- Я так понимаю, это и есть обещанное покушение, - спокойно сказал профессор.

- Оно самое, - согласился я.

А затем мы с Факелом рванули за лаборантом. Весь комплекс занимал два этажа с подвалом. Лаборатория профессора помещалась на втором этаже. Лаборанта мы нашли на первом. Думаю, он услышал нас заранее. Факел топал по лестнице словно эскадрон кавалерии в атаке. Ну а услышав его бодрый топот, нетрудно было догадаться, что мы отнюдь не на прогулку вышли.

Когда мы с Факелом ворвались в его комнатушку, лаборант встретил нас с револьвером в руке. Это был крошечный велодог, любимец наших самокатчиков. Кстати, в умелых руках - весьма опасное оружие. Я тотчас вскинул винтовку, однако пуля из велодога предназначалась не нам.

- Ради хозяина! - хрипло крикнул лаборант.

Прозвучало так, будто бы он не прокричал, а прокаркал. Бабахнул выстрел. Бабахнул немногим громче, чем карканье лаборанта. Пуля вышибла ему мозги. Мозгов у него, к слову сказать, неожиданно для меня оказалось много. Всю стену ими забрызгал. Я зашел в помещение, держа оружие наготове, однако в комнате больше никого не оказалось.

- Одним врагом меньше, - спокойно констатировал Факел.

Он успел на бегу запалить горелку. Да чтоб его! Знает ведь, как меня нервирует, когда он идет в атаку за мной с огнемётом наперевес. Тем более что Факел такому дохляку как этот лаборант свернул бы шею голыми руками.

- Я бы предпочел, чтобы он успел сообщить нам, кто этот хозяин, - сказал я.

- Демон, - спокойно ответил Факел. - Кому еще культист может быть настолько предан?

- Но где этот демон прячется? - сразу спросил я. - Измаил говорил, что давненько их не видели в здешних краях.

- Не видели и нету - это не одно и то же, - ответил Факел. - Но ты прав, надо будет сообщить Измаилу про всё вот это, - он обвел рукой комнатушку. - Тут всё-таки их епархия. Но давай вначале сами всё осмотрим.

Мы быстро обшарили помещение, но не нашли ничего криминального. Даже разрешение на велодог завалялось в ящике стола. Точнее говоря, уведомление об уведомлении. Такая вот казенщина.

Суть заключалась в том, что подобную мелочёвку гражданские лица могли приобретать свободно безо всякого разрешения, однако всякое огнестрельное оружие надлежало зарегистрировать в полиции. Для велодога достаточно было просто уведомить власти о наличии у вас оного. Уведомление подавалось в полицейский участок, откуда его пересылали в городской архив, из которого гражданину почтой высылалось уведомление о том, что его уведомление принято к сведению и теперь все выстрелы из зарегистрированного оружия оказывались на совести уведомителя.

В итоге многие предпочитали "забыть" подать уведомление, благо штраф за такую забывчивость обычно был владельцам оружия по карману, и регистрировали велодоги только самые законопослушные граждане. Ну, или те, кто пытался выдать себя за таковых.

- Думаю, теперь мне понятно, почему нечисть особо не усердствовала этой ночью, - сказал я. - Они хотели, чтобы я пронес в город упаковку заразы. Не для профессора, конечно, а для этого парня.

Я кивком указал на труп. Факел подумал, согласился со мной и добавил, что тогда не грех было бы проведать здешнюю мертвецкую. Там ведь была своя холодильная камера, а зараза, как мы теперь знали, нуждалась в холоде. Что я могу сказать? Как всегда, догадка у Факела была верная, а воплощение получилось так себе. Мы спустились в мертвецкую, и нос к носу столкнулись с полудюжиной живых мертвецов.

Они лежали на столах, но едва мы вошли - все дружно, как по команде, встали, и со злобным рычаньем двинулись на нас. Факел жахнул из огнемета. Я едва успел упасть на колено. Надо всё-таки приучить себя идти за ним, а не впереди. Хотя за ним я ничего не вижу. Он же тот еще здоровяк и широк в плечах. Но когда над головой шипит пламя, а перед самым носом корчатся пока еще живые мертвецы, в голове так и крутится: да на что тут смотреть-то?!

