Ирина гневно загремела на кухне сковородками.

– Он не сможет женихаться, – четко сказала Лена. – Он убит. Его тело найдено в лесу.

– Ох ты ж..! – замахала руками старуха. Она уже, казалось, забыла о телефоне, ради которого напросилась в комнату.

– Я из Генпрокуратуры. – Лена продемонстрировала документы. – Готовы ли вы, Тамара Александровна, засвидетельствовать, что видели убитого в этой квартире в день его смерти, в шестом часу вечера?

– А готова! – стукнула сухой ладошкой по столику квартирная хозяйка. – Потому что видела его тут, сидели они с Ирочкой за столом. Вот тут вот как раз и сидели, на этом самом диване…

– Во всколько это было?

– А дело было-то аккурат после пяти. Я-то тесто поставила, а мучки, доску посыпать, не оставила, все выгребла, до ложечки. И решила к Ирочке зайти, мучки попросить, ну, знаете, по-соседски этак. И, знаете, по телевизору как раз «Место встречи изменить нельзя» началось, вторая серия. Ко мне внуки приехали, они телевизор смотрели, я тоже рядом присела. Внучатки у меня хорошие, умненькие, Катенька английский изучает, Алешенька карате занимается. В третий класс перешел. Они очень любят телевизор у меня смотреть, дома-то некогда. Принесла я им черешенки и тоже решила немножко с ними посмотреть. А когда началась рекламная пауза, я вспомнила, что внучки-то пирогов хотят, пошла к Ирочке. А там уже этот сидел, галстук даже распустил эдак… То есть явно по личному делу.

– Идите к нам в прокуратуру работать, – пошутила Лена, – у вас идеальный для этого склад мышления!

– Ох, да куда уж мне, – замахала руками та. – Я свое отработала. В поликлинике.

Когда за Тамарой Александровной закрылась дверь, Ирина вернулась в комнату, подлила себе еще чаю.

– Ну, сняты с меня обвинения или одного свидетеля недостаточно? – спросила она, пристально глядя в глаза Лены.

– Вас никто и не собирался обвинять, – ответила Лена.

– Да ладно вам… Я же видела, как вы на меня смотрите. Думаете, любовница, приревновала, всякое такое…

«А она не так проста, как кажется на первый взгляд», – подумала Лена.

– Понимаете, дело в том, что смерть Дублинского наступила около пяти часов дня. То есть как раз в то время, когда он пришел к вам с букетом.

– Значит, это не он! А он жив! – Ирина сложила руки на груди.

– Но тело, найденное в лесу, было идентифицировано как тело Сергея Дублинского, – задумчиво сказала Лена.

– Знаете, простите, но я должна побыть одна, – вдруг сказала Ирина. – Я ответила на все вопросы. Я готова, если потребуется, ответить на них еще раз. Но сейчас мне очень тяжело. Уходите. Захлопните за собой только дверь.

И Галковская повалилась на диван…

– Не думаю, что это дело рук Галковской… – задумчиво сказал Гордеев.

Лена кивнула:

– Я тоже так думаю.

– А компания, которая труп обнаружила, не причастна, думаешь?

Гордеев с Леной сидели в номере филиала гостиницы «Октябрьская». Комфортабельный двойной номер-полулюкс радовал свежим евроремонтом. Особенно удивительным на фоне общей городской разрухи и суетливой реконструкции, грозившей затянуться еще на добрый десяток лет. В номере присутствовал даже кондиционер с дистанционным управлением.

Юрий уже в который раз подивился Лениному чутью к комфорту. Филиал бил наповал сервис основной гостиницы «Октябрьской», здание которой было расположено напротив – на другой стороне площади Восстания – и являло собой вид упаднический, лишь слегка подретушированный с незапамятных советских времен. А в их полулюксе чувствовался международный класс. Холодильник-бар был забит миниатюрными алкогольными соблазнами, которых Юрию даже в заграничном круизе отведать не довелось. Впрочем, после вчерашнего эти соблазны мало его трогали. К тому же, Гордеев работал.

– Да нет, они на том карьере и двадцати минут не пробыли, – ответила Лена, – их видели, когда они туда шли. Не успели бы даже костер развести, не то что труп сжечь.

