В прошлую субботу после работы, например, я встретился с Шейном и несколькими старшими парнями из школы на несколько часов.

Я уже знал большинство парней, выросших в том же районе. Все они были довольно безобидны. Ну, по крайней мере, большинство из них.

Я не был настолько наивен, чтобы поверить, что Шейн и любой из его друзей-мудаков были моими друзьями.

Они только что предложили мне сбежать от самого большого мудака в моем мире.

Моего отца.

Кроме того, перспектива быть обкуренным была чертовски привлекательнее, чем перспектива скрыться от моего старика за то, что он пропустил 65–метательный эквивалент углового удара – во время моего матча ранее тем утром.

Итак, с последними двадцатью евро, которые у меня оставались после недавно полученной работы, я ухватился за возможность сбежать на ночь.

Сбежать.

Чтобы просто остановить все это…

Весь ад разверзся на следующее утро, когда я был ошарашен своим полуночным предприятием, но я ни о чем не жалел. Я не мог вспомнить, как добрался домой. Я был слишком накачан дерьмовой смесью из травы, кусочка дьявола и таблеток, чтобы заметить.

Или волноваться об этом.

Черт, я бы сделал это снова, не задумываясь, если бы это означало, что я был избавлен от реальности моей жизни – избавлен от них – на несколько коротких часов.

Господи, как бы я хотел закурить прямо сейчас…

– Я думаю, он снова причиняет ей боль, - прохрипел Тадхг, отрывая меня от моих мыслей, когда в воздухе раздался болезненный плач нашей матери, сопровождаемый диким хрюканьем.

О, я знаю, что это так.

– В последний раз говорю, он не причиняет ей вреда.

– Ты уверен?

Нет.

– Ага.

– Ты обещаешь?

Нет.

– Ага.

– Спасибо, что позволил нам остаться с тобой, Джо.

– Нет проблем.

– Хочешь лечь с нами?

И двое из вас мочатся на меня ночью?

– Нет, спасибо.

– Ты уверен, что не хочешь…

– Спи. Сейчас же.

Настроение омрачилось, я позволил своим мыслям вернуться к Даррену, когда ложился спать, и только мое негодование составляло мне компанию – и херлинг.

Черт.

  Глава 2. Кто угодно, только не она.

Джоуи

14 февраля 2000 года.

– И тогда ты просто соединяешь провода вместе вот так, и Боб станет твоим дядей, - объяснил Тони Моллой в четверг вечером после школы, передавая мне кусачки.

Двигатель автомобиля, который он перемонтировал, взревел, возвращаясь к жизни.

Я усмехнулся.

– Это чертовски безумно.

Он выгнул седеющую бровь.

– Я показываю тебе это только в случае чрезвычайной ситуации, а не для ночной увеселительной прогулки или любого другого дерьма, которое молодые парни здесь затевают.

– Очевидно.

– Вот, дай мне этот тестер для лица.

Полностью заинтригованный, я сделал так, как просил старик, впитывая все, чему он меня научил, и чувствуя себя невероятно благодарным за то, что он рискнул ради меня в прошлом году – даже если это означало, что роль, которую мне дали, сделала меня прославленным лакеем Тони.

Заправка бензином на прилегающей к гаражу площадке была не совсем захватывающим занятием, но я обнаружил, что мне нравится возможность поработать с двигателями. Больше, чем просто понравилось, это было именно то отвлечение, в котором я нуждался.

Деньги были не блестящими, пятерка в час, но я был слишком молод, чтобы получить работу по бухгалтерским книгам, не говоря уже о том, что слишком вспыльчив, чтобы удерживать ее, даже если я был достаточно взрослым.

Кажется, я ничего не мог с этим поделать. У меня была проблема с тем, чтобы держать себя в руках. Ярость, которая накапливалась во мне всякий раз, когда я сталкивался с ссорой или мудаком, решившим поспорить со мной, была неконтролируемой.

Что-то внутри меня требовало, чтобы я сопротивлялся, каким бы мелким или неважным ни был аргумент.

Я не мог достать это.

Это было похоже на то, что прямо под поверхностью моей кожи жил демон, который принял слишком много ударов лежа и отказался принять еще один.

