Каин кивнул, а затем повернулся обратно к своему грузовику.

Гнев кипел в моих венах, и я все еще чувствовал его. Я хотел причинить ему больше боли.

Чтобы изгнать из его головы любую мысль о том, что Блэр не была столь совершенна, какой она была прежде, чем покинула Алабаму. Он не знал все то, что она пережила здесь.

Это моя чертова семья заставила пережить ее это. Как он может позаботиться о ней? Она нуждалась во мне.

– Если я отпущу тебя ты будешь преследовать его грузовик, или все же успокоишься? – спросил Грант, ослабив свою хватку.

– Я в порядке, – заверил его я, пожимая плечами освобождаясь из его рук, и подошел к перилам, чтобы схватиться за них и сделать несколько глубоких вдохов.

Боль вернулась с прежний силой. Мне удалось похоронить ее, до него она слабо пульсировала во мне, пока это дерьмо не напомнило обо всем снова. Ту ночь.

Ту, после которой я не оправлюсь, ту, которая отпечаталась во мне навсегда.

– Могу я спросить тебя, что, черт возьми, это было или ты собираешься выбить дерьмо и из меня, тоже? – спросил Грант, отойдя на некоторое расстояние от меня.

Он был моим братом для всех смыслах этого слова.

Наши родители поженились, когда мы были детьми.

Достаточно долго, чтобы укрепить нашу связь. Даже при том, что у моей мамы с тех пор было уже пару браков, Грант все еще оставался моей семьей.

Он знал достаточно, чтобы понимать, что значила для меня Блэр.

– Бывший парень Блэр, – ответил я, не глядя на него.

Грант прочистил горло.

– Так, мм, он приезжает сюда, чтобы позлорадствовать? Или ты просто избил его до крови, потому что он однажды прикосался к ней?

Оба. Ни один. Я покачал головой.

– Нет. Он пришел сюда задавать вопросы о Блэр. О вещах, которые его не касались. Он не должен был спрашивать об этом.

– Ах, я понял. Теперь это имеет смысл. Ну, он заплатил за это. Чувак, вероятно, получил перелом носа с фингалом под глазом.

Я, наконец, поднял голову и посмотрел на Гранта.

– Спасибо, что оттянул меня от него. Я просто потерял контроль.

Грант кивнул, потом открыл дверь.

– Пойдем. Давай вперед, включим игру и выпьем пива.

Могила моей матери была единственным местом, куда я могла пойти, и просто подумаь. У меня не было дома. И я не могла вернуться к Бабуле Ку.

Она была бабушкой Каина. Он, вероятно, ждет меня там. Или, может быть, нет.

Может быть, я оттолкнула его тоже. Сев у подножья могилы моей матери, я подтянула ноги к груди и обхватив их руками.

Я вернулся в Sumit, потому что это было единственное место, куда я могла приехать.

Теперь же, мне нужно было уехать. Я не могла оставаться здесь. Еще раз моя жизнь собиралась принять неожиданный поворот.

Я была тем, кто не был готов к этому. Когда я была маленькой девочкой, моя мама брала нас в воскресную школу в местной Баптистской церкви.

Я вспомнила священное писание, которое нам читали из Библии, о Боге, не дающем нам больше того, что мы можем перенести.

Я начинала задаваться вопросом, было ли это только для тех людей, которые ходили в церковь и каждое воскресенье молились, прежде, чем ложились спать.

Потому что судьба не переставала наносить мне удары.

Жалость к себе не помогала.

Я не могла испытывать ее к себе. Я должна была переосмыслить слишком многое. Мое пребывание у Бабули Ку и желание Каина помочь мне с повседневной жизнью, было только временной отсрочкой.

Я знала, когда я переехала в ее спальню для гостей, что не смогу остаться здесь надолго. Было слишком много в нашей истории между Каином и мной. Историй, которые я не собиралась повторять.

Время, чтобы уехать – пришло, но я все еще не знала о том, куда я собиралась уехать, и что делать, как и три недели назад.

– Мне жаль, что ты не здесь, мама. Я не знаю, что делать, и у меня нет никого, чтобы спросить, – шептала я, когда сидела на тихом кладбище.

Я хотела верить, что она могла меня услышать.

