- Потом! - прошептал он сам себе. – Потом! Сперва надо выбраться… Сперва выбраться… Сперва надо…

Да он безумен! – проскользнула испуганная мысль в голове учительницы. Он сумасшедший! Он… он одержим!

Валентин отошел, крутанулся вокруг невидимой оси, разочарованно махнул пистолетом, затем как-то раздраженно пнул труп инженера, что-то захотел сказать, но передумал, с силой провел рукой по волосам. Все движения были резкими, дергаными, злыми. Что там у него в голове сейчас творится, девушка не представляла, она вообще кроме страха ничего не ощущала. Внезапно Валентин показался ей опасным. Вот только что был тюфяк-тюфаком, а теперь… Словно дьявол какой-то!

- Так! - Наконец-то собрал мысли в кучу мужчина. – Сейчас идем наверх… Вы подвергаете меня риску, Алиса Евгеньевна. Так что учите! Если что-то пойдет не так… - он не договорил, но по виду его было понятно, что он и сам еще не знал, что он сделает, - так что только дернитесь!.. Вы меня поняли?

Алиса испуганно кивнула. Сердце ее билось быстро-быстро от отвращения и страха к этому… нет, не человеку! Человеком она назвать стоявшее перед ней существо не могла. Подходящих слов с описанием на ум просто не приходило.

- Тогда идем! У нас мало времени! Нужно успеть до конца эвакуации!

Валентин грубо схватил девушку за запястья и, дернув, потащил прочь от этого ужасного места.

***

Лифт опустил их на самое дно комплекса. Здесь было неуютно, темно и… жарко.

- Прям сауна, - вытирая пот со лба, нервно прошептал Петров, двигаясь за другом, которого, казалось, жара вообще никак не смущала.

- Тут всегда так, - сняв очки, чтобы их протереть, кивнул Шпиль. – Камень частично поглощает тепло реактора, проводя по всей системе пещер. Мы это места так и звали – «сауна».

- Вот бы еще девочек, - цокнул Данил.

Они шли по большому темному коридору, приближаясь к цели операции. Единственным источником света была дверь с квадратным окном, из-за которой бил ровный красно-оранжевый свет, похожий на языки пламени, только не пульсирующий, а равномерный.

- Реактор там, - указал ладонью Шпиль на дверь. – А комната управления справа…

Кнехт внезапно остановился, поднял ладонь, призывая к тишине, опустил голову, словно прислушиваясь и практически тут же, рыкнув, вскинул топор. Дверь в конце коридора издала барабанный звук. Кто-то ударил в нее чем-то тяжелым, не металлическим. Глухой удар отразился от стен, рассыпался эхом. «Бам» - второй удар. – «Бам» - третий и створка заметно вздрогнула, выйдя из направляющих.

- Вперед, - опуская голову на манер быка перед атакой, скомандовал Николай, переходя на бег. – В комнату!

Они не успели.

Профессор Решетов выползал в коридор неспешно, но неотвратимо. Сначала показались руки, раздвигающие створку, затем голова, затем все тело втиснулось в щель и, шлепая босыми ногами, показалось в полный рост.

Видеокамера не передавала всех деталей, а вот глаза, проклятые гляделки, делали это отлично! Не скажи, что эта оплывшая масса на тумбообразных конечностях, раньше была человеком, никто бы и не догадался!

Нижние конечности существа, перевязанные жгутами вспухших, словно варикозных вен, цокали когтями, шаркали кожей. Правая нога была заметно толще и короче левой. Туловище, как впрочем, и все остальное, словно стекало вниз, жировыми и кожными наростами. Тело оплыло, будто свечка на солнце. Оно подрагивало, раскачалось и издавало странные звуки. Голова существа, лысая, покрытая такими же кожными наплывами, отдаленно еще напоминала человеческую, но такой уже явно не являлась.

Деформировавшийся череп вытянулся на затылке. Правый глаз стек куда-то на щеку, рот перекосило, шеи и ушей не было видно, как и левой глазницы. От носа остались лишь две небольшие дырочки.

Руки заслуживали отдельного описания. Правая рука, в противовес ноге – была гипертрофированной. Огромная, мускулистая, она беспрестанно подергивалась. Короткие, толстые пальцы постоянно находились в движении. Со стороны было похоже, что уродец, в которого превратился профессор Решетов, постоянно клянчил мелочь характерным жестом. Левая... уже скорее лапа, чем рука, больше походила на щупальце осьминога. Кости в ней, если еще и остались, то, наверняка были или изломаны, или истончены до состояния бумаги. Пальцы слиплись, срослись, превратившись в конус, похожий на лопаточку для торта.

Завершала гротескность существа сгорбленность. Горб, а, точнее, искривленный позвоночник выпирал довольно высоко. В некоторых местах он прорвал кожу и торчал белесой гребенкой.

Монстр рыкнул, расправил плечи, точнее шаровидные суставы, в которые они превратились, и медленно пошагал к людям, которые оцепенели при его появлении.

Как только тварь вышла и кинула на них свой взгляд, всех, включая Николая, парализовало. Петров застонал, ощутив в голове неимоверное давление. Казалось, кто-то схватил его мозг и начал сжимать, погружая в него пальцы. Боль была адской, но он не мог ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Шпиль заскулил, сощурился. Его тело задрожало. Ядерщик осел на подогнувшихся ногах и упал лицом на пол. Тут же из под него показалась лужа темной в отсветах инфернального пламени крови. Лишь гигант еще как-то мог сопротивляться. Руки его медленно поднимались. Казалось, на них давит неимоверный груз. Вены взбухли. Шея напряглась так, что грозила передавить позвоночник, сломать трахею, лишить хозяина воздуха. Плечи затрещали разрываемыми связками.

Голова разрывалась от нахлынувшего ужаса, а тварь все приближалась, усиливая давление. Решетов давил взглядом, порабощал волю, заставлял сознание ежиться в темноте, прятаться от неимоверного, первобытного страха. Ужас сковал людей, заставляя сердца биться словно бешенные. Мгновение, второе, третье и они, казалось, лопнут.

Решетов сделал еще один шаг. Ему было тяжело передвигаться, но профессор приближался. Схватив гиганта, как самого опасного в отряде за горло свой гипертрофированной рукой, профессор с легкостью поднял его. Взгляд единственного нормального глаза прожег сознание, перемешал мозг словно миксером. Булькнув, монстр толкнул великана с такой силой, что тот, сбив в полете Петрова и Шпиля, пролетел еще пару метров и с грохотом и звоном бронепластин, прокатился по бетонному полу.

- Встать, встать, встать! - твердил сам себе Николай, пытаясь скинуть тяжелый занавес с разума, которым монстр накрыл его.

Все силы противника теперь были сконцентрированы на нем. Сержант видел, как капитан застонал, заворочался, получив слабину. Наверное, монстру не хватало сил контролировать всех сразу.

- Встать, встать, встать! – билась мысль о стенки черепа, постепенно теряя силу.

Сознание сворачивалось, ныряло во тьму, как тогда, в школе. Было страшно. Страшно от того, что он больше никогда не откроет глаза, не скажет важных слов, не доделает дел. Страшно от того, что его больше не будет, что его место займет другое существо. Похожее на него, имеющее его тело, но совсем другое. Монстр внутри заворочался, чувствуя приближающуюся свободу. Ему тоже было больно. Ему не нравилось то, что человек слишком слаб и не может, не хочет противостоять монстру, который словно ледокол наступает на них.

- Дай! – заурчал монстр в голове генетически измененного великана. – Дай! Мне! Жить! Да-а-а-ай!

Николай сжал зубы, потратив на это последние силы. Нельзя! Нельзя! Если монстр вырвется на свободу… Нет! Терпеть! Решетов только этого и добивается. Его холодные пальцы проникли в мозг и выловили оттуда все самые сокровенные страхи. А больше всего на свете Николай боялся именно этого – снова стать кровожадной тварью, питающейся человеческой плотью. Забыть друзей, забыть Алису.

- Дай! Дай мне жи-и-ить! – бился запертый в клетке разума зверь. – Да-а-а-а-ай! Ты слаб! Ты ничтожен! Дай! Дай мне! Дай нам!

Голос шуршал, заслоняя собой все звуки извне.

- Дай! Дай! Дай!

Ужас не отпускал. Еще немного и он порвет его изнутри. Сердце не выдержит, или мозг взорвется от неимоверного давления.