«ell-avegn to-g’inh» («Эль-авегн то-г’инх») – «Великий воин, ты, уважаемый» (вежливо на грани лести)

«Ta-a… ilkor an geln, t’helon g’inh – tearnot sa, ksatot sa, gisot at agnennual!» («Та-а… илкор ан гелн, т’хэлон г’инх – теарнот са, ксатот са, гисот ат агнэннуал!») – «Так… во имя изменчивости, костяная крепость (уважаемая) – скрепи себя, отстрой себя, стань прочной навеки!»

«To-agnehi at talur» («То-агнэхи ат талур») – «Да, упрочнилось как камень»

« moravegn ta - geln » («морав е гн та-г е лн») – «чёрный маг-воин изменчивости»

« ilkor an men - fe ’ eya » («илкор ан мен-фэ’эйя») – «во имя всего живого»

7 день Земли месяца Земли. Равнина, небесная лаборатория Вепуата – Сфен Огня, станция «Элидген» - Сердце Пламени

Станция всю ночь огибала очередную реку – лишний раз связываться с народом Селасси не хотел даже Кьюген. К утру она вывернула в Сфен Земли и там остановилась на привал. Остановился и «ракушколёт» в небе. Путники ели; Хассек задумчиво смотрел на припасы и охотничьи снасти.

- Ты это хочешь тащить с собой? – Джейн покосилась на спальный кокон. – Но ведь мы сюда же и вернёмся…

- Если у нас будет с собой хоть один раненый или пленный – мы вернёмся не сюда, - отозвался страж. – Мы пойдём к Кайшу. Сами мы не управимся ни с лечением, ни с допросом. А когда удастся снова найти ракушку Вепуата – я не знаю. Сегодня сильный день Земли, череда плохих дней на подходе, - Гед и Мин будут прятаться, да и нам лучше не вылезать.

- Ёлкин корень! – выдохнула Джейн. – А Кьюген?! Тоже спрячется?

- Если нет – будет искать новых «тягловых зверей» и проводников, - Хассинельг криво ухмыльнулся. – Равнина может за себя постоять. Так что… наше дело – сегодня хоть что-то успеть. Я… я думаю – заражённых пытать не стали бы. Там кто-то, свободный от чёрных камней. Если только повезёт его вытащить…

Гелнагзот в разговор не вступал – доедал варево, потом ушёл мыть посуду. Окаменелости в его броне перемигивались, будто обмениваясь сигналами – и иногда Джейн казалось, что они ползают с места на место, распределяясь как-то по-другому.

- Вытащим, - мрачно пообещала Джейн. – Туда – под маскировкой, прикинем, что внутри. Ты запечатаешь дверь, а я жахну лучами. Если они там не поголовно в чёрной броне… в наших краях такие лучи сарматов убивали.

Страж склонил голову на грудь и сложил руки в странном жесте.

- Боги, вы видите – я не хочу убивать невинных. Но если всё же придётся – дайте им отдохнуть и исцелиться в Ук-куте!

- Можно подумать, я хочу убивать, - проворчала Джейн, думая, пригодится ли ей нож. На тренировке она отработала то, что видела в кино, - как снимают часовых, - но подозревала, что на деле это куда как сложнее… или вообще делается не так. «Отец бы предложил удар в почку. Но сарматы… насколько это способно остановить их?»

Вернулся Гелнагзот, отдал Хассеку чистый и сухой «котёл» и черпак и снова засел в углу.

- Я всё думаю, - обратился к нему страж, - как же нам тебя вытащить? С раненым или пленным нам одна дорога – в столицу, и быстро. Я могу вернуться за тобой, но в орду нежити… не было бы взрыва!

- Я не задержусь рядом со станцией, - отозвался некромант. – Не дадут. Если всё сработает как надо, начнётся такая пальба… Не бойтесь, я разбираюсь в разломах. Отойду в какой-нибудь тихий Сфен, оттуда, если надо, подолью ещё Квайи. Задержу станцию, пока смогу. Потом уйду… в Сфен Пустоты или Мрака – восполнить силы.

- День Огня… он, я чую, будет очень сильным, - с тревогой сказал Хассек. – Да и день Молнии не лучше. Ты… знаешь, как укрыться?

Некромант молча провёл ладонью по своей броне.

- Можно бы купаться в лаве, да она плотна – выталкивает. Не беспокойтесь. Сможем – встретимся. Кому-кому, а мне мало что грозит… пока закрыты ворота Хаоса.

Он невесело усмехнулся и надолго замолчал. Джейн старалась дышать ровно. Ей было не по себе.

- Хассек… у тебя хоть есть план этой… литейни? Начертить можешь?

- Я не силён в рисунках, - отозвался страж. – Вождь Дим-мин ставил печи в два ряда, с широким проходом – и к каждой был свой подход, тоже не узкий. Сверху он протянул перевозки для тяжестей. А на стенах висели инструменты… и ниши были для разных чаш и горшков. Что там делали алайналь – я не знаю.

