— Это произвол! Унижение достоинства! Я буду жаловаться!

Поскольку большую часть своих угроз вельможа проорал в морду коню, то и ответ получил от него. Гнедко мотнул головой и цапнул недоросля за плечо. Не куснул, а так — прихватил зубами. Для острастки. Ну, кому понравится такой гвалт и летящие в ноздри брызги слюны.

Свидригайло-Задунайский взвизгнул, словно заяц в зубах лисицы и, неожиданно для такой комплекции, резво отпрыгнул.

— Раздевайся…

Мне надоела эта кутерьма, но воспитательный процесс нельзя прерывать на половине. Это как с антибиотиками. Если полный курс не пройти — пользы не будет. Даже вредно. Вирусы приноровятся, и в следующий раз болезнь так легко не отступит.

— Я… Я… Вы не смеете!

«Пистоль…»

— Повторять не стану. Считаю до трех, потом стреляю…

Важнее всего прохладный, даже безразличный тон и морда кирпичом. Любые эмоции оставляют надежду, что можно упросить, разжалобить. А бесчувственный чурбан или стенку только конченый кретин умолять станет. Тем более — угрожать ей.

Вельможный пан Свидригайло-Задунайский оказался именно таким. Раскраснелся так, что хоть прикуривай от морды… Открыл рот, вдохнул и… громко испортил воздух. При чем, кажется, не только газами. Мелисса поверила, что я пристрелю недоумка, если он еще что-то брякнет, и упреждающе ткнула пана в пузо древком копья.

— Видишь, не хотел по-хорошему снять шаровары, теперь — поневоле придется. Или ты, как рачительный хозяин, все домой несешь?

Как и следовало ожидать, шутки юмора, засранец не понял. Да и меня, признаться, уже утомила эта комедия.

— Иван! Проследи чтобы пан разделся, и прогони его с версту бегом. Кнута не жалей. Кого-нибудь оставить на помощь? — указал взглядом на возвращающихся черкесов. — Мало ли, вдруг лакеи вернутся?

Казак по-волчьи оскалился и мотнул чубом. Нет, мол, не надо. Пусть возвращаются.

— Ну, как знаешь… Поехали, Мелисса. Воняет… Хочу искупаться. Где-то неподалеку озерцо должно быть. Если карта не врет. Вон в той стороне…

Глава третья

Замошье меня удивило… А точнее — изумило. Я ведь что оставлял, отправляясь по заданию воеводы Обуховича? Занюханную деревеньку в несколько десятков хат. Как опята пень, облепивших небольшой взгорок. Да, я немного задержался. Не получилось по быстрому обернуться. Но ведь всего пара недель прошла, а передо мною… настоящий острог.

Теперь подножье пригорка окольцовано широким, метра три-четыре рвом. По внутреннему берегу — земляной вал. На нем — высокий частокол в три венца. По углам поднятые в рост нижние венцы строящихся башен. Центральная — через которую въезд — уже почти закончена. Крышу только завести осталось. Да и внутри деревни изменения весьма заметны. Если раньше в Замошье самым высоким зданием была ветряная мельница, то теперь это детинец. Не скажу, что потянет на шедевр зодчества, а как временное защитное сооружение, смотрится вполне солидно. Даже издали видно, что вязали стены из толстых, в обхват, стволов. Такую даже из пушки не быстро разворотишь. Древесина не камень, она крошиться не будет. Так что обычные ядра будут в стене попросту застревать, не нанося особого урона.

Да и сами хаты преобразились. Раздались и вверх, и в ширь. Которая обычным пятистенком была, приросла еще одной-двумя клетями и крыльцом на выгуле. И вторым этажом обзавелась. Свежо ошкуренные бревна белеют, как известью окрашенные. Ну, так а чего я ждал? Благодаря нашим освободительным операциям на Черном шляхе население Замошья раз в пять увеличилось… Если не больше. Недосуг считать…

Кстати, надо будет Кирилла озадачить или Агнешку. Пусть опись населения составят. А то у меня в голове сумбур полнейший. Видимо, не прошел бесследно удар по голове… Тем более. Основатель социалистического строя не зря все время талдычил, что контроль и учет наиважнейшие задачи всякого молодого государства. Я хоть и не государство… пока… но ведь все с чего-то начинали. И лучше начинать с малого.

Во сказанул… Оглянись. До самого горизонта обоз растянулся. А сколько таких уже в Замошье прибыло?

