– Следы от сновидений. Кто-то их очень школярски толковал. Так, что они расползлись на лоскутки и застряли здесь, в нашем мире… – он поднял руку, чтобы небрежно смахнуть сумку, но рука вдруг замерла, а глаза раскрылись широко. – Стоп-стоп… – пробормотал он. – Не только это… Тут еще и некро… нет, что-то… Короче, откуда мусор? – грозно вопросил он, поднимаясь с трона-кресла.

Ницан вернулся к столу, неторопливо расстегнул замок и извлек на свет божий странные предметы, переданные ему вдовой. Маг-эксперт внимательно рассмотрел свечи, диск, пожал плечами.

– Я так понимаю, у тебя появился заказчик? – спросил он.

Ницан кивнул.

– Зная тебя, я с уверенностью могу сказать, что заказчик вполне кредитоспособный, – продолжил Лугальбанда язвительно. – Так какого черта я должен тебе помогать за просто так? Забирай все это и проваливай. Мне нужно подумать над серьезным делом, ты мне мешаешь.

– Видишь ли, – вкрадчиво ответил Ницан, – я бы, разумеется, никогда не пришел к тебе попрошайкой. Но какая-то сволочь… я хочу сказать, некий неизвестный злоумышленник… Так вот, некий злоумышленник заколдовал мой жезл! Не могу же я вести расследование, не имея элементарных средств, правда?

Лугальбанда сердито засопел, но ничего не сказал на это.

– Короче, Лугаль, сними заклятие, и я займусь своими делами, а ты – своими.

И вновь в ответ – молчание.

– Имей совесть! – взмолился Ницан. – Я не могу работать без жезла! А если ты думаешь, что с твоей помощью я стану трезвенником, так ты ошибаешься. Невозможно человека принудить силой к изменениям образа жизни.

– Еще как можно! – заорал в ответ Лугальбанда, грохнув кулаком по столу. От этого удара обе свечи и деревянный диск подпрыгнули. Свечи раскатились в разные стороны, а диск, некоторое время постояв на ребре, вновь лег плашмя, заняв самую середину стола. Лугальбанда внимательно осмотрел предметы. – Хм… – пробурчал он. – Любопытно, черт возьми. Похоже на ритуальные, но, хоть убей, не помню, в каком ритуале используется это сочетание…

– Есть такое божество, – осторожно заметил Ницан, – напоминающее Баэль-Дина, но с двумя мечами. Не с одним, а с двумя. Слыхал?

Лугальбанда отрицательно качнул головой.

– Я тоже, – вздохнул Ницан. Он коротко поведал другу о сегодняшнем визите госпоже Нурит Барроэс, загадочной смерти ее супруга и о странной сонливости, навалившейся на него по дороге из поместья Барроэс. Не преминул сказать и об исчезновении аванса.

– Ну, с сонливостью все понятно, – отмахнулся Лугальбанда. – Это остатки истолкованных сновидений, усиленные общим магическим полем, которое генерируется свечами.

– Понятно, понятно… – пробормотал Ницан. Машинально он пару раз хватанул рукой воздух – так, словно пытался взять невидимый стакан. Лугальбанда презрительно фыркнул. Ницан вспомнил, что оставил Умника дома и что виновником этого редкого случая был как раз маг-эксперт.

– Так вот, – сказал Ницан мрачно. – Без жезла невозможно провести сколько-нибудь серьезное расследование. Даже вернуть собственные, законно заработанные деньги! Все остается на твоей совести. Впрочем, можешь провести расследование самостоятельно – чтобы я оставил себе хотя бы аванс.

Лугальбанда шумно втянул носом воздух, закрыл глаза и ничего не ответил. Руки он сложил на животе под бородой. Его можно было бы принять за спящего, если бы не едва заметное подрагивание век. Ницан огляделся по сторонам, пододвинул себе стоящий в стороне стул, уселся напротив мага-эксперта.

Лугальбанда начал похрапывать. Ницан покачал головой, пробормотал: «Ну, ладно, сам виноват…» – после чего вытащил из внутреннего кармана прихваченную из дома бутылку лагашской горькой. Ту самую, которой вдова Барроэс соблазнила сыщика заняться запутанным делом со смертью ее мужа. Посмотрев на свет и убедившись, что бутылка еще на треть полна, Ницан удовлетворенно вздохнул и приложился к горлышку. Делал он это неторопливо, глотал громко, оторвавшись от горлышка громко выдохнул воздух и утер губы. После чего поставил бутылку перед собой.

Лугальбанда немедленно открыл оба глаза и грозно уставился на приятеля.

Ницан, как ни в чем не бывало, вновь приложился к напитку, после чего благодушно спросил:

– Так на чем мы остановились? Да, ты сказал, что чересчур скрупулезно толкуемые сны могут застрять в нашей реальности и оказывать негативное воздействие на окружающих. Но всякий ли толкователь способен истолковать вещий сон, не повредив его ткани?

– Что?.. – Лугальбанда перевел взгляд на бутылку. – Да как ты… – он гневно взмахнул руками, так что широкие рукава синей мантии пошли волнами, и уже готов был испепелить вдовий подарок.

Ницан, спешно спрятав бутылку, воскликнул:

– Не имеешь права! Это вопиющее нарушение закона!

– Что? – маг-эксперт изумленно округлил глаза. – Нарушение закона?

– Именно, именно, – спешно закивал сыщик, по-прежнему держа бутылку за спиной. – Ты, будучи государственным служащим, не можешь применять магию в личных целях! А уничтожение этой бутылки как раз и есть – применение в личных целях. И я буду вправе пожаловаться твоему начальству, после чего тебя лишат лицензии. И станешь ты, Лугаль, беспомощным, как велосипедист на междугородней трассе.

– Да как ты смеешь! – вскипел маг-эксперт. – Да я тебя…

– Конечно, но давай не ссориться! – воскликнул Ницан, быстро поднявшись со стула и отступив на шаг. – Предлагаю компромисс. Ты снимаешь заклятие с жезла, а кроме того, с Умника. Я же, со своей стороны, обещаю тебе, что до конца расследования буду пользоваться только его услугами, а гонорар, полученный от вдовы Барроэс, использую, во-первых, на выплату долгов, а, во-вторых, на новое платье для Нурсаг. Ну, за вычетом аванса, украденного сегодня. Идет?

Лугальбанда, скрепя сердце, согласился, после чего друзья еще с полчаса беседовали на сугубо профессиональные темы. Маг-эксперт ничего более сообщить о загадочных предметах не смог. Правда, поворчав немного, пообещал выяснить личность зловещего Ошеа Бен-Апсу.

– Как ты думаешь, – задумчиво спросил Ницан, – хранят ли толкователи копии расшифрованных сновидений?

Лугальбанда пожал плечами.

– Зависит от того, в каком храме дело происходило, – ответил он. – Некоторые хранят. Но редко. Ты ведь не забывай: сны приходят из Страны мертвых, а Эрешкигаль, – тут Лугальбанда на всякий случай очертил вокруг себя магический круг, – Эрешкигаль не любит, когда ее имущество долго хранится в чужих руках. Но даже если интересующее тебя толкование жрецы сохранили: что ты надеешься в нем узнать? Ты же не специалист. Да и специалисты зачастую больше надеются на собственную интуицию, нежели на профессиональные знания. Очень тонкая это штука – толкование чужих снов, – заключил маг-эксперт. Ницан с ним согласился.

В заключение, прочитав несколько заклинаний на староаккадском, с вкраплениями слов на непонятном Ницану языке, Лугальбанда выполнил свою часть обещания – расколдовал полицейский жезл, принадлежавший частному детективу, а затем снял заклятье, трансформировавшее напитки, которые Умник таскал с Изнанки Мира своему хозяину. Тогда Ницан торжественно вылил остатки лагашской в раковину, стоявшую в углу кабинета, а пустую бутылку аккуратно положил в корзину для мусора.

Теперь можно было возвращаться домой. Ницан попрощался с Лугальбандой.

Выйдя из кабинета, он стал свидетелем интересного зрелища. Два патрульных полицейских – один человек и один голем – бережно несли кого-то. Судя по видавшему виды платью – бродягу или даже нищего. Тот безмятежно спал, с блаженным выражением лица.

К груди бродяжка прижимал кошелек, показавшийся Ницану знакомым.

– Стоп! – воскликнул он, бросаясь к патрульным. Те остановились. – Ребята, – сказал Ницан, – а это мой кошелек.

Он протянул было руку, но тут же получил неслабый удар дубинкой по пальцам.

– Честное слово, – воскликнул Ницан, пряча обе руки за спину. – Минутку! Подождите минутку, у меня есть доказательства!