Кроме того, облегчение на лице моей матери, когда я отдавал свою зарплату каждую пятницу вечером, того стоило.

Если бы я мог снять хотя бы десятую часть нагрузки с ее хрупких плеч, возложенной на нее из-за бесполезного ублюдка, за которого она вышла замуж и который отказался найти работу, то я бы с радостью работал за пятерку в час.

Используя все часы, которые они мне давали, я работал большую часть вечеров после школы примерно до девяти или десяти вечера и весь день в субботу, если только мне не нужно было взять несколько часов выходных для матчей.

– Ну, как дела в школе, парень? – Спросил Тони, поднимаясь на ноги. – Надеюсь, ты будешь держать голову опущенной после той дисквалификации на прошлой неделе?

Я не был фанатом школы, и мой босс знал это.

Я чертовски ненавидел это в лучшие времена, но когда я взвесил свои варианты, я бы жил в этом месте – или здесь, – если бы это означало, что мне не нужно было возвращаться домой.

– Я уже говорил тебе об этом, - сказал я, следуя за Тони в офис, который одновременно служил комнатой для персонала. – Этот придурок Райс перешел все границы.

– И ты был более чем готов поставить его на место, - размышлял Тони. Включив чайник, он указал на синяк под глазом, с которым я щеголял. – Продолжай появляться на работе в таком виде, и ты отпугнешь всех старых хрычей, приходящих за бензином.

Я пожал плечами.

– Знаешь, Джо, тебе действительно нужно научиться держать себя в руках, - продолжил он, наливая две кружки чая. – Такой вспыльчивый характер делает тебя обузой, парень. Это сдерживает тебя в жизни.

Или это сохранит мне жизнь ровно на столько, чтобы я вырос и уехал из этого города.

– Может быть, - согласился я, проводя языком по недавно зажившему порезу на нижней губе.

– Это уже сдерживает тебя, - сказал он, протягивая мне одну из кружек, прежде чем погрузиться в одну из своих частых ободряющих речей «у вас такой большой потенциал».

Опустившись на стул за столом напротив него, я сделал глоток из своей кружки и настроил его голос, убедившись, что киваю и соглашаюсь с правильными репликами, слыша каждое гребаное слово раньше, но в глубине души зная, что Тони не враг.

Каждое слово, которое он произносил, было знакомым, которое повторялось раньше.

От него.

От бабушки Мерфи.

От моего директора в BCS.

От моих тренеров и наставников.

Бла-бла-бла, бла-бла…

– Привет, папа, - раздался женский голос из дверного проема кабинета, заставив Тони прерваться посреди лекции, а мое сердце как нож в груди.

Мои глаза остановились на знакомой длинноногой блондинке, стоящей в дверном проеме, щеголяющей в той же форме, что и я, которая была на мне ранее сегодня, и я подавил стон.

Ради всего святого…

Эта девушка.

Да, эта девушка была занозой в моей дыре.

– Ифа. - Глаза Тони загорелись. – Что ты здесь делаешь?

– Я занималась в библиотеке с Полом, - ответила его дочь с раскрасневшимися щеками, бросив школьную сумку на пол и подойдя к отцу. – У нас промежуточные экзамены на следующей неделе. Я потеряла счет времени, и ты сказал, что я не должна идти домой в темноте. - Ангельски улыбаясь своему старику, она хлопнула своими большими зелеными глазами и спросила: – Есть шанс вернуться домой?

– Потеряла счет времени в библиотеке? - Тони недоверчиво поднял бровь. – В половине седьмого в ночь Святого Валентина? Ты думаешь, я спустился в последний душ?(поговорка)

Я фыркнул, также находя ее оправдание чертовски смешным.

Ее зеленые глаза предупреждающе сузились, и я пожал плечами.

Как будто мне было не все равно, связалась она со своим стариком или нет.

Она должна была придумать ложь получше.

Это было жалко.

– Промежуточные экзамены?-Тони посмотрел на меня. – Джоуи, сынок, ты учишься в том же классе, что и мои близнецы. Ты слышал что-нибудь в школе о промежуточных экзаменах?