— Нет, Кир, ты реально имбицил, — отталкиваю от себя его руки. — При…чем…здесь…беременность?! — произношу вопрос с паузой через каждое слово. — Суть не в этом, а в том, что ты меня вытащил к своим бандюгам. Ты меня подставил, Кирилл. Меня теперь знают и по имени, и в лицо. Мне это было нужно? Теперь каждый ушлепок в случае каких-нибудь разборок с ранениями может посреди ночи вытащить меня из постели. Это первое. Второе, Кирилл, а ты разве не знал, что врач, штопающий бандитов, всегда в маске по самые глазки? И тот, кому он оказывается помощь тоже в маске должен быть?

— Варвара, а ты откуда это все знаешь, а? — с прищуром задает вопрос Зубов.

— Я, это знаю, Кирилл, потому что знаю. Отчитываться перед тобой об источнике своих знаний, не собираюсь. Вот ты в курсе, сколько медиков, оказывающих помощь таким как ты погибло в бандитские 90-е? В курсе, что многих из них убили, потому они знали своих пациентов в лицо? Меня сегодня кроме тебя видели ещё три человека, Кир. Каждый из них может узнать меня просто на улице. Понимаешь ты это или нет? — говорю я и тычу своим кулаком Зубову в лоб.

Вместо ответа на все мои обвинения Кирилл берет моё лицо своими ладонями и самым наглым образом накрывает мои губы своими. Его язык жадно хозяйничает в моем рту.

Тело мое от его действий расслабляется. Меня начинают пронизывать волны удовольствия. На коже выступают пупырки, которые собираются в стайки мурашек, бегающих от одной зоны возбуждения к другой.

Совершенно непроизвольно начинаю издавать отрывистые стоны разной тональности и звукового диапазона. Все ближе и ближе придвигаюсь к Киру, выгибая свое тело.

Мне нравится каждое движение его настойчиво шаловливых рук. Могу взорваться только от прикосновений к моей изрядно увеличившейся груди, от поглаживаний внутренней части бедра. Меня реально заводят его ладони на моем животе.

Кирилл считывает реакции моего тела на свои действия. Лаская мои губы языком, он скидывает куртку и кидает её на пол. Снимает обувь, подхватывает меня снова под попу, на ходу между поцелуями уточняет, где спальня. В ответ лишь машу рукой.

В комнате Кирилл аккуратно кладет меня на кровать, сразу же снимая пижамные штаны. Вслед за ними с меня слетает и футболка. Пока Кир ласкает мою грудь, я между стонами стаскиваю с него водолазку. У меня острая необходимость тактильного контакта с его телом.

— Кир, иди сюда ближе ко мне. Я хочу прикоснуться своей грудью к твоей, — одновременно со стоном выдыхаю я.

Кирилл встаёт снимает свои джинсы вместе с боксерами и ложится рядом со мной. Я поворачиваюсь к нему лицом, животиком упираюсь в его пресс, своей грудью стараюсь коснуться мужского тела, утыкаюсь носом где-то в область шеи. Некоторое время лежим молча. Потом начинаем снова как шальные целоваться и ласкать друг друга.

Рукой трогаю и глажу напряжённый член Кира. Его пальцы гуляют по моему лону.

— Варюша, у нас водопад, — шепчет мне на ухо, проникая в мое влагалище пальцами глубже и задевая точку G.

Стону в голос и выгибаюсь от распирающих меня эмоций. Зная, чего точно хочу, перекидываю ногу через мужское бедро, опрокидываю Кирилла на спину и приподнимаюсь на колени. Смотрю ему прямо в глаза.

Вероятно, со стороны я с пузом выгляжу забавно, но в глазах Кира вижу искреннее восхищение.

— Варюша, ты безумно красивая! Безумно! Беременность тебе очень идёт, — произносит он и кладет одну руку на живот, а второй аккуратно направляет свой член в мое лоно.

Я сначала крайне осторожно опускаюсь на его напряжённый ствол. Делаю несколько медленных движений вверх-вниз, прислушиваясь к себе. Понимая, что ни болевых ощущений, ни дискомфорта от этой позы у меня нет, начинаю двигаться увереннее, быстрее и жёстче. Буквально через несколько минут мы оба взрываемся.

Мне очень хочется, как прежде, лечь сверху на Кира. Он помогает мне привстать и перевернуться. Ложусь на него сверху полубоком. Кирилл гладит мой живот.

Малыш просыпается, начинает бултыхаться, активно двигать ручками и ножками, которые то тут, то там появляются на поверхности живота.

