Во всяком случае я на это рассчитывал. А уж с рассветом подберем себе место для стоянки. Или потерпим до Розлог, и уже там отдохнем со всеми удобствами.

И ошибся…

Примерно через час пути, впереди возникла россыпь огней, которые приближались к нам, с характерным перестуком копыт. А потом ночную тишину разрезал долгий, разбойничий свист.

— Вот же ж… Гнездо у них тут, что ли? Ставьте телеги поперек дороги! — скомандовал я. — Всем спешиться! К бою!

— Не надо! — панна Курцевич вопреки приказу наоборот пришпорила коня. — Это за мной! — а потом закричала что есть мочи: — Е-ге-гей! Богун! Я здесь! Свои! Здесь!

А еще через несколько минут из тьмы вымахнуло несколько десятков казаков. И один из них круто осадил великолепного вороного скакуна. Соколом слетел с седла и бросился к панночке.

— Ясочка моя! Все ли в порядке? Матушка места себе не находит! И у меня сердце разрывалось. Почему вы так задержались? Что случилось? Кто эти люди?

— Все хорошо, Иванку… Теперь уже все хорошо. А люди эти… То наши спасители. Благодари их… как мы благодарим.

— Спасители? — в большом смятении переспросил Богун. Только сейчас он обратил внимание на тела, лежащие в телегах. — О, Боже… Значит, не даром волновались… Не обмануло сердце. Кто это сделал?!

— Дезертиры. Свеи… — счел я нужным ответить.

— Теперь это неважно, Иванку, — прикоснулась к голове Богуна панночка. — Пан Антоний со своими людьми уже наказал разбойников. И спас меня…

— Век буду за пана молиться! — казак прижал к груди руку. — Ты не девицу из плена освободил, а мою жизнь.

«Вы заработали уважение. Ваши отношения с полковником Богуном улучшились до «75» — дружба».

Уважение — это хорошо. Уважение — это большой отряд и уменьшение стоимости его содержания. Что будет особенно полезно, когда придется пользоваться услугами наемников.

— На моем месте так поступил бы каждый шляхтич… — поклонился в ответ, и только после того, как поймал восхищенный взгляд панны Елены, понял, что происходит.

Курцевичи… Разлоги… Богун… Это ж все один в один, как у Сенкевича в романе «Огнем и мечом». А значит, игра предлагает мне принять роль Яна Скшетуского? Стать тем, кого панночка полюбит и ради кого бросит казацкого полковника.

Нет, если честно, то панночка Курцевич, конечно, приятна глазу во всех отношениях. И лицом бела, и бровми союзна… Да и все прочие достопримечательности имеются. Но зачем мне сдался этот менингит? Благодаря Мелиссе мне и так спокойно спится, в смысле — по ночам Эрос не тревожит сердце и не бередит душу.

Так ради чего влезать в эту авантюру, вытаптывать чужой огород и бросать работы по благоустройству собственного подворья? А дружески настроенного полковника превращать в заклятого врага? Нет уж… Богу Божье, кесарю — кесарево. В смысле, совет вам да любовь, плодитесь и размножайтесь, а я дальше пойду. И без любовного треугольника квестов выше макушки.

Богун еще что обещал, клялся в вечной дружбе, обещал явится на помощь со всем полком по первому зову… Я тоже отвечал что-то подобающее, так что на перекрестке, где одна дорога сворачивала к Розлогам, а вторая вела дальше — в сторону Кракова, мы расстались почти братьями. Я получил от полковника троих коней, навьюченных провиантом, двух — проводников… Вычурное седло дающее «+2» к верховой езде, благодаря которому я теперь мог оседлать даже чистокровного ахалтекинца. И только тихий вздох и печальный взгляд панночки, которым она наградила меня на прощание, какое-то время скребли мне душу. Ясно дав понять, сколько многое я теряю… И как знать, вполне возможно, что я не удержался бы и согласился погостить в Розлогах... К счастью, Мелисса очень вовремя напомнила, что мы не располагаем собой, поскольку везем подарок королю. А венценосных особ не принято заставлять ждать.

Так что пожелали друг другу удачи и расстались. Ничего не попишешь. Этот сценарий из другой жизни.

