— Вспомнила шутку, — влажно выдыхаю в ушко, чувствуя дрожь парня. — Сейчас бы лежать на шикарном мужчине, — складываю кулачки и упираюсь в них подбородком. — А я уже на нем лежу, — и снова заливисто хохочу, замечая, как Богдан закатывает глаза над моей детской непосредственностью.

— Кроха, — жмется губами в долгом поцелуе к моей шеи и широкими ладонями оглаживает ягодицы. Мнет сладко и оттягивает до визгов. Чувствую, как киска подтекает, и липкая смазка пачкает пах парня.

— Почему именно сейчас? — носом веду по скуле Дана и срываюсь на ухо. Посасываю серьгу в мочке, ощущая металлический привкус.

— Не хочу быть козлом и подставлять друга, но и тебе врать уже тошно, — Дан говорит размеренно, но я чувствую бешеные удары его сердца. — Петя меня к тебе на пушечный выстрел не подпускал, потому что всем была известна моя репутация...

—... бабника! — договариваю за него и лукаво стреляю глазками.

Почему-то я догадывалась, что брат решил все за меня!

— Он просто хотел тебя уберечь от меня и той боли, что я могу причинить тебе, — голос Дана звучит надломленно и тихо, за что я протестующе трусь сосками о его теплую грудь. И парень шально скалится.

— Вы решили за меня, — выдыхаю прямо в губы Сворского и эротично прогибаюсь в пояснице, сажусь верхом. Еложу и потираюсь влажными складками о живот парня.

— Черт, Нат, — возмущённо стонет и устремляет взгляд на приличное влажное пятнышко на его коже.

Вот что со мной делает этот парень! Одно его присутствие заводит и возбуждает меня.

— Знаю, я тебя всего испачкала, — расстроено канючу и резко соскакиваю с парня. Выпячиваю попку прямо перед лицом Дана. И опомниться не успеваю, как негодниц кусает мои булочки. Взвизгиваю, охваченная пожаром.

— С ума сошел!? — подкидываю попку, охотясь за новыми укусами.

— Уже давно! — и смачно засасывает кожу на ягодице.

Засос обеспечен!

Но на четвереньках я эротично ползу к изголовью постели, где под клочком рваного платья спрятаны наручники Сворского. Пока парень в полном кайфе от вкуса моей попки, я быстро защелкиваю один карабин на лодыжке, второй — на железных прутьях.

— Нат! Что за херня? — слишком поздно приходит в себя. Дергает ногой. А я переползаю к прикроватной тумбочке и достаю свои девчачьи наручники. С розовым пушком. И креплю левую ногу Сворского.

— Блять, Ната! Сними немедленно! — Дан порывисто садится, но ладошками в грудь толкаю парня на постель. Падаю на него сверху и, мурлыча от кайфа, взъерошиваю его волосы. Оттягиваю. Запутываюсь пальчиками и зачесываю.

— Ты же не думал, что наручники сойдут тебе с рук?

Выпрямляюсь и верхом сажусь на его грудь. Широко развожу бедра и пальчиками оглаживаю мокренькие и нежные складочки. Вздрагиваю. И мажу смазкой по губам Дана.

— Нет! — категорично обрывает мою мечту.

— Я еще ничего даже не сказала, — обиженно дуюсь, чувствуя, как закипаю изнутри.

— Ни одной девушке я не позволял кататься на своём ли... — прежде чем Богдан договаривает, залепляю ему смачную пощечину. И с наслаждением наблюдаю, как парень играет желваками.

— Ты бешеная! — рявкает, сверкая молниями.

— Еще раз сравнишь меня с другими бабами, отправишься в травмпункт... — резко склоняюсь к блядским губам говнюка, — со сломанным членом. Будешь ходить в гипсе и страдать! — злорадно хихикаю, беся Сворского с каждой секундой все больше. — Но не переживай, я и без тебя справляюсь. Если для тебя это так унизительно... — придаю своему голос окрас омерзения, и Дан закрывает глаза. Шумно выпускает воздух через крылья носа.

— Ну, давай, Ната, покажи мне, как ты пульсируешь? — Дан впивается взглядом в самую сокровенную часть моего тела. Горячие капли щекочуще стекают по нежным половым губкам. От желания слизать их языком Богдан аж язык высовывает, якобы, чтобы губы облизать.

Болезненное жжение возрастает до уровня пожара. А под сверкающим похотью взглядом Дана я просто воспламеняюсь.

Облизываю пальчики, оставляя слюну, и распределяю по лону. Добавляю к естественной смазке. Сворский вертится подо мной от нетерпения, отрывисто дыша мне в киску. Лицемерный говнюк!

Тихо вскрикиваю, пронизанная одним дыханием. Невесомо кружу над клитором, стимулируя верхнюю область. Более чувственную. Призывно двигаю попкой в такт своим движениям. Дан обдувает лоно горячим потоком дыхания. Выходка говнюка заставляет меня стонать. Непрерывно и часто, задыхаясь от его маленькой шалости. Не осознавая, ближе придвигаюсь к лицу Дана.

Чтобы он лучше видел мою прелестную, истекающую киску.

И чтобы забрызгать его самодовольную мордашку.

Я даже не успеваю себя проконтролировать. С сочным хлюпаньем погружаюсь пальчиками в горячую плоть. Отрывисто и медленно. Поглаживаю бархатные стеночки, натирая до стучания.

Дан задушенно выдыхает, и первая дрожь скручивает мышцы. Интенсивно втрахиваюсь в тугую киску и безбожно кричу. Чувствую, как эластичные стеночки сужаются вокруг моих пальчиков. А глубоко внутри формируется освобождающий шар, который готов лопнуть.

Кончая с именем этого мерзавца на губах, выскальзываю из лона и протестующе раздвигаю пальчиками складочки. Обильная струя выстреливает из киски прямо в лицо Дану. Парень совершенно не готов. Ошарашен. Поражен. И, кажется, взбешен.

Он зажмуривается, а брызги оседают на щеках Богдана и сексуально стекают. Меня выворачивает розовым естеством наружу, и я растираю ладошкой стучащую плоть. Не в силах отвести взгляд от лица голубоглазого, который вскользь подлизывает языком капли моего удовлетворения. Пробует и смакует.

— Упс! — выдыхаю опасливо. Переползаю на безопасное расстояние и, чтобы загладить вину, мягко сжимаю головку члена.

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

— Тебе это не п-поможет! — хорохорится Дан, а сам запинается через слово и жадно хватает воздух. Сворский вытирает вспотевшие ладони о простыни.

— Ага, — дерзко хмыкаю.

Царапаю ногтём член, и он встает на дыбы. Монотонно покачивается, как маятник. Возбужденный, бархатный, одуревающе горячий. Почти огненный.

— Думал, что я подрасту и стану милой овечкой? — невинно дую губки. — А выросла грязная девчонка с распутной фантазией.

Слюной захлебываюсь от желания наброситься на него, но терзать Дана — отдельный вид наслаждения.

— Для меня! И под меня! — чеканит Богдан с такой наглостью, что я жестко сжимаю член у основания.

Языком собираю слюнки, скопившиеся в уголках губ, и кончиком пальца растираю капельку предэякулята, выступившую на головке. Занимаю удобную позицию, плюхаясь на живот.

Сворский опускает взгляд и смотрит на меня. Дышит отрывисто. Вздыбленный член мне в губки тычется.

Расплываюсь в соблазнительной улыбочке и приоткрываю рот. Самыми кончиками губ обхватываю головку члена, как сладкий пломбир. Замираю без движений, лишь кончиком языка играюсь с головкой. Поглядываю на засранца, который закатывает глаза от кайфа.

И насаживаюсь на мужскую плоть. До упора. Принимаю его целиком в свой рот и держусь ладошками за накачанные бедра Сворского, чувствуя, как волокна мышц дрожат. Головка члена упирается в стенку горла, вызывая рвотные рефлексы. Игнорирую их, яростно дыша носом. И двигаю головой в стороны, отчего член в горячем плену бьётся о мои щечки. Потирается и начинает пульсировать.

— Блять, Ната... — ладонь Дана внезапно давит мне на затылок, не позволяя отстраниться. Насаживает еще глубже, до возникновения лающих и хлюпающих звуков. Дан еле дышит, а у меня из глаз брызжут слезы.

Обнажаю зубки, царапая чувственную плоть, и отстраняюсь. Захлебываюсь в собственной слюне, которая тоненькой ниточкой тянется от моего подбородка, соединяя с членом. Блестящий и пульсирующей. Синеватые вены отчетливо проступают.

Придерживаю член ладошками и облизываю каждую венку. Чувствую каждую из них стенкой языка. Захватываю губами и покусываю. Несильно, но пронизывающая дрожь проносится по телу Дану. От нетерпения и потребности кончить весь извертелся на моей постели.