- Глянем на месте… Гелнагзот, сделаешь так, чтобы маскировка продержалась подольше? – спросила Джейн. Некромант утвердительно хмыкнул и снова замолчал.

- Сильный день Земли… - страж протяжно вздохнул. – Первый в её месяце. День, когда заключают и скрепляют договор – и Эннуру, хозяйка тверди, слышит каждое слово. В иное время был бы скреплён мир между сарматами и всеми народами Равнины…

- Ну не войну же теперь скреплять, - буркнула Джейн. – Слушай… а можно сделать так, чтобы закрепить… границу Равнины? Чтобы ничто не смогло пробить её?

- На границе другие силы, наши боги не властны, - снова вздохнул страж. – Джейн… Шайис… если мы выйдем живыми – ты не против, если мы… скрепим договор? Вышло так, что ты моя ученица. И это… оказалось неожиданно прочным. Если ты хочешь уйти к другому наставнику, вообще уйти в безопасное место…

Джейн фыркнула.

- Безопасное?! Те уроды, если им не помешать, разнесут всю Равнину! А на Землю мне дороги нет. Да и вообще… Хассек, я никуда не уйду. Я буду с Равниной и с тобой, пока с Кьюгеном не будет покончено!

Ракушка вздрогнула. Посох стража вспыхнул ярким белым светом.

- И я буду с Равниной и с тобой, пока он не сгинет, - сказал Хассинельг. – Да услышит нас Эннуру!

Джейн ошалело встряхнула головой. Что-то изменилось – и вокруг, и в ней… «Я что, правда, заключила… договор, подписанный богами?! Ну ёлкин корень…»

Мимо промчалась «динокарида», нырнула в «люк машинного отсека». Через пару минут наружу высунулся Гед. Страж быстро подошёл к нему.

- «Элидген» движется, - отрывисто сказал он, «выслушав» беззвучный доклад. – Идёт в Сфен Огня. Гелнагзот…

Некромант резко выпрямился.

- Собирай всё, что нужно. Я пойду налегке.

…Спальный кокон, одежда, охотничьи снасти, бурдюк воды… страж, подумав, взял ещё часть припасов, остальные отдал Геду. Всё Хассек нагрузил на себя, ничего не оставив Джейн.

- Где можешь – бей издали и помни про чёрные камни! – он крепко сжал её плечо. – Гелнагзот…

- Поднимай щиты, ell-avegn ta-Ir, - некромант протянул руку к посоху. – Едва шагнём за скалы – перенесись так, чтобы станция была между нами. И когда увидишь на той стороне зелёный свет… дальше – только ваша битва.

…То ли проводники саботировали, то ли из-за подселенцев Мальгесы разучились выбирать дорогу, - но каменный шар снова полз среди вулканических скал, прямо по фумаролам, огибая кромку гигантской кальдеры. «Шёл» он медленно, будто прощупывал почву. Джейн, спрятавшаяся за горячим от пара чёрным камнем, хорошо его понимала – пар садился и на её одежду, и на землю под ногами, и запах вулканических газов резал ноздри. «Не сдохнуть бы нам тут безо всякой битвы…»

Станция, вздрогнув, замерла. Туун-шу, реющие над ней, рванулись в небо. Сааг-туулы, расчищавшие путь, застыли – и со скрежещущими воплями метнулись в разные стороны. Текк’ты натянули тросы, пытаясь уйти в глубину – и тут уже заскрежетали металл и камень. За станцией поднималась полупрозрачная зелёная волна. В спину Джейн дохнуло мертвенным холодом, Хассек схватил её за руку – и в ту же секунду они вжались в жёлтую монолитную стену, сквозь радужную плёнку глядя перед собой. Попали они в «удачный момент» - прямо в «разгар процесса».

Дверь закрыли и без них, изнутри; может, снаружи кто и был, но все, кто остался в литейне, были очень заняты. Двое в красных комбинезонах – лиц Джейн не видела, только четырёхпалые руки – держали на прицеле двоих существ, прикованных к стене. Обоих растянули на ребристых металлических пластинах; и их, и тросы из тёмно-синих жил, удерживающие пленников, прибили к стене массивными скобами. Оба были в броне – и Джейн сразу поняла, что это не скафандры, а покровы тела. На кольчатых перламутровых щитках одного из них чернели трещины, и виднелись потёки тёмно-багровой крови. Второй, будто собранный из каменных пластин, с хвостом, обросшим кристаллами, кровью не сочился – но сколы и отбитые друзы Джейн видела, и их было много. Глаз у него не было – или девушка их не рассмотрела, или… Её передёрнуло – но тут она увидела ещё двоих сарматов в красных комбинезонах и их ношу. К длинным тёмно-синим штырям был прикручен третий пленник – худой, чёрный, без брони и даже одежды, в обгоревших перьях, с вытекшим глазом. Он выл, запрокинув длинную морду, так, что под чёрной кожей вздулись жилы, - и было отчего: его ноги были до середины голени засунуты в открытую печь. Двое сарматов-охранников в красных комбинезонах держали «подставку».