Будучи под наркозом эндорфинов, Габриэль ничего не почувствовала, а лишь мокрой тряпочкой стекла на кровать, полностью без сил, после наших игр. — «Моя» — довольно прорычал волк, нависая над ней сверху и аккуратно зализывая нанесенную рану. Через пару часов, останутся только небольшие точки от клыков. Абсолютно незаметные для глаз обычного человека и так много говорящие для оборотня. Оборотни всегда помечают своих женщин, чтоб никто не смел более претендовать на нее. Прикосновение к «помеченной» — означало прямой вызов и обычно оканчивалось чьей-то смертью. Мы все очень жадные собственники, не готовые делиться своим! Конечно не все удостаивались такой чести, и если по истечению времени пара распадалась, без постоянной подпитки, метка постепенно затухала, а со временем исчезала бесследно совсем.

Я конечно не ожидал, что волк присвоит ее себе, хотя еще в первую встречу он поднял голову, заявляя свои права. И сейчас, не желая расставаться, подмял под себя, моментально уснувшую Габриэль, накрыв когтистой лапой.

Проснувшись раньше нашей малышки, мы решили не будить, а посетить второй адрес, полученный в госпитале моим другом. Как говорилось, там проживал какой-то инвалид, за которым Габриэль ухаживала последний месяц. Пойдя дальше и не пленившись, Ульрикас раскопал более интересную информацию, про этого так называемого инвалида. Он вправду колясочник с рождения, но по своей силе является архи-магом, что для людишек действительно редкость и занимает место в восьмерке верховного парламента. Маг не любящий публичности и отсиживающийся на окраине этого государства. Имеющий самую большую «сеть» приближенных и шестерок. Маг — чье мнение нередко было решающим при принятии многих вопросов. Также талантливый артифакторик, творения которого, как оказалось, скупаем и широко используем и оборотни. Вот сейчас познакомимся и выясним, зачем он притворяется моей внешностью. Ведь я не сомневаюсь, Габриэль меня путала именно с ним!

Оказавшись у дома и просканировав защиту, я, как и думал, наткнулся на охранку, завязанную на его собственной магии. Что ж, если моя сила выше, а я этом не сомневаюсь, то с небольшим взломом — но зайду. Легко взбежав по ступеням, толкнул массивную дверь.

Первое, что мне бросилось — это запах, мой запах в этом доме! Как будто я уже тут бывал! Немедля и желая наконец разобраться, я шагнул в дом, ожидая магического давления защиты, но ее на было. Считав мою ауру и признав — меня пропустила! Неверяще, я просканировал остатки магии, витавшие еще в воздухе, так и есть, меня пропустили, признав хозяином! Не понимая, что вообще происходит, я двинулся на звук сердцебиения, доносившийся из конца коридора. Открыв дверь и заглянув в комнату, я испытал полнейший шок. Зажмурившись на секунду и взглянув повторно, продолжал не верить своим глазам. На меня, сидя в инвалидном кресле, смотрел Я! Такой же овал лица, подбородок, глаза, нос, даже родимое пятно чуть ниже левого уха — как у меня!

На лице сидящего, не мелькнуло ни одной эмоций, как будто оно было не живое. Только глаза глядели цепко и жестко и еще явно читалось недоумение и непонимание, как и у меня.

Потом, как по щелчку выплыло раннее, детское воспоминание, когда я случайно подслушал разговор родителей. Мама плакала, рассказывая какой-то женщине, что потеряла одного ребенка, он родился мертвым. Я помню потом спросил ее про брата, но вызвал лишь слезы, а я не любил ее расстраивать и больше не спрашивал. Значит он может быть моим братом? Выпустив волка, я принюхался: «Наше» решил он, подтверждая мою догадку.

— Брат — закричал, подлетая ближе. — Ты значит выжил! — схватил за плечи и слегка потряс от избытка наполнивших чувств. Нужно же сказать родителям, прямо сейчас! И не давая ему прийти в себя, схватил в охапку и перекинув через плечо открыл портал домой.

