— Привет, Джинни, — приветственно махнул ей Том, на его лице красовалась самоуверенная ухмылка.

Джинни нахмурилась; жесты и мимика — всё это не было в духе Тома! Она сжала кулаки, неприятное предчувствие сжалось мёртвой хваткой на её сердце.

— Не станешь здороваться со мной? — наклонившись ближе к её лицу, спросил Том.

— Реддл?! — прошипела Джинни, которую поразило осознание, словно молния. Она схватила его за жилет, приближаясь к его лицу, и быстро зашептала: — Что ты сделал с Томом?! Немедленно говори! — затрясла она его, как погремушку.

— Том стоит перед тобой, Джинни.

— Я о Томе Ригеле! Где настоящий Ригель?

— Ты так им обеспокоена. Но того Тома больше нет.

— Что?

— Мой дневник выпал из твоей сумки, а Ригель благородно хотел его вернуть. Но, что удивительно, его тело отлично подошло мне и не отторгало душу, — с гордостью, словно хвастаясь, произнес Том. — А твой Ригель и вовсе не имел тяги к жизни, так легко отказался от неё. Хотя, знаешь, он был очень привязан к тебе. Даже просил тебя не трогать, — с улыбкой на лице сказал Том, совершенно не испытывая неловкости от того, что его прижали к стене. — Ты говорила мне не сбегать, и я не сделал этого. Я выполнил часть своей сделки.

— Том... Он... Его нет? Его больше нет? — неверяще прошептала Джинни, отпуская одежду Тома и делая шаги назад от того, что носило лицо её друга. — Ты же шутишь? Шутишь же?! Ну же, скажи, что ты врёшь! Скажи!

— Его нет, — жёстко ответил Том Реддл.

Джинни не сдержалась и всхлипнула. Перед ней был Томас Ригель, но он был мёртв, а вместо него был Реддл!

— Не реви, — поморщился Том, вытирая с её лица слёзы.

Но Джинни оттолкнула его и, отступив, развернулась и побежала. Она бежала изо всех сил; она хотела забыть то, что Реддл ей сказал. Как Том, её милый друг Том мог быть... Нет, нет, он врёт!

Она забежала в первый попавшийся кабинет, и там Джинни сползла по стене вниз. Реддл... Нет, даже думать об этом больно. Вжав голову в колени, Джинни обхватила её руками, тихо плача и всхлипывая.

К двери приблизились шаги, дверь открылась.

— И зачем ты убежала? — бесцветным голосом спросил Том, словно действительно не понимал, почему.

Джинни подняла на него красные от слёз глаза и сквозь зубы процедила: — Почему? Ты ещё спрашиваешь, почему?! Почему он?! Ты же знал, что он мой друг!

Том встал напротив неё, оперевшись о край стола, его взгляд с каким-то странным интересом скользил по ней, как будто учёный смотрел на поведение подопытного.

— Почему молчишь?! Или ты специально это сделал? Мне навредить ты не можешь, поэтому решил сделать больно иначе?! — взвилась Джинни, слёзы обратились в гнев, её трясло от переполняющих её чувств.

— Он был, как и я, потомком Слизерина; его тело не отторгает меня, — сказал он, его взгляд изменился, когда лицо Джинни не выразило ожидаемого удивления. — Ты знала.

— Знала с самого начала! И я верно сделала, запретив ему рассказывать об этом, — прошипела она ему в лицо. — Ты бы, узнав, сразу же "выпал", да?

— Да, я сделал бы всё, чтобы выбраться из этого проклятого дневника! Ты не знаешь, как это — провести столько лет в одном дне!

— Не знаю! И узнавать не хочу! Не теперь, когда ты убил моего Тома! — рявкнула Джинни, тыча своим тонким пальцем в грудь Реддла.

— Я тоже Том, у меня есть его воспоминания. Относись ко мне как к нему, если ты так по нему горюешь, — прорычал в тон ей Том Реддл.

«Относись ко мне как к нему...»

«Относись ко мне как к нему...»

«Относись ко мне как к нему...» — эхом отдалось в голове Джинни; её это так ошарашило, что на миг она просто поражённо замерла. Как у него язык мог повернуться сказать такое?! Джинни, как в замедленной съёмке, увидела, как её рука поднимается, сжимается в кулак и с размаху впечатывается в челюсть Тома. Губы резко пересохли, и язык, словно укушенный пчелой, с трудом шевелился, когда она сквозь зубы отчеканила:

— Ты не он и никогда не сможешь им стать!