— Что так всегда? Варюш, так каждую ночь? — интересуется Кир.

— По-разному, но в основном да. Очень активный пупсик. На последнем осмотре специалист на УЗИ извелась из-за активности плода, — отвечаю я позевывая.

— Варь, а ты уже знаешь, кто у нас такой активный, — слышу по интонации, как Кир осторожничает со местоимение "наш". Произнося "у нас", опасливо ждёт моей реакции.

— Конечно, знаю. В моем животе бултыхается Иван Кириллович. И ему надо молока, иначе он мне всю печень отобьет, — опять зевнув, решаю встать за молоком.

— Надо в магазин сходить, да, Варюша? — в голосе Кира столько нежности, что у меня аж слезы на глазах наворачиваются.

— Нет, надо на кухню сходить и в холодильнике взять бутылку. Там оставались до утра, вроде, три штуки.

Кирилл идёт на кухню, я в душ. Он прямо с кухни присоединяется ко мне, мы вместе стоим под тёплой водой. Кир моет мочалкой и руками моё тельце, все время поглаживая живот. Не выдержав, становится на колени и обцеловывает его весь, долго держит ухо в пупочной зоне.

— Варь, я слышу биение сердца малыша. Ритмы его сердца гораздо быстрее. Только слышно их не сильно, — произносит с восхищением Кирилл.

— Вернёмся в комнату дам тебе стетоскоп, — хихикаю я, — можешь ещё понаслаждаться.

После душа Кирилл заворачивает меня в полотенце и снова несёт в спальню. Мы ложимся в постель. Мои руки гуляют по его телу, он оглаживает мои округлости.

— Кир, у тебя классная татуха. Крутой дракон. Твоему телу очень идет эта тематика. Все же решил забить свои шрамы, да? А что у него на конце раздвоенного языка и за чем он хочет эту красивую птичку съесть? — интересуюсь я.

— Да, моя Колибри, ты совершенно права. Драконом я решил шрамы забить. На конце языка его сердце. Красивая птичка — это Колибри. Она похищает сердце дракона, — шепчет в мою макушку Кирилл. — Я люблю тебя, моя птичка! Впервые в жизни люблю так, что моё сердце от этот чувства останавливается. Ты похитила моё сердце, Варюша!

Я поднимаю голову и смотрю пристально на Кира, но ничего не отвечаю. У меня какая-то странная реакция на его слова. Одновременно в моей груди и внизу моего живота разливается тепло, которое перерастает в огненный жар, будто Кир своими словами подносит зажженную спичку, и возгорается пламя. Я начинаю тереться своим лоном о мужскую ногу.

— Дюйм, перестань коблиться, ты рискуешь нарваться, — слышу нежный шёпот Кирюхин. — Доиграешься, милая! Выебу тебя сейчас ещё раз…

— Так я на это и рассчитываю, Кирюша. Очень этого хочется. Даже могу тебе на ушко произнести это противное слово, — хихикая, приникаю к Киркиному уху и тихо выдыхаю, — выеби меня, пожалуйста!

Кирилл смеётся в голос, опускается вниз, ласкает моё лоно языком, потом приподнимает меня, ставит в коленно-локтевую позу, аккуратно входит сзади. Сначала двигается мягко и медленно, затем ускоряет и усиливает свои движения. Я поддаюсь и поддаю ему. В одно мгновение мы бурно кончаем. Оба дышим тяжело и прерывисто. Внутренние стенки моего влагалища очень долго пульсируют, саму меня ужасно потряхивает, по моему телу бегут разряды страсти и струйки пота. Кир целует и гладит меня, пытаясь снять напряжение.

В полном изнеможении падаю на кровать, закрываю глаза, делаю вид, что засыпаю. На самом деле я не сплю, вспоминаю и сравниваю. Две ситуации — двух мужчин. А главное себя в них и с ними…

После объявления о помолвке я уже месяц живу в доме крестного. Мы каждый день общаемся с Ливоном. Вместе завтракаем, обедаем и ужинаем. Гуляем по парку, смотрим фильмы, плаваем в бассейне. Он — культурен, обходителен, вежлив, умен. В дополнение к этому Лив красив и брутален. На самом деле мне очень легко и приятно общаться с Ливоном. Мужчина старается до меня достучаться, все время разговаривает со мной. Смеюсь, что он, окно Овертона, через постоянные разговоры об одном и том же меняет моё мнение от отрицания к принятию.