Вбежав в общую гостиную и не обнаружив там никого, я понесся к ним в крыло. На скорости снеся ногой дверь, я влетел в малую гостиную, их покоев, где и застал родителей, трудящихся над продолжением нашего рода. Хорошо, хоть одежду не всю сняли и кроме голых плеч и ног матери, сидящей на столе к нам спиной, мы не увидели. А вот отец, вышибив нас заклинанием сквозь стену, не постеснялся сразу же выйти и надавать мне пиздюлей, за то, что ворвался без разрешения. И мои отговорки, о том, что нормальные люди пользуются спальней, никак его не успокоили и он еще добрых пять минут менял планировку моей тушкой, прежде чем заметил, нагло ржущего Рэймонда, валяющегося у противоположной стены. После первоначального шока, и быстрых объяснений, отец перевел фокус внимания на него, обнимая до хруста костей. Потом присоединилась мама и прогнав отца одеваться, душила и заливала водопадом слез брата. И так до самого утра, они на пару с отцом, тискали и нянчили его, пользуясь тем, что уйти он не может. Как будто хотели восполнить отсутствие тактильности за все года.

— Ты че ржешь? — спросил у него пыхтя. Все-таки в гору, с тушкой твоего же веса на плечах, не очень легко добираться, особенно если там аномальная зона и магией пользоваться нельзя.

— У вас тут всегда так весело? — сидит на шее и лыбиться. Хорошо ему конечно, не на своих идет, еще и по шишке на голове стучит!

— Да не то слово, тебе еще повезло, что в приюте рос. Я один все разгребал. Ну ничего, сейчас предки наверстают упущенное — позлорадствовал от души.

— Сомневаюсь. Ты получаешь, явно, не просто так — не остался он в долгу. — А что там будет?

— Ну как я понял, местная ведьма, снимет с тебя проклятие, наложенное еще в животе матери, потом сделает ритуал призыва, чтоб мой волк мог разбудить твоего, так как они связаны между собой. Если все получится, назад уже ты меня понесешь — ткнул локтем ему под дых.

— Значит все эти годы, болел не я, а мой волк внутри?

— Да, он принял на себя все проклятие, предназначенное убить мать и нас обоих, оставив отца без наследников вообще.

— А кто его наложил?

— Соседний клан, желая занять место альфы. Они намного слабее нашего, но клан без наследников, не может быть главенствующим.

— А смерть истинной лишает возможность иметь детей?

— Детей волков. От обычной магисы, родятся обычные маги — и скинув его на траву, наконец выпрямился в полный рост — Все пришли. Вот ее лачуга.

Ведьма оказалась старой и вредной. Пока снимала порчу, сильно на дымила какой-то дрянью, что я уснул. Проснулся уже голый, ночью, при полной луне, в ледяной воде озера, под ее бубнеж.

— Че за херня — попытался встать, но тяжесть была такая, что даже полноценный вздох было сложно сделать. Рядом плавал Рэймонд и судя по закрытым глазам, был без сознания. И волка своего я не чувствовал, как не пытался звать. Потом резкая вспышка и я уже очнулся на полу ведьминого дома, все так же голый, с дикой головной болью. Посмотрев по сторонам, обнаружил Рэймонда, лежащего в паре шагах, рядом. Самой ведьмы не было видно. Заглянув во внутрь и позвав волка, я наткнулся на тихое сопение — спит значит. Ну уже хорошо, что не пропал. С трудом поднявшись, я пнул брата.

— Вставай. Надо старую притопить, чтоб больше так не шутила — и пошел искать одежду.

— Я стою! Сам! И мне не больно — услышал Рэймонда и обернулся. Ну точно, он же не мог ходить!

— А волка своего слышишь?

— Это как?

Ну точно, он же не имел связи. Головная боль не позволяла мыслить здраво.

Объяснив, как заглянуть в себя и удостоверившись, что его зверь жив и тоже спит, я решил не топить бабку и даже оставил щедрое вознаграждение. Как и обещал, обратную дорогу меня нес на своей спине Рэймонд. Правда, на первых самостоятельных шагах, он несколько раз навернулся, теряя равновесие. Но буквально пару миль и он уже бежал не хуже меня.

В течении последующей недели, Рэймонд восстанавливался вместе с волком, который был еще полудохлый и практически все время спал. Отец полностью взвалил на меня все свои дела и занимался только вновь обретенным сыном. А мне спасибо за его находку и спасение — никто так и не сказал!