Голова Тома по инерции повернулась в бок, но его пристальный взгляд всё ещё был прикован к ней. Знакомая небесная голубизна окрасилась алым, ещё больше стирая черты Тома Ригеля и оставляя лишь Реддла. Он, как чёртов пожар, выжег то, что ей было дорого.

Тяжёлый взгляд Реддла был пугающим; он языком провел по внутренней части нижней губы, похоже, из-за удара его губа закровоточила. Джинни зажмурилась, готовая к тому, что сейчас он влепит ей ответную оплеуху, но вместо этого почувствовала ледяные пальцы на своих щеках, которые болезненно впились в её кожу.

— Никогда больше не смей поднимать на меня руку. Слышишь? Никогда, — почти перейдя на парселтанг, произнёс он, пристально глядя в её глаза.

Джинни сделала рваный вдох. Захлебываясь в слезах, она смотрела в багровые глаза и ненавидела себя за то, что не отдала дневник Дамблдору. Это она во всём виновата, это она убила Тома, это всё она! Безысходность вновь накатила на неё, ноги ослабли, и перед глазами заплясали мушки от нехватки кислорода. Слёзы душили и жгли щёки.

— Я же сказал тебе прекратить! — Реддл грубо прошелся рукавом свитера по её мокрым щекам, стирая с них слёзы.

— Перестать?! Тебе не понять, что я чувствую, ты чёртов кусок камня, бесчувственный ублюдок! — дернулась она, вырываясь из хватки Тома Реддла.

— Не понимаю и понимать не хочу, — вернул он Джинни её же слова. Том наколдовал Темпус и с усталым вздохом убрал палочку обратно. — В этой палочке определённо волос единорога, никогда с ними не был в ладах.

— Не удивлена, — сипло буркнула Джинни в очередной раз дернув рукой, но Том крепко держал её за локоть, словно боясь, что она в очередной раз от него сбежит.

— Ты мне поможешь, — без вопросов и просьб поставил он её перед фактом.

— С чего бы это я должна? — прошипела Джинни, насупленно глядя на него из-под низко опущенных бровей.

— С того, моя дорогая малышка Джинни, что ты уже связана со мной, — Том взял её за руку, обнажая запястье со светлой полосой клятвы. — Я дал клятву, ты её приняла, но у нас обоих есть то, что мы должны соблюдать, если ты хочешь оставаться в безопасности и иметь иллюзию власти над ситуацией и надо мной.

— Ненавижу тебя!

— Рад, что ты закончила свою истерику, а теперь нам пора на твоё любимое зельеварение.

Джинни издала гортанный рык, окатив Тома презрительным взглядом; от переполняющего её гнева и безысходности она была готова взорваться, а затем развернулась, быстро уносясь прочь из пустого класса, не заметив, как Том сжал ткань жилета в области сердца. Она не заметила и того, как его лицо исказилось от боли; было то, что умолчал Том Реддл. Ригель не просто исчез — его душа была поглощена и слита с его, Томом Реддла, обрывком души.

***

Том занял место рядом с ней, несмотря на то, что она заняла место на чисто гриффиндорской стороне. Он выглядел как мрачная зелёная клякса среди ало-золотых оттенков; её холодность тут же была замечена, и Мэри, не удержавшись, склонилась к Джинни.

— Вы поссорились? Ты выглядишь злой, — прошептала она, с вопросом глядя то на хмурую Джинни, то на расслабленно крутящего палочку Тома. Мэри была чуточку удивлена видом Ригеля: он не выглядел таким скромным и робким, как обычно, и даже открыто смотрел на всех прямо в глаза. Пристально, что обычно за ним не замечалось.

— Поссорились? Нет, просто этот Том — тот ещё ублюдок, — ответила Джинни намеренно громко, чтобы Реддл услышал.

Уголок рта Тома Реддла дрогнул — то ли в раздражении, то ли в улыбке, а может, и во всём вместе.

— Точно поссорились! — воскликнула Мэри и тут же хлопнула себя по губам, оглядываясь, не навис ли над ней летучей мышью профессор Снейп. Она наклонилась ещё ближе, отчего ухо Джинни защекотало её дыхание, когда Мэри зашептала: — Том выпил зелье львиной уверенности?