— Стой! Да стой же!

Демонёнок знал — чем подарок подвижнее, тем интереснее. Но опаздывать тоже не стоит. Вдруг на трансформацию времени не хватит и домой вернётся тем же, что и раньше? А родители так старались отправить его в последний путь.

Даймон поднял голову к окну на пятом этаже. Блоди старательно махала чёрным платком, а в дорогу снабдила порцией советов:

— Беги, если достанут факелы, смерть моей души. Бей первым, но аккуратно. Постарайся не оставлять отпечатков. И, конечно, ничего не подписывай. Помни — бумаги для людей — всё.

— А если поймают? — уточнил демонёнок.

— Поймают — отрицай, — тут же ответила мать. — Поймаешь сам — пытай до последнего. Но без следов. В общем, проводи время с пользой, дорогой! Ты ведь нам действительно стоило не мало!

«Волнуется, что ли?» — подумал подросток. Но махать в ответ не стал. В конце концов, у детей не одна школа на весь мир. Не получится с этой — построят другую. Им не жалко. Не зря же медведей из пещер выгоняли. Люди умные.

Наконец, Михаэль вытащил из грузового отдела большого жирного… гуся. С мощным клювом наперевес и враждебно-настроенным взглядом.

— Вот тебе гусь Шредингера! — заявил отец.

Даймон округлил глаза. И спросил, принимая подарок:

— Так, может, и вернуть его Шрёдингеру?

— Это ещё зачем? Ему без надобности, а тебе дневник нужен, портфель, линейка, ручка и тетрадка, — расхохотался оборотень и склонился к демонёнку, чтобы сообщить самое важное. — Вот что я тебе скажу, сын. Дневники в склепы не кладут, а гусь уже твой. С ним и добудешь необходимое. Спросишь, кто у них там самый главный в школе и вручишь гуся ему. Как дар.

— Разве демоны приносят дары людям? — удивился демонёнок.

— Конечно, приносят. Иначе как бы они сами дошли до рэпа и космопсихологии? –объяснил медведь и немного понизил голос. — На самом деле В Европе раньше всегда так делали при поступлении в институты. Учёба дорого стоит. Отдавали последнее. Кто свинью приводил. Кто курицу. Кто гуся. А студиусам за это всё, что хочешь давали. Робу, или стилус с книгами, к примеру. Точнее не скажу. У меня лесное образования. Я самоучка. Учился на собственных ошибках. Пчёлы — мои учителя. Жалили больно, как последний раз. Но… жизненно.

— А мне тоже нужно делать ошибки? — на всякий случай спросил демонёнок.

Отец почесал нос как будто лапой. И предаваясь воспоминаниям, добавил:

— Учись на примере гуся. Они поинтереснее медведей будут. К примеру, потребуется тебе ручка — дерни перо и в чернила макай.

— А если нет чернил?

— Используй кровь, — уточнил отец и даже подчеркнул. — Обязательно заведи врагов… чтобы было чем писать.

Многое понял демонёнок. Кроме одного:

— Так если гусь не Шредингера, то почему его так прозвали?

— А это, мрак мой, уже в школе расскажут. Там любят всякие байки травить. То им форма земли не нравится, то планеты сосчитать с первого раза не могут и пересчитывают, — отец улыбнулся и почесал лысину сыну. Волосы у Даймона росли, но как правила сгорали все подчистую, когда в очередной раз взрывался Пукс или демонёнок перегревался буквально до белого коленья.

Отметив смущенный взгляд подростка, Михаэль добавил:

— А с гусем так получилось потому, что он находится сразу в двух состояниях. Вроде ходит такой важный и живой по двору. А с другой стороны — уже на столе лежит жаренным на праздник. Всё от самой хозяйки зависит. Как захочет праздника, так и подаст гуся.

— А, полужив-полумёртв, — понял Даймон. — Но зачем нам гадать, когда одно состояние перетечёт в другое? Давай я отнесу его мёртвым. А перьями заранее запасусь.

— Знаешь, я до науки не очень охоч, — признался отец. — Живые они им нужны или мёртвые, ещё узнать надо. Но дети должны быть умнее родителей. Потворствуя этому, я и взял его для тебя со двора. Дальше сам разбирайся.

— Так ты стащил гуся?

— Освободил, — уточнил отец. — Сейчас это «эко-активизм называется». Всякую животину спасают, чтобы травы больше ела и нам больше мяса доставалась.

