— Это хорошо, Малдун, — отозвался человек. Он сдавил броневой лист с силой, которую трудно было ожидать от его пухлых пальцев. — Потому что именно вам придется заплатить страшную цену, если полковник Макдугал окажется не прав.

Он развернулся и зашагал обратно к люку.

~ А теперь, — добавил он, — я собираюсь вусмерть нажраться.

Хотелось бы знать, где сейчас майор Боуэн. Где-нибудь в штабе, самом безопасном месте на охваченной войной планете. За моей спиной в вихрях ударных волн и жесткой радиации разгорается главная битва. Сражение очень яростное, но пока не выходит за пределы ожидаемых параметров.

С другой стороны, назначенное мне задание...

Пехотная рота вызвала поддержку артиллерии, как только вражеский аванпост начал обстреливать их из ракетных установок.

Я наблюдаю.

Горизонт прорезает первая пара артиллерийских ракет.

Разгонные ступени уже сброшены, но мне видны вспышки маневровых двигателей, постоянно корректирующих курс бронебойных боеголовок. Они наводятся по триангуляции фиксированных точек, так как сам аванпост по-прежнему превосходно поглощает любое излучение в электрооптическом диапазоне.

Эти снаряды предназначены для определения возможностей противоракетной защиты противника, чтобы потом можно было защитить основной залп соответствующими контрмерами.

У врага нет никакой защиты. Боеголовки погружаются в самый центр аномалии и исчезают, в точности повторяя судьбу всех остальных снарядов и энергетических лучей. Ни они, ни последовавший залп не производят никакого видимого эффекта.

Через 0,03 секунды после расчетного времени детонации исследовательская станция начинает обстреливать артиллерийскими ракетами нашу наступающую пехоту.

Враг использует бронебойные заряды. Они появляются из аномалии, уже набрав максимальную скорость. Взрываясь глубоко под поверхностью, они вздымают к небу гигантские гейзеры, в которых можно разглядеть фигурки окопавшихся пехотинцев. Бронескафандры защищают солдат довольно неплохо, и некоторым из них самим удается отползти из зоны поражения.

Позиции пехоты по-прежнему находятся под обстрелом из стрелкового оружия и переносных ракетных установок. Командир роты приказывает начать отступление. Спустя 5,4 секунды действующий командир роты вызывает на подмогу Боло.

Воздух над полем боя насыщен черной пылью, в глубине которой время от времени полыхают рыжие вспышки пламени.

Я уже вошел в зону досягаемости стрелкового оружия врага, огонь которого ни на секунду не ослабевает. По мне тем не менее не стреляют. Летящие со стороны аномалии снаряды продолжают бить по району, где была развернута пехота, разрывая в клочья останки боевых скафандров. Выжившие солдаты уже покинули смертоносное поле.

Наши ракеты продолжают исчезать под куполом аномалии без всякого эффекта.

До сих пор я наблюдал за аванпостом только с помощью пассивных рецепторов. Я занимаю позицию на обратной стороне невысокого холма и поднимаю над его гребнем активный радар. Используя установленную на выдвижной мачте систему, я сканирую аномалию моноимпульсами в трех разных участках спектра.

От аномалии нет никакого отражения. Через 0,03 секунды после того, как импульсы должны были достичь цели, аванпост сосредоточивает на мне огонь стрелкового оружия и выпускает две артиллерийские ракеты.

Пули и лазерные лучи малой мощности меня не волнуют. На линии огня находится только расходуемый сенсор, он и не должен пережить контакт с противником, но на таком расстоянии попадание разве что поцарапает его поверхность.

Если говорить об артиллерии, то теперь они имеют дело вовсе не с беззащитной пехотой. Я приоткрываю микросекундное окно и уничтожаю электронику боеголовок электромагнитным импульсом. Их кольцевые ускорители отключаются, и боеголовки становятся простыми снарядами. Ни одна из них не должна упасть ближе пятидесяти метров от моего местоположения.

Спустя 0,03 секунды после того, как я поджарил вражеские ракеты, электромагнитный импульс высокой амплитуды встречает следующую боеголовку, которыми продолжают осыпать аванпост наши батареи. Ракета уже завершила последнюю коррекцию курса, так что от все равно погружается в расчетный центр цели. Электронный детонатор наверняка отказал под ударом ЭМИ, но запасной механический должен все равно сработать.

Невозможно определить, сработал он или нет: как я и ожидал, аномалия не подает признаков даже кинетического удара.

Аванпост выпускает в меня еще две ракеты и настоящий ураган противопехотного огня. Ракеты заранее производят коррекцию курса. Они попадут в меня даже при отказе системы наведения.

На востоке над основной линией сопротивления врага по-прежнему бушуют громы и молнии. Потери наши велики, но все же в пределах ожидаемых. Если в силах противника не произойдет радикального изменения, прорыв произойдет через 5 часов и 37 минут.

Этот исследовательский центр расположен вдалеке от населенных пунктов противника. Может быть, Анцети решили разместить его в столь уединенном месте именно потому, что не хотели привлекать внимания наших основных сил?

«Я знаю, что у них что-то есть», — сказал мне майор Боуэн. И он был прав. Исход сражения будет решен именно здесь, а не на передовой.

Я выпускаю широкополосную антенну и передаю командованию просьбу немедленно прекратить артиллерийский обстрел. Я использую одновременно широкодиапазонное радио, которое может быть заблокировано статическими помехами в электромагнитном спектре, порожденными использованием ядерного оружия; лазер, сигнал которого будет получен, только если все ретрансляторы отсюда до штаба еще целы, и сейсмическую связь, медленную, но практически незаглушаемую.

Огонь нашей артиллерии не оказывает никакого видимого эффекта, но вносит в уравнение неизвестную переменную, а до сих пор все переменные потворствовали именно нашему противнику.

Передавая командованию свой доклад и инструкции, а также пытаясь получить хоть какое-то объяснение своим наблюдениям, я нахожу время заняться летящими в меня ракетами. В боевых экранах моей башни открываются два временных окна. Они соответствуют положению стволов моих скорострельных орудий и синхронизированы с их движением.

Я открываю огонь. Электромагнитные импульсы в сверхпроводящих магнитах, скрытых внутри орудий, разгоняют короткие трубки из обедненного урана — кольцевые снаряды — до астрономической скорости. Два миниатюрных солнца вспыхивают в небе там, где траектория моих снарядов пересеклась с боеголовками. Осколки ракет чертят на небе красивые огненные полосы.

Через 0,03 секунды после уничтожения ракет очередь гиперскоростных кольцевых снарядов, выпущенных со стороны аномалии, в клочья разносит расходуемое сенсорное устройство.

Моя способность хранить и обрабатывать информацию на порядки превосходит возможности коллоидного разума, которому я служу; но все равно в любое данное мгновение мне доступна лишь часть знания, хранящегося в моих базах данных. И сейчас, пока я заменяю сенсор, в то время как шесть новых ракет устремляются ко мне от их аномалии, я слышу баритон техника, менявшего катки моего левого борта семьдесят четыре года назад.

Пора, пора собираться,

Хватит без дела слоняться —

Полный вперед! —

поет он.

Иногда, чтобы замкнуть дерево решений, мои процессоры подражают коллоидному мозгу. Я слишком долго ничего не делаю.

Я начинаю движение и, чтобы не подставлять под огонь нижнюю броню, просто сметаю гребень укрывавшего меня холма.