В помещение, где в невесомости болтался крупный паук с переломанными лапами набилась куча народа. Иван Иванович начал щупать меня, опасливо рассматривая мой доспех. Я похлопал лапой нагрудник и показал ему что всё хорошо.
— Тяжёлый лазер в упор. Высший, только что с ним делать? — Задумчиво бурчал наш медик и специалист по нелюдям.
— Допросим, пусть расскажет как тут всё работает, — сразу предложил Илья.
— Илья, всё не так просто, — сказал Иван Иванович, внимательно рассматривая переломанные конечности паучары. — Он бы мог прыгнуть в гипер и сам, но не стал это делать. На это есть причины. Правду он не скажет ни при каких обстоятельствах, у них на это блок в мозгах. Думаю, что нам надо разобраться самим с причинами, не полагаясь на его советы. Зная подлость пауков, получать от него информацию будет не лучшей идеей. Мы можем упустить что-то очень важное или сделать что-то не то.
— Он нам живым не нужен? — спросил ввалившийся и запыхавшийся Амир, очевидно следивший за разговором по связи, — Рэм, а ты сможешь его живьём приготовить?
— Можно запечь прямо в скафандре, но будет невкусно. У пауков едят только мясо, а там полно внутренностей, со специями тоже проблема, пока начинишь, скорее всего тоже подохнет, ещё до готовки.
— Это не годится, — на полном серьёзе сказал Амир.
— Вообще-то я могу провести ампутации конечностей, поддержал Иван Иванович, — Рэм, там тоже должно быть что-то съедобное. По нашим данным первый раз пауки пришли почти сто лет назад и сожрали одну из наших колоний и у них начались эпидемии. Разный тип иммунных систем. Мы, как оказалось, развили такую биологическую активность, что внешняя органика для наших вирусов и бактерий просто мальчики для битья и корм. У нас есть симбиоз, но он скорее похож на вооружённый мир, чем на добрую семью. Мы отлично справляемся с любыми проявлениями внешней биологической активности, а вот их иммунная система работает как-бы на игнорирование. Этого вполне хватает для их мира, но совершенно недостаточно для нас. Пауки давно промышляли сбором органики по космосу с последующим пожиранием, а с нами такого не вышло. Они дохли целыми кораблями и ушли почти на сто лет. Думаю, вернулись только тогда, когда научились нас готовить, но к этому моменту все мы были заняты построением космического флота и как обычно в деле вооружений неплохо преуспели. Как не глупо звучит, но именно вирусы и бактерии дали нам возможность построить корабли. Я работал со множеством препаратов и изучал на токсичность. Ответственно заявляю, не знаю как они на вкус, но для еды пауки совершенно безопасны.
Паучара нас понимал, наверное, слушая наш канал, но почему-то не мог сказать, а чирикал. Я переводил, чем очень веселил товарищей. Всё это время паук не прекращал возмущаться, и требовал, чтобы еда не смела ему причинять вреда. Амир улыбался, а наш капитан медицины произнёс длинную речь о пользе вскрытия, именно когда оно происходит по живому и без обезболивания. В этом случае изучается не только анатомические особенности, но и особенности реакции нервной системы, поведенческие особенности, а в случае разумных существ ещё и морально-волевые качества. Высший был в восторге, предлагал нам съесть тех кто что поменьше, они с радостью сами согласятся на всё, просил прибить его быстро, предлагал большие возможности, вплоть до отселения на отдельную обитаемую планету, по его словам наполненную предателями и нам всего лишь нужно будет отдавать часть биологической массы и жить спокойно. Наш мир всё равно будем захвачен, а так, у нашего потомства появится шанс быть не съеденными. Предлагал помощь и содействие. Все попытки многоглазого скрасить своё бренное существование руконогие успешно проигнорировали и наперебой предлагали множество рецептов приготовления паучатины, не забывая это разбавлять рассказами о том, как мы её уже ели и всем всё понравилось.