— А-а, — протянул Даймон. — То есть ты спас его ради того, чтобы я не голодал в школе?

— Даймон, ты в школу не ради питания ходить должен. Чего там есть? Люди гранит грызут. Не важные у них зубы с такой диетой, — снова отметил отец. — Но ты же демон. Адаптируйся. Люди говорят, что в школах таких много, только поменьше.

— Бесы, что ли?

— И да, и нет, — вздохнул отец. — Каждый человек он тоже как бес Шрёдингера. Бесит всех и себя одновременно, но очень удивляется, когда за грехи в ад отправляют. А пока люди ищут себя в этой дороге, с ними местный экзорцист должен разбираться. «Директором» называют.

— Это что-то вроде инквизитора? — поинтересовался демонёнок.

— Директорами у людей всегда кого-нибудь главного ставят, — припомнил оборотень. — Выше только президент. И то у всех разный.

Демонёнок помялся на месте и наконец, спросил:

— Почему ты обо мне заботишься? Демоны не обязывали тебя постоянно защищать меня. Это давно роль Пукса… Ты всё ещё считаешь меня слабым, па?

— Я всё ещё считаю тебя Адовым, — ответил Михаэль и спрятал глаза. — Ты хоть помнишь, почему пуделя так прозвали?

Демон пожал плечами и предположил:

— Потому что он портил воздух и это возмущало окружающих?

Отец почесал косматую бровь:

— Нет, потому что взрывался со словом «пух». Но эта буква тебе никак не давалась. У тебя как раз выпадали первые кровавые зубы, и ты никак не мог выговорить слово правильно. Постоянно талдычил — Пукс, да Пукс, тыкая маленьким пальчиком в пёсика. А для него твои команды — закон. Он на радостях и взрывался, с удовольствием разнося на кусочки округу.

— Этого я не помню.

— Так это от первых трёх контузий память отшибло, пока иммунитет не окреп, — улыбнулся отец. — У меня и самого порой звон в ушах с тех времён. Вы на пару с адским псом нам не один дом разнесли… а ещё три пещеры, две берлоги и даже один бункер.

— Как я мог такое забыть? — вздохнул демонёнок. — Люблю взрывы!

— Потенциал к разрушению у тебя проявлялся с самого рождения, сын мой, — продолжал восхищаться отец. — Мы же на любые салюты и фейерверки с тех пор с ленивой тоской смотрим.

Даймон поник:

— Я думал, что мы всегда убегали от инквизиторов. И, вообще, любим путешествовать.

— Чтобы не разубеждать тебя в этом маленьком заблуждении, мы всегда переезжали, когда ты спал. Ну или приходил в себя после демонической комы, — вздохнул отец, подаваясь ностальгическим чувствам. — Но теперь ты взрослый. В школу идёшь. Насладись же правдой боли сполна. Он взрывался. Ты поджигал. Веселились так несколько лет, пока Блоди тебя читать не научила.

— Но я думал, вы прячете от меня книги.

— Так это только для того, чтобы подогреть твой интерес, — подмигнул отец. — Запретный плод всегда сладок.

— Я помню свою первую книгу. «Страдания Некрономикона». С картинками. Её вроде шкаф съел?

— Нет, сгорела, — вздохнул отец. — Сколько раз мы переезжали, уже и не сосчитать. Так что почитай жили в машине. Старый «Майки» нас не подводит.

Даймон похлопал по борту грузовичка. Тот довольно заурчал и пустил струю омывающей жидкости на дворового пса, что пытался поднять лапу на колесо.

— Так это мы из-за меня постоянно переезжаем⁈ — наконец, всё понял демонёнок. — Почему вы меня просто не связали? А пса могли посадить на цепь, как все люди делают. Так бы и выросли на пару. Связанный и на цепи. Так наверняка в каждом выводке делают.

— Заруби себе на носу, сын мой. Адовы за свободное развитие! К тому же, — тут отец протянул гуся и снова подмигнул. — Связывание ещё заслужить надо!

Гусь с подозрением покосился на мальчика.

— Ты не думай, что с одним тобой проблемы были. Мара нам тоже покоя не даёт, — напомнил отец и оскалился. — За это я и люблю свою семью! Никогда не даёте расслабляться. Будь иначе, мы бы давно уже сами траву ели или валялись кверху лапками, ожидая, пока на костре приготовят.