Мне не нравилась идея того, что она была в земле, но после того, как моя сестра-близнец, Валерия, умерла, я сидела здесь с моей мамой, и мы разговаривали с Валерией.

Мама говорила, что ее дух наблюдает за нами, и она могла слышать нас. Я так хотела верить в это, сейчас.

– Это – просто я. Я скучаю по вам. Я не хочу быть одной…, но это так. И я боюсь.

Единственным звуком был ветер, шелестящий листьями на деревьях.

– Ты когда-то сказала, что если мне будет очень тяжело, то я должна слушать свое сердце. Я слушаю Мама, но я так запуталась. Возможно ты смогла бы мне помочь, возможно указать правильное направление?

Я положила подбородок на колени и закрыл глаза, не желая плакать.

– Помнишь, когда ты сказала, что я должна сказать Каину, что именно я чувствую. То, что я не буду чувствовать себя лучше, пока держу это в себе. Ну, сегодня я сделал это. Даже если он простит меня, то все одно уже не будет по-старому. Я не могу продолжать полагаться на него, так или иначе. Пора самостоятельно это понять. Я просто не знаю как.

Я чувствовала себя лучше, просто спрашивая ее. Зная,что я не получу ответ, но это не имело значения.

Дверь машины захлопнулась, нарушив тишину, я опустила руки и посмотрела на стоянку, чтобы увидеть слишком дорогой автомобиль для этого маленького города.

Сощурив глаза, чтобы посмотреть, кто вышел из нее я ахнула, а потом вскочила. Это была Бэти. Она была здесь. В Sumit. На кладбище… приехав на очень, очень дорогом автомобиле.

Ее длинные каштановые волосы были заплетены в конский хвост.

Улыбка растянулась на ее лице, поскольку мои глаза встретили с ее. Я не могла двинуться.

Я боялась представить. Что Бэти здесь делает?

– Ты не имеешь сотового телефона. Как, черт возьми, я должна позвонить тебе и сказать, что я приеду, чтобы увидеть тебя, если у меня нет даже номера, чтобы позвонить? Ммм? – ее слова не имели никакого смысла, но услышать ее голос рядом, было приятно.

Бэти засмеялась и раскрыла руки, как я тут же бросилась в ее объятия.

– Я не могу поверить, что ты здесь, – сказал я после того, как обняла ее.

– Да, я тоже. Это было долгой поездкой. Но это стоило того, тем более, ты оставила сотовый телефон в Розмарине, у меня не было способа поговорить с тобой.

Я хотела рассказать ей все, но я не могла. Пока что.

Мне нужно было время. Она знала о моем отце. Она знала о Нан. Но остальное… Я знала, что она не знает.

– Я так рада, что ты здесь, но как ты меня нашла?

Бэти улыбнулась и наклонила голову в сторону.

– Я ехала по городу в поисках твоего грузовика. Это было не так сложно. Это место очень маленькое. Если бы я мигнула дважды, я бы пропустила его.

– Этот автомобиль, вероятно, наделал много шума, проезжая весь город,сказала я, посмотрев на нее.

– Это Джейса. Эта штука едет как мечта.

Она все еще была с Джейсом. Хорошо. Но моя грудь заболела.

Джейс напоминал мне о Розмари. А Розмари напоминала мне о Раше.

– Я хотела спросить тебя, как ты, но подруга, ты посмотри на себя, кожа да кости. Ты ела после того, как оставила Розмари?

Моя одежда была велика для меня.

Еда была трудной с большим узлом, который навсегда остался плотно в груди.

– Это было трудно несколько недель, но я думаю, что все в порядке. Нахождение с вещами. Контакт с ними.

Бэти перевела взгляд на могилу позади меня. На обе. Я видел грусть в ее глазах, когда она читала надгробие.

– Никто не может забрать твои воспоминания. Они всегда с тобой, – сказала она сжимая мою руку.

– Я знаю. Я не верю им. Мой отец – лгун. Я не верю ни одному из них. Она, моя мать, она не сделала бы то, в чем они ее обвиняют. Если кто-либо виноват, то это – мой отец. Он причинил эту боль. Не моя мама. Она не сделала бы это.

Бэти кивнула и взяла мою руку. Имея кого-то кто слушает меня, и знать, что они мне поверили, что они верили в невиновности моей матери, помогало.