– Ну хорошо, – сказал Гордеев, пролистывая документы: протокол опознания, протокол с места обнаружения трупа, допросы свидетелей. – Слушай, вот тут сказано, что возле кострища свежие следы автомобильных шин типа «бриджстоун». У кого-нибудь из фигурантов подходящий протектор имеется? У мадам Дублинской есть машина?

– Имеется, «тойота», новенькая.

– Неплохо быть неработающей женой профессора. Она же дома сидит. К чему машина домохозяйке – на рынок мотаться за диетическим творогом, что ли?

Взгрустнув о своем джипе, оставленном в Москве, Лена возразила:

– Не скажи, Гордеев, машина – вещь в хозяйстве полезная, даже в домашнем.

Адвокат отоспался, отвел душу в комфортабельной белоснежной ванне, разительно отличавшейся от душа на теплоходе, и был готов к боевым подвигам. Осталось только решить, с чего же начать – рыть землю носом или бить копытом.

– Кстати, насчет земельки. Может, махнуть до этой самой «тойоты», да посмотреть на шины. На предмет идентификации и сравнения с оставленным у кострища следом, а, Ленок? – предложил Гордеев. – К тому же отпечаток протектора снимем.

– А что? Ты уже определился с подозреваемой? – поинтересовалась Лена.

– Ну подумай сама! Чем тебе не версия? Особенно учитывая наличие любовницы. Ревнивая жена узнает, что муж, вернувшись из загранкомандировки, немедленно подался к любовнице. Когда тот вернулся после любовных утех, она его душит и увозит на машине в лес, где и сжигает. А?

За окном их номера гудели поезда, уходящие с Московского вокзала. Переливались огнями Лиговский и Старо-Невский проспекты. На город опускался вечер. Но полоска заката на севере и не думала гаснуть. Шла последняя неделя коротких северных ночей.

– Сомнительно мне это, Гордеев, – отреагировала Лена.

– Сомнения можно развеять только фактами. Это первая заповедь следователя.

– А вторая? – насмешливо спросила Лена.

– Вторая… – задумался Гордеев. – Вторая к данному конкретному делу не относится. Давай-ка вспомним боевую молодость да отправимся на разведку. Вот только я сейчас Расиму позвоню, чтобы нам сразу анализ на соответствие сделать, а не ждать сутки да ночь.

– Что за Расим?

– Расим Магометович! Великий человек! Эксперт от Бога и для людей. Мы когда-то давным-давно, еще с Александром Борисовичем Турецким, так в Питере попали, ежели бы не ибн Магомет, ни черта бы не распутали. Так бы и сидели тут – головы ломали!

– Да ладно! – Лена рассмеялась. – Сидели бы вы тут, неломаемые головушки! Звони своему Расиму, да поехали!

Старый двор на Петроградской стороне. Классический питерский двор-колодец с уходящими вверх рядами створчатых окон, сохнущим бельем и обшарпанными стенами домов… Тишина и благолепие. Ни тебе развороченных мусорных баков, ни следов от «выгула собак». Отсутствовали даже обязательные подростки с гитарой и граффити на стенах. Только высокие серебристые тополя забрасывали двор пухом. Тишь, гладь, божья благодать. Даже бабушки на скамеечке возле роскошной клумбы не сидели, не толпились, не сплетничали. Ну это, наверное, по причине позднего времени. Ночь, хоть и светлое небо.

– Кстати, а почему мы не возьмем пробу открыто, к чему все эти тайны? – в который раз поинтересовалась Лена.

– А зачем лишний раз светиться, сама подумай? – ответил Гордеев. – Дублинская у тебя пока даже не подозреваемая, так что лучше, если мы возьмем пробу скрытно.

Машина ждала в подворотне. Юрий хотел сначала ее отпустить, но Лена настояла, чтобы водитель их ждал, пусть лучше машина будет под рукой, а то в такой час ловить такси будет проблематично. Лена с Гордеевым, как завзятые преступники, подкрались к стоящей у парадного номер два новенькой синей «тойоте». Гордеев присел перед машиной на корточки, достал из кармана перочинный нож и маленький полиэтиленовый пакетик. Дотронувшись до колеса, он тут же отдернул руку – взорвалась оглушающим воем сигнализация. Юрий сделал прыжок в сторону Лены. Из окон начали выглядывать жильцы. Раздавались недовольные крики: