* * *

Странно, но особого оживления побег московитов не вызвал. Погалдели чуток с той стороны оврага, потом верховой проскакал по дороге мимо нас с Сергеем, даже не взглянув. Вот, в целом, и вся тревога. Даже странно… Если эти пленники не были такими важными — зачем их держали отдельно от остальных? Хотел было спросить, но решил повременить. Одной загадкой больше, одной меньше… Не критично. Их и так уже на весьма бурную и продолжительную беседу набралось.

— Послушай, атаман… — произнес негромко новгородец, ведущий в поводу моего коня. — Я слова не нарушу. Но, если ты расскажешь, что намереваешься сделать, может, подскажу чего. Не смотри, что я не купеческого сословия. В Новгороде каждый мужчина воин. Иначе б на нашей шее давно какой-нибудь король или царь сидел.

С этим не поспоришь. Исторический факт. И хоть в результате московско-новгородских войн победил все-таки царизм, сейчас это был вольный город. Где, как правильно сказал купец, каждый умел держать в руке меч.

— Пушки надо обезвредить… Если не все, то хотя бы бомбарды…

— За католиков, стало быть, радеешь? — с заметным осуждением в голосе произнес Сергей. Даже с шага сбился. — А их псы-рыцари нас не миловали. Младенцев да баб живьем жгли.

— Я не «за», купец… Я — «против»…

— Это как? — удивился новгородец.

— Слышал присказку «Двое бьются — третий не лезь»? — дождался кивка и продолжил. — Так вот, глупая она. Особенно, если в бою сошлись твои враги. Обязательно надо вмешаться. И помочь тому, кто проигрывает. Чтобы он продержался подольше и еще сильнее потрепал противника. И так — покуда оба не сваляться в изнеможении. Чтоб у них ни на что больше сил не осталось… только раны зализывать. Вот тогда они надолго забудут в твою сторону поглядывать. Разве только с опаской…

— Гм… — озадаченно поскреб бороду купец. — Ежели так, тогда конечно… Тогда — да. Понятное дело…

Помолчал немного, подумал.

— А как?

— Заклепать ухналями запальные отверстия… На какое-то время умолкнут. А ляхам день-два роздыху будет.

Купец снова умолк. Ну и я в разговор не лез. Тем более, мы тем временем приблизились к артиллерийской позиции. Пушки уже замолчали, и солдаты сновала вокруг них, приводя орудия в порядок. Банили стволы, укрепляли расшатанные упоры, в общем — занимались профилактическим обслуживанием.

К слову, весьма странно… Зачем прекращать стрельбу ночью? Учитывая среднюю скорострельность примерно 5-6 выстрелов в час. Они что, промахнуться опасаются в темноте? Или ядро в дуло без света не могут затолкать? Или их величество король под грохот канонады спать не может, вот верноподданные и оберегают его покой и сон. Впрочем, мне это только на руку. А если шведы еще и караул не выставят, так это вообще чит. Даже не интересно…

— Не надо заклепывать… — прервал размышления голос Сергея.

— То есть?

— Я знаю лучший способ…

— Да ты что?

Несмотря на возглас, почему-то я совсем не удивлен. Чем больше общаюсь с этим человеком, тем меньше вижу в нем торговца. Шалишь, брат. Или я совсем ничего в жизни и войне не понимаю, либо передо мной тайный агент. И не рядовой шпион, а из тех мастеров, чьи дела изменяют ход истории, но остаются неизвестными даже многие века спустя.

— Я не шуткую, атаман! — новгородец придержал коня и повернулся ко мне.

— Тихо, тихо… Не шуми, а то весь лагерь шведский по тревоге поднимешь. Чего вскинулся? Разве я сказал, что не верю? Сейчас вон там… — указал рукой наименее приметное место, — … встанем, и расскажешь, что придумал. Окажется твой план лучше, им и воспользуемся. Нет — ухнали при мне.

Сергей кивнул и повел коня дальше.

Минут через пять мы стояли метрах в ста позади пушек, и купец продемонстрировал мне небольшой кожаный кисет-ладанку, наполненную какой-то невероятно вонючей смесью. В нос шибала так, что слезы сами наворачивались.

— Мать честная… это еще что за… — непечатную часть я не договорил не в связи с повышенной воспитанностью и аристократизмом, а потому что не смог, сгибаясь в рвотном позыве.