Блин горелый! Я и в самом деле ни черта не помню… М-да, братишка… Хреновый из тебя правитель. Надо исправляться, пока не поздно.

В самое ближайшее время, как только выдастся свободный часок, придется поднапрячь мозги и восстановить общую картину. Пока не только не потерял счет собственному имуществу, но и не начал забывать — кому и что поручил.

Гм… Секретаршу завести, что ли? Это ведь только в анекдотах они непременно длинноногие блондинки, которых начальники используют исключительно для снятия стресса, а на самом деле… Не, я не против блондинок, тем более — длинноногих, но не менее важно, чтобы к их достоинствам… четвертого размера, еще и ум прилагался. И, как минимум, знания делопроизводства.

Интересно, Мелиса грамоте обучена? Если да, то это многое упростит.

— Пчелка… — чуть повернул голову влево, будучи уверен, что моя верная хранительница атаманского тела на своем месте.

— Да, брат Антон…

Кто бы сомневался.

— Скажи… А в монастыре вас только молитвам и… любви обучали?

— Не только… Служение Господу может принимать любые формы. Я обучена танцам, пению, врачеванию и оказанию последней помощи… Умею шить, вязать и готовить…

— А читать и писать?

Мелиса чуть замялась с ответом, и когда ответила, то покраснела и глаза опустила.

— Умею… атаман. И считать тоже… Только это большой секрет. Девушка не должна быть умнее своего мужчины.

— Не волнуйся, Пчелка… — я довольно хохотнул. — Вряд ли во всем этом мире найдется кто-нибудь, хоть девица, хоть седой мудрец, владеющий более обширными знаниями, чем я.

Сказал и за язык себя укусил. Зараза… Ну почему нам непременно свербит распустить хвост? И чем милее мордашка и наивнее глазки, тем зуд сильнее. Зарекался же, клялся держать свое происхождение в тайне.

— Я знаю… брат Антон, — проворковала черная сестричка. — Потому и открылась, что ты не такой, как все. И все мои умения к твоим услугам. Пользуйся без стеснения… Служить тебе — честь и награда.

Теперь я покраснел. Потому что и нескольких часов еще не прошло, как я ими таки пользовался. По всякому… Как только в голову взбредало. У озера… Смывая с тела и души накипь, оставшуюся там после картины зверства башибузуков. То, что даже кровью разбойников отчистить не получилось.

— Это хорошо… В смысле, спасибо… Раз так, то у меня будет для тебя особое задание.

— Приказывай, атаман.

— Нужно в кратчайшие сроки произвести учет всего имущества. Людей, скота, запасов… А то у меня, что-то все перепуталось.

— Это от удара по голове… — кивнула монашка. — Но беспокоится не стоит — скоро пройдет. В ушах не шумит?

— Нет…

— Тем более… Пиявок перед сном за уши поставим. На всякий случай… А что до учета, то все готово еще со вчерашнего дня.

— Готово?..

— Да… Как ты и велел…

— Я?! Когда?.. — Похоже, у меня проблемы гораздо сильнее.

— Когда мы отъехали от обоза. Ты поглядел на него и сказал: «Кто же посчитает, сколько здесь добра?» Вот я и посчитала. А, заодно, Федота Стрельца убедила вспомнить, сколько товару он уже в Замошье доставил. И людей…

— Умница… — искренне похвалил монашку. — Может, мне жениться на тебе? А что? Идеальная жена бы из тебя получилась. Муж еще подумать толком не успеет, как ты уже все делаешь.

— Нельзя мне, атаман… — вздохнула Мелиса, на этот раз не отводя взгляд. — Я Господину нашему венчана… Но, если тебе будет угодно… если это важно… думаю, архиепископ Хальтенберг объявит постриг недействительным, снимет с меня сан и даст разрешение на брак.

Твою дивизию. Пошутил, называется.

— Но, это совсем не обязательно. Можешь хоть целый гарем по басурманскому обычаю завести, я все равно останусь твоей верной слугой… Покуда не свершится Пророчество.

Серьезно так сказала. Весьма… И не без подтекста. Типа, а вот если ты с пути истинного свернешь и предназначение проигнорировать вздумаешь — пеняй на себя. О-хо-хо… Кто б мне еще рассказал о нем подробнее. Ладно, поживем — увидим. В любом случае, пока я не отказываюсь наотрез отправиться в Кальрадию, со стороны Мелисы меня ждут только приятные сюрпризы. А вот когда окажемся там, тогда и поостережемся…