Перевод Ю. Балаяна.
Боло Марк LX оглядел поле сражения и внезапно почувствовал, что потерял ориентацию. Такого ощущения он еще не испытывая, оно не было предусмотрено его программным обеспечением, поэтому он обратился к банкам данных в поисках чего-нибудь похожего, напоминающего данную ситуацию и позволяющего ее объяснить. В процессе поиска он подключился к генетической памяти и извлек оттуда призрак.
В глубине Арденнского леса натужно ревел Марк LX, который тогда был бронетанковой единицей. Внутри его корпуса врос в сиденья сосредоточенный экипаж, настроенный на выполнение боевой задачи в условиях сложного рельефа и интенсивного артиллерийского обстрела. Земля вокруг взметалась в воздух разрывами снарядов.
Сознание Марка LX было в зачаточном состоянии и едва воспринимало обстановку. Оно почти не реагировало на взрывы вокруг, а свои снаряды Марк LX посылал в жар сражения один за другим, доверяя наводчику, даже не пытаясь установить контроль над своими действиями.
Сейчас, через тысячелетия, Марк LX понял, что в той битве среди грохота рвущихся снарядов и криков умирающих он ощущал себя в безопасности, ощущал удовлетворение, недосягаемое с тех пор... и вдруг, наслаждаясь этим чувством целесообразности и завершенности, он получил прямое попадание. Его электроны начали разлетаться в стороны так, что еще в течение столетий не было найдено способов возвратить их на свои орбиты. Марк LX резко вильнул, врезался в дерево, которое оказалось прочнее, чем выглядело, и взорвался. Фрагменты его взлетели величественными дугами и рухнули на корчившиеся и содрогавшиеся тела окружавших его людей.
Сознание Боло угасало. Он отчаянно боролся, чтобы его сохранить, чтобы извлечь урок из происшедшего с ним, чуть-чуть увеличить объем знания. Но за считанные секунды оно угасло, душа впиталась в почву Арденнского леса. И все-таки его душа, для которой нет научного определения и термина, цеплялась за остатки собственного «я».
Прошли века и тысячелетия, но та самая крохотная искра сознания сохранилась едва ощутимая, но так и не угасшая. Знакомая с солнцами иных миров, переродившаяся бронетанковая единица затаилась в растительности чужой планеты, ожидая следующего призыва к бою.
Оборотни.
Единственная информация, которую Боло смог найти в своем банке данных.
Враг мог принять произвольную форму, говорить на любом языке, имитировать все, что можно себе представить. Они построили свои контакты со звездами на способности натягивать на себя тысячи масок и сбрасывать эти обличья лишь в момент предательства и убийства.
Кроме крохотного остатка древнего переживания в Арденнском лесу, видения своего собственного уничтожения, единственным, что знал LX, было то, что враги — оборотни.
— Кто ты? — спросил Боло, внимательно глядя на почти точную свою копию, может быть чуть более побитую, но с такими же глубокими «глазными» амбразурами, такими же звуковыми рецепторами.
— Это несущественно, — был ответ. — Главное, кто ты сам. Я жду, пока ты придешь в себя. Ты стар, разбит и ремонту не подлежишь. Посмотри на себя моими глазами. Что-то следует предпринять, ты не можешь оставаться в таком состоянии. Ты хоть знаешь, кто ты и где ты? Доложи и дай оценку ситуации.
— Не могу, — признался Марк LX. Он обратился к призракам, мелькавшим в памяти, фрагментам, остаткам своей личности. Он пытался зацепиться хоть за что-нибудь. Конечно, личный заводской номер, но кроме этого... только лес, взрывы снарядов, последний — прямое попадание. Ощущение чего-то... Гордость? Стыд? Торжество? Страх? Он боролся со своей памятью, но призраки ускользали, не запечатлевшись в сознании.
Тревожило ощущение, что в его недрах и сейчас хранится оружие, что существует какой-то способ его использования, хотя он и не помнит какой. Это казалось отдаленным, неосязаемым в сравнении с реальностью давно минувшего: древнего леса, убитых и умирающих.
— Я так и полагал, — изрекло существо напротив: — Ты ничего не можешь вспомнить. Ты ничего не понимаешь. Ты бесполезен и даже опасен. Ты подлежишь списанию.
«Нет, — подумал Марк LX, — нет, это невозможно». Из глубин сознания всплыла категорическая директива: сопротивляться списанию.
Внезапно его захлестнули страх и ненависть к двойнику, к собственному отражению, которое безмятежно приказывало ему самоуничтожиться. Враги — оборотни, он не должен самоуничтожаться, следовательно, перед ним враг, как бы похож на него самого он ни был.
Но в памяти — зияние провала, ни следа перехода от Арденн к этому неизвестному месту и времени. Может ли стоять перед ним другой Боло, с действующим интеллектом, приказывающий ему самоуничтожиться, если его сознание не придет в норму?
Но если может, то откуда такое чувство? Почему призраки из глубин прошлого призывают сопротивляться? Он не знал и решил выиграть время, чтобы разобраться в ситуации.
— Кто ты? — снова спросил Боло. — Отвечай или будешь уничтожен.
— Дурак, — ответило его отражение. — Ты не видишь, кто я? Я Марк LX, как и ты, и здесь, неподалеку, батальоны таких же, как мы. Что-то с тобой произошло в последнем столкновении, ты каким-то образом потерял память. Объясняю ситуацию: каждый из нас, один за другим, подкатывали сюда, на это место, чтобы перепрограммироваться на новые задачи. Естественно, пришла твоя очередь пройти ту же процедуру.
— Не знаю, — сказал Марк LX, медленно двинувшись вперед, ощущая движение своих гусениц: восстанавливался контроль над механизмами. — И все вы одной модели, одной серии? Кажется маловероятным.
— Не тебе судить о вероятности, — донеслось до него. Существо напротив зажгло где-то в своих потайных глубинах фитиль, который потрескивал и бросал свет вокруг. Боло заметил слабые очертания других машин. — Приступай к самоотключению, пока не поздно. Пока не пришли экскаваторы. Все просто: отключи все цепи, сними защиту, вернись в благословенное забытье, а когда ты снова очнешься, будешь здоров и полностью функционален.
«Звучит логично, — подумал Марк LX. — Я сейчас даже не полмашины, даже не могу оценить своего положения. Так удобно оставить все, позволить идти своим чередом...»
«Оборотни», — произнес внутренний голос. Почти невнятное предостережение донеслось до него через тысячелетия, зацепилось за что-то в его электронном мозгу и осветило его, как несущий смерть зажженный фитиль: «Когда придет враг, когда грядет последняя битва, он придет в обличье зверей, прикрывшихся боевою броней».
Казалось, взорвались столетия. Боло, ржавеющий после Битвы за Выступ, развалился до самых гусениц, но, возрожденный через промежуток времени, не поддающийся измерению, в результате процесса, не поддающегося анализу и описанию, боролся на Венере.
Метановые вихри бушевали вокруг Боло Марк LX, вспоминающего и обдумывающего подробности того кошмарного броска к югу против вражеских сил вторжения в сердце планеты. В первой фазе силы защитников понесли тяжкие потери, четыре из каждых пяти металлических защитников были уничтожены, и Марк LX, единственная боевая машина на этом участке фронта, дрался отчаянно, выбрав узкое направление, в котором сосредоточил свой огонь. Он достиг высокого уровня поражения, пришельцы не были достаточно защищены своим снаряжением. Боло, опьяненный кратковременным триумфом, уверенно двинулся вперед, чтобы развить успех, и получил прямое попадание мощного заряда...
В течение какого-то мутного, неопределенного периода металл, бионика и органика были восстановлены, реорганизованы, заменены; материальные, моральные и функциональные заплаты наложены, задачи жизнеобеспечения перераспределены.
Боло — сложная машина. Ухищрения механики, запутанные двоичные коды, диатонические звуки... Но работа была выполнена.
После этого, один, в Жарких Мирах брошенный на борьбу с Ордой, защищая арьергард большого отхода, Боло снова пережил момент восстановления памяти, ощутил свирепый грохот взрывов и рокот собственных двигателей, пережил жестокие хитросплетения битвы.