Тем более стрелять оказалось не по кому. Факел спалил всех. Когда тела догорели - а с освященной горючкой это случалось быстро - других врагов мы не нашли. Спрятаться там было негде. В холодильник с трудом бы влез один труп, да и того там не было. В углу жалко притулилась половина лимона на блюдечке. В другой раз она стала бы нашим трофеем, но, помятуя про яд, я не рискнул даже прикоснуться. Да и Факел смотрел как-то по-особенному хмуро. Мол, ересь и всё такое. В итоге лимончик достался здешним инквизиторам.

Я вызвал их сразу же, как только мы обшарили мертвецкую, благо идти пришлось недалеко. Измаил как заступил на пост "У пушкаря", так там и обретался. Небось уже годовую норму чаю выпил. Поздоровавшись, я без обиняков поинтересовался, как проходит слежка за нами.

- Я предпочел бы называть это нахождением в резерве, - спокойно ответил Измаил. - На случай, если вам двоим потребуется помощь.

- Это называется ловлей на живца, - сказал я.

Измаил не стал отрицать, что да, некоторые именно так эту стратегию и называли. Особенно когда сами оказывались живцами.

- Что ж, - сказал я. - В таком случае живец докладывает, что рыбка клюнула.

Надо было видеть его двухэтажное выражение лица, когда он вроде и рад, что рыбка клюнула, и огорчён, что поклевка прошла мимо него. К слову сказать, я такую физию пару раз у Факела видел, когда мы заявлялись на дело к шапочному разбору. Штурмовики в таких случаях говорят: "зря летели".

- Кто? - спросил Измаил.

- Лаборант здешний, - ответил я.

- Надо же, - Измаил покачал головой. - А ведь совсем недавно проверяли.

На это я только развел руками. Стало быть, так проверяли. Впрочем, пока мы с Измаилом шли до лабораторного комплекса, он поведал, что после убийства предшественника нашего профессора всех, кто был рядом, не просто серьезно проверяли, а разрабатывали по полной программе. Досье на каждого - папкой убить можно! Где жил, чем жил, с кем общался и с кем общения избегал.

По нашему лаборанту досье получилось довольно-таки тоненьким, хотя в разработку он попал первым. Всё ж таки он был к убитому ближе всех. Однако ничего инквизиторы тогда не накопали. Типичный трудоголик-карьерист с задатками подхалима. Не сказать, чтобы нелюдимый, но прежде всего он пытался строить общение с теми, от кого зависел его карьерный рост, а это - не те люди, которые снисходили бы до простого лаборанта. Тем более что никаких иных талантов, кроме подхалимажа, не проявил, а нынче времена такие, что везде результат требовался. В общем, карьеры наш лаборант так и не сделал. Достаточное основание озлобиться и начать посматривать на сторону.

- Но никаких контактов с нечистью не выявили, - закончил Измаил.

- Демон вроде как может управлять своими на расстоянии, - ответил я.

По крайней мере, никаких устройств связи у рядовой нечисти ни разу не было замечено, а волю демона они исполняли исправно. Причем в современной войне с постоянно меняющейся обстановкой на поле боя играть исключительно по заранее составленному плану сложно, а инициатива на местах не всегда укладывалась в генеральный замысел командования. Координаторов не от хорошей жизни придумали.

- Так то нечисть, - ответил Измаил. - Человеку для начала надо стать одержимым, а у этого парня ни одной татуировки.

Он, кстати, еще раз это проверил. Даже по моему совету сбрил все волосы покойному. Это я Ольгу Львовну опять вспомнил, а у нее татуировка была на макушке, под волосами. Я и не заметил, пока они не выпали. А когда выпали, поздно было. Она в горгулью обратилась.

С этой стороны лаборант оказался чист.

- Будем искать, - спокойно сказал Измаил.

Он вызвал целую команду дознавателей и они потом несколько дней давали в госпитале жару. Прошерстили всех. Врачей, персонал, больных и тех, кто их навещал. К профессору сунулись было, но тут уж мы с Факелом их окоротили. Это уже наша епархия. Я составил подробный рапорт об инциденте, честно включив в него все возникшие по ходу подозрения - и хватит с них. Остальные обитатели госпиталя, понятное дело, так легко не отделались. На третий день даже кошка, которая обитала со своими котятами под крыльцом кухни, предпочла откочевать со всем семейством вглубь сада.