не нравилось видеть Лешу вместе с ней и всё это Бог знает по какой причине…
Несмотря на то что Ксюша всё чаще проводила с нами время, Рябинин так и не проникся к ней симпатией.
Если бы он разрешил девчонкам присутствовать — Ксюша обязательно пришла бы в числе первых. И хотя это был еще и мой день рождения, я не хотел портить Владу этот день, поэтому не стал оспаривать его решение. Не стал спорить и Орлов.
Я надеялся, что Таня поздравит меня следующей. Но за весь день в универе я ни разу не видел ее. Ни взгляда, ни ее тени.
Я знал, что она была в универе, потому что больная или нет, она никогда не пропускала занятий, так было в школе, так продолжалось и сейчас.
Она пряталась от меня. Избегала меня.
Она даже не удосужилась позвонить мне или просто написать.
А я надеялся. До последнего надеялся, а потому чувствовал себя полным дерьмом.
Что еще больше усугубляло мое хреновое настроение, так это наш препод, Кравцов.