— Mój sokole chmurnooki

Pytaj o mnie gór wysokich

Pytaj o mnie lasów mądrych

i uwolnij mnie…

Глава седьмая

Не уверен, что смог бы добиться королевской аудиенции сразу по прибытию в столицу, несмотря на сопроводительные бумаги и игровые условности, — все же пообщаться с венценосной особой не в пивной ларек зайти, — но звезды и тут оказались благосклонными ко мне. У самых ворот Кракова мы уступили дорогу королевской кавалькаде. Его Величество как раз возвращался с охоты и, проезжая мимо нашего отряда, сам обратил внимание на великолепного скакуна.

— Какой красавец! — воскликнул Сигизмунд. — Это чей конь?

— Ваш, ваше королевское величество, — ответил я, отвешивая церемониальный поклон. Как сумел.

Король рассмеялся, принял руку сопровождающего вельможи, спешился и подошел ближе.

— А если серьезно?

— Какие могут быть шутки, ваше королевское величество? — снова поклонился я, уже не так низко. — Истинная правда. Это ваш конь.

Сделал небольшую паузу и закончил:

— Подарок королю Речи Посполитой от Смоленской шляхты.

— Ах, вот оно что! — воскликнул король. — Чудесный подарок! Великолепный конь! Порадовали, порадовали… А ты кто будешь, вацьпан?

«Ваше отношение с королем Сигизмундом улучшилось до «5»

— Верный слуга вашего величества, мой король.

Сигизмунду ответ понравился, а вельможе, державшимся за его плечом, не очень. Он шагнул вперед и требовательно протянул руку. Аусвайс, типа…

Я не стал изображать недоумение, достал сопроводительное письмо воеводы Обуховича и передал вельможе. Вместе с открытым патентом хорунжего и дарственной на землю.

Вельможа быстро пробежал взглядом все три бумаги, неопределенно хмыкнул, потом наклонился к королю и что-то зашептал тому на ухо.

Тот выслушал советника и посмотрел на меня. Потом, более внимательным взглядом оценил весь отряд.

— Вот как? Что ж… Еще лучше… Так, значит, ты пан Антоний хочешь получить патент хорунжего драгунского полка? И эээ… Замошье?

— Если на то будет воля ясновельможного пана круля, — кивнул я. — Воевода Обухович…

— Да, да… Феодор пишет нам, что пан достоин самой высокой награды за свою службу короне и на благо Отчизне.

«Вы заработали уважение. Ваше отношение с фракцией Речь Посполитая повышено до «25»

Король помолчал немного в раздумье, словно еще раз все взвешивал, и таки решился.

— Панове, — Сигизмунд оглянулся на свиту и взмахнул кистью, словно мух отгонял. — Оставьте нас на минуту.

Я продублировал тот же приказ своему отряду. Только не жестом, а взглядом и подбородком.

— Скажи, пан Антоний, а нет ли у тебя желания сослужить Отчизне еще одну службу?

Оп-па, интересно девки пляшут. Похоже, очередной квест намечается. На этот раз — королевский. Что значит — повышенной сложности. Но и награда подразумевается соответствующая. Только карманы подставлять успевай. Если уцелеешь.

— Почту за честь. Приказывайте, ваше величество.

— Рад слышать… — кивнул король. — Но, не торопись с ответом, пан. Дело сложное и опасное. Сперва выслушай.

— Это не важно, ваше величество… — ответил я. — Невозможного обещать не стану, но если в человеческих силах исполнить задание...

— Храбрый и достойный ответ, — поморщился король. Видимо, не привык, чтобы его перебивали. Помолчал немного и продолжил:

— Пан с другой стороны краю прибыл. Наверно, последних новостей не слышал еще… А у нас тут неспокойно… Свеи Ясногорский монастырь обложили.

— Как?! Это невозможно! — я придал голосу максимального возмущения и удивления, хотя не имел ни малейшего представления, что это за монастырь, где находится и чем таким важен. Или, если быть точнее — не припоминаю.

— Увы… — король широко перекрестился. — Эти безбожники подняли руку на самое святое… А мы ничем не можем помочь. Войска связаны противником. А одна-две хоругви ничего не изменят.

«Хоругви, значит, не изменят, а я — запросто… — хмыкнул мысленно, сохраняя при этом каменное выражение лица. — Что-то перемудрили сценаристы. Или мне будет предложено собрать