— Карачунов табак… — объяснил новгородец, одним движением затягивая бечеву на ладанке таким тоном, словно этим все объяснил. Вот только я ничего не понял. И система не торопилась с подсказкой.

Сергей, видимо, догадался по выражению лица, и продолжил.

— Это одна из тайн, которую торговцы и крестоносцы крохотными крупицами приносят к нам из полумифических земель некогда могущественной Кальрадии... Зелье вроде неугасимого и «греческого огня».

— Ты хочешь поджечь пушки? — удивился я, потом сообразил. — А, понял. Не пушки… Взорвать склад с огневым зельем. Пока шведы отправят гонца, пока доставят… Неделю, не меньше выиграем. Отличная идея…

— Нет… — помотал головой новгородец. — Карачунов табак не для поджигания. Он иначе действует. Он разъедает метал, как ржавчина. Только в сотню раз быстрее… Достаточно одной щепотки на любую часть пушки… и через час — оно станет не толще пергамента.

— Ого…

— Да. Древняя магия. Состав этого зелья знают только иерархи Церкви Ночи.

— Опять этот Черный собор… чтоб ему неладно. Шагу ступить нельзя, чтоб не вляпаться.

Теперь новгородец смотрел на меня с удивлением.

— Доводилось слышать?

— Доводилось… А ты здесь с какого боку? Или скажешь, что с товаром за три моря ходил.

— Почему три? — озадачился тот еще больше. — В те земли один путь, по северному морю. Из варяг в Кальрадию… Вот по нему и ходил. Годков пять тому Город снарядил десяток лодий да кочей, нанял лоцмана из оседлых норманов и отправил купцов. Поторговать и новости разведать. Нехорошие слухи с тех мест доходили… Даже викинги перестали искать себе подруг среди воинственных валькирий. Слишком многие дружины из набегов не вернулись. А которые вернулись — те словно не в себе были. Ну, а ты откуда про Черный собор узнал? Совет считал, что в наших землях, за пределами Новгорода, больше никто о той скверне не ведает.

— Ну, что знают трое, то и свинье известно… — пожал плечами я, не желая углубляться в тему. — Обо мне позже поговорим. Отец меня учил: «Сперва одно дело закончить, и только потом за второе браться»

Купец кивнул, молча соглашаясь с разумностью отчего наставления.

Пока мы обсуждали способ диверсии, окончательно стемнело и ночную тьму разгоняли только костры и звезды. Причем, костры даже в меньшей степени, поскольку жгли их в основном в лагере и редкой цепью в предполье, на расстоянии мушкетного выстрела со стен. Вряд ли шведы опасались вылазки, сил у защитников монастыря было для этого слишком мало, но кто знает, какая блажь взбредет в головы вспыльчивым панам?

В общем, судьба благоволила.

— Давай свое зелье… — протянул руку.

Купец сделал движение навстречу, но в последний момент остановился.

— Не понял?

— Хочу, чтобы ты пообещал кое-что взамен… — с некоторой неловкостью пробормотал новгородец.

— Это ты, типа, поторговаться решил, что ли? — хмыкнул я. — Купеческое нутро требует?

— Не поторговаться… — Сергей еще больше потупился. — Ты извини, атаман, но потом ты меня даже слушать не станешь. А сейчас еще есть шанс.

Здоровенный, мощный, как медведь-шатун мужик сейчас на удивление был похож на школьника, которого впервые застукали за курением.

— Да говори уже. Не тяни вола…

— Пообещай… — начал купец, но сразу же и замолчал. Понял, что нахрапом не получится и зашел с другого конца. — Это… Скажи, атаман. Ты всерьез считаешь, что испортив пушки, мы сильно подпортим планы Карлу?

— Вряд ли… Но, мы уже говорили об этом. Чего опять-то?

— А если все войско свеев не получит жалования? — продолжал купец, как будто и не слушая меня. — Думаешь, долго король сможет держать армию в повиновении?

— Гм… Интересно спрашиваешь. Откуда мне знать. Наемники уж точно роптать начнут. А то и уйдут. У этих псов войны кодекс чести держится на одном условии — они верны до тех пор, пока исправно получают жалование. А если наниматель неплатежеспособен — считают себя свободными от присяги.