Клиент был очень тучен, но аккуратно причесан и опрятен. Он был одет в темно-серый костюм от Пола Смита, на жирном запястье поблескивали золотые часы «Патек Филипп». Маленькие глаза смотрели на сыщиков из-под толстых надбровных дуг сердито и требовательно.

Клиента звали Ильей Ивановичем Митрохиным. Миллионы долларов, хранящиеся на счетах в трех швейцарских банках, давали Митрохину уверенность в том, что весь огромный мир может легко уместиться в кармане его дорогого пиджака, – стоит только ему пожелать. На Плетнева и Турецкого он смотрел, как на свою собственность. Вернее, как на вещи, цена которым давно известна, и цена эта – ломаный грош.

Турецкий и Плетнев давно привыкли к таким взглядам, а потому вели себя спокойно, вежливо и корректно.

– Мне вас порекомендовали как отличного специалиста, – сухо прорычал Митрохин, недовольно глядя на Турецкого.

– Так и есть, – кивнул Александр Борисович.

Митрохин чуть прищурил маленькие, заплывшие глазки.

– Вы, в самом деле, раньше работали в прокуратуре?

– Было дело, – вновь согласился Турецкий. – А что?

– Нет, ничего. – Митрохин обвел сыщиков нахмуренным взглядом и сказал: – Работа, которую я хочу вам предложить, не слишком сложная. По крайней мере, для такого специалиста, как вы. Но заплачу я за нее щедро.

– Приятно слышать, – улыбнулся Александр Борисович. – Оплату мы обсудим чуть позднее. А пока – изложите суть проблемы.

Митрохин помолчал несколько секунд, потом выпалил:

– Меня хотят убить! – Произнеся эту сакраментальную фразу, он покосился сперва на Турецкого, затем на Плетнева, как бы желая удостовериться в том, что фраза произвела на сыщиков должный эффект.

Плетнев едва заметно усмехнулся, Турецкий слегка прищурил серые глаза.

– Вот как, – сказал он. – Кто именно хочет вас убить?

– Симонов. Иван Палыч. Мой партнер по бизнесу. Мы работаем вместе уже шесть лет. Видимо, он решил, что пора от меня избавиться.

Турецкий и Плетнев переглянулись.

– Откуда у вас такая информация? – спросил Плетнев.

– Из достоверного источника, – рыкнул в ответ Митрохин.

– Вы не хотите его называть?

– Нет.

Сыщики помолчали, ожидая, продолжения рассказа, но Митрохин, видимо, решил, что сказал достаточно.

– Чего же вы хотите от нас? – спросил, наконец, Александр Борисович.

– Завтра вечером… – Митрохин выпучил глаза и перешел на хриплый шепот. – …Мой партнер Симонов попытается меня убить. Я хочу, чтобы вы «схватили его за руку». Взяли с поличным.

Плетнев потер пальцами воспаленные после бессонной ночи глаза и вежливо поинтересовался:

– Почему бы вам не обратиться в милицию?

Митрохин поморщился и тряхнул толстыми щеками.

– Никакой милиции! По крайней мере, пока.

– Но…

– Вы хотите заработать или нет? – перебил сыщика сердитый толстяк. – Если хотите, не задавайте глупых вопросов! Если нет, я обращусь в другое агентство! Благо, вашего брата нынче в Москве хватает!

У Александра Борисовича проявилось жгучее желание дать толстяку по морде. «Саня, ты должен научиться сдерживать гнев!» – прозвучал у него в голове мягкий голос жены. Турецкий вздохнул, мысленно досчитал до десяти, чтобы успокоиться и обуздать гнев, и сказал:

– Я думаю, мы с коллегой можем за это взяться.

Толстяк подался вперед, навалившись грудью на стол и рявкнул:

– Сколько?

Александр Борисович подал знак Плетневу, тот взял из стаканчика карандаш, написал на листке бумаги цифру и протянул листок Митрохину.

Тот схватил листок толстыми пальцами, глянул на него и изумленно поднял брови.

– Не дороговато ли вы себя цените?

– Ничуть, – спокойно сказал Турецкий. – Это обычная такса за подобную работу.

– Хорошо. Четверть этой суммы я отсчитаю вам прямо сейчас. Это будет аванс. Остальное получите после выполнения работы.