Иван Иванович крутился вокруг паука, словно кот вокруг огромной рыбы, решая с чего бы начать есть. Многозначительно поднял палец и замер, очевидно читая очередное дурацкое достижение, заулыбался, наверное, соглашаясь с надписью:
— Презабавная надпись появилась: «Вивисектор-1. Вам удалось напугать животное, предлагая ему заняться с вами расчленёнкой. Напугайте ещё 99 животных, чтобы повысить уровень своего достижения». С появлением Рэма я похожие достижения постоянно получаю, когда с препаратами из наших пауков работаю и совсем на них внимания обращать перестал, а вот прямо сейчас оно меня натолкнула на мысль. У нас ещё достаточно много времени, чтобы попробовать и сбросить результаты в космос. Раньше нам удалось взять корабль врага и получать материалы для опытов только случайно, и они всегда были заражены микроорганизмами со скафандров абордажных групп, но я ваши скафандры стерилизовал специально, рассчитывая получить не заражённых рабочих пауков, а тут целый высший. Пока все будут есть его лапки, я немного потренируюсь над брюшком. Идеальный чистый материал, жаль только настоящих болезней нет, а только наши обычные полуспящие вирусы и немного безвредных для нас кишечных палочек. Мне бы сюда чуму, оспу, ящура или хотя-бы простой грипп. Такая возможность. Впервые жалею, что у меня нет лишайной кошки с глистами, — и Иван Иванович мечтательно вздохнул.
— Вообще-то есть. Половина дохлой лишайной кошки, наверняка там и те самые глисты есть, только я не знаю, что это такое. Ещё есть ступня чумного бездомного, испражнения бешеной собаки, больше десятка сушёных мышей и всего по мелочам, — предложил я свою помощь.
— Рэм! Нафига⁈
— Мы деревню сожгли, а там неживой магией промышляли. Ею можно заниматься только тем, у кого другой нет, но в известность власти ставить надо или боевым магам на службе Высшего, чтобы защиту иметь от мертвяков и знать, что происходит. Колдунью и дом сожгли вместе со всеми предметами, что были магией напитаны, а всякие безделушки я между бойцами поделил и мне кое чего досталось. Всё это в шкатулках, кубках и коробках лежало, а они из ценных материалов сделаны и защита дорогая поставлена. Всё некогда было дрянь выбросить и тару отмыть, да продать. Золото, серебро, мифрил, всё рунированное и дорогое, так и таскал. Рафаэлю на щит не отдал, потому что они до краёв мерзостью заполнены.
Паук бился в истерике, дико чирикая и обещая всё и сразу, а Иван Иванович погнал меня обратно в эсминец, чтобы я не вздумал вытаскивать подобные штуки из пространственного кармана на стерильной территории пауков. Вот значит для чего меня сто раз предупредили, чтобы дышал только через маску из хитрой ткани, надетую на морду и всего опрыскивали вонючей жидкостью, перед тем, как выпустить в космос.
Отдав дохлячии ценности и ещё раз опрыскавшись для дизенфекции, вернулся обратно. Зачищать корабль и менять в нём воздух люди не стали. У нас было много не крупных пауков, которые лазили по своим делам, занимались починкой оборудования и внимательно следили за порядком, разумеется, что было в их понимании. Как говорил Иван Иванович, они неразумны. Пауки сильно отличались от людей. Это были не рабы, а просто рабочие бесполые особи которые от рождения были взрослыми и рождались сразу имея знание своего ремесла. Если людям, чтобы содержать рабов, надо было заниматься охраной, обучать и следить чтобы не разбежались, то тут надо было просто родить нужных тебе специалистов, выпустить на место работы и кормить.
Хотя люди и не стали очищать воздух и дышать им не могли, меня это не касалось. Я отлично дышал через намордник. На корабле паучья изрядно воняло, но не сильно, мне не раз приходилось брать штурмом храмы мертвячников, вот там воняло, так воняло. Руконогие, традиционно отлично обживали новое пространство. Припрягли рабочих пауков к ремонту, просто взяв за лапы и оттащив в отсеки, где шёл бой, и мы изрядно порезвились, а затем набросились на меня, заставляя читать всё подряд и подписывать самопишущими перьями, которые называли фломастерами и маркерами, всё что я читал. Людей интересовало буквально всё, каждая паутинка, нарост на стене и даже рабочие пауки красовались именами с цифрами. Как пошутил командир: «инвентаризационными номерами».На вражеском корабле действительно было всё подписано. Каждая паутинка расплетала какое-то название. Значения большинства из них я не понимал, зато человеки прекрасно знали эти слова и прыгали от восторга.