– Обычно мы берем пятьдесят процентов в качестве аванса, – строго произнес Плетнев.

– А сейчас возьмете двадцать пять! – прорычал Митрохин. – Или я найму других людей. Решайте.

Александр Борисович и Антон Плетнев переглянулись.

– Я думаю, мы можем сделать исключение, – сказал Турецкий.

– Идя вам навстречу, – строго добавил Плетнев.

Митрохин кивнул и полез в карман за бумажником.

– Цены не сложат… – презрительно бормотал он, доставая бумажник. – Всяк пёс за кость удавит…

Внезапно Турецкий быстро наклонился, схватил Митрохина за жирное, волосатое запястье и с силой прижал его к столу.

– А теперь слушайте меня внимательно, Митрохин, – сказал он ледяным голосом, глядя толстяку прямо в глаза. – С того момента, как мы возьмем аванс, вы будете тщательно следить за своей речью. И если вы еще хоть раз позволите себе оскорбить меня или кого-либо из моих коллег, я достану ствол и сам выбью мозги из вашей жирной головы. Вы поняли меня, Митрохин?

Взгляд Турецкого был колючим и ледянным. Митрохин несколько секунд смотрел ему в глаза, затем не выдержал, лицо его обмякло, губы потеряли твердое очертание.

– Ладно, – сказал он тихим голосом. – Ваша взяла. Я постараюсь держать себя в рамках. Я согласен. Заключайте договор, или что там, у вас, положено.

– Вот и хорошо, – сказал Александр Борисович и выпустил запястье Митрохина из своих железных пальцев. Затем откинулся на спинку стула и сказал: – Мое правило: корректность за корректность, хамство за хамство.

– И око за око, – усмехнулся Плетнев.

Митрохин посмотрел сперва на него, потом на Турецкого, нервно облизнул губы и сказал:

– Вы должны меня понять, парни. Не каждый день человека собирается убить его собственный партнер по бизнесу.

– Именно поэтому мы продолжаем этот разговор, – холодно произнес Александр Борисович.

После того, как договор был составлен, а деньги пересчитаны и спрятаны в сейф, Александр Борисович закурил сигарету, пристально посмотрел на Митрохина и сказал:

– Обговорим детали.

Спустя полчаса, когда за Митрохиным закрылась дверь, Антон Плетнев повернулся к Турецкому и сказал:

– Саш, можно вопрос?

– Валяй, – разрешил Турецкий, дымя сигаретой.

– Как ты это делаешь?

– Что именно? – не понял Александр Борисович.

– Да вот это. Один пристальный взгляд, и разъяренный волк тут же превратился в смирного ягненка.

– А, ты про это, – Александр Борисович улыбнулся. – Это называется «взгляд на поражение». Это как у японских самураев. Когда два незнакомых самурая встречались на дороге, они не сразу хватались за мечи. Вернее сказать, они за них вообще не хватались. Они просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Кончалось это тем, что один из них отходил в сторону, уступая дорогу сильнейшему.

– Как же они узнавали, кто из них сильней?

– А вот так и узнавали – по взгляду. Помнишь как у Толстого? «Глаза – зеркало души!»

Плетнев задумчиво поскреб в затылке, и Турецкий, видя его замешательство, весело рассмеялся.

– Да ну тебя, – фыркнул Плетнев. – Я серьезно спрашиваю, а ты…

– А я тебе серьезно и отвечаю.

– Ладно, проехали. – Антон улыбнулся. – Лучше скажи, где вы Новый Год праздновать будете? К нам с Васькой не соберетесь?

Александр Борисович покачал головой:

– Нет. Хотим отпраздновать вдвоем.

– Романтично, – заметил Плетнев.

– Будешь зубоскалить, не пригласим на Рождество, – предупредил его Турецкий. – А на Рождество у нас будет огромный жирный гусь. Он уже дожидается своего часа на балконе.

– Ого! Откуда такая экзотика?

– Ирине клиентка приволокла. Плата за счастливое избавление от невроза.

– Везет же некоторым, – вздохнул Плетнев. – А мне мои клиенты только ручки дарят. У меня уже три позолоченных «паркера» в столе. И все фальшивые!

Плетнев засмеялся, однако Турецкий на этот раз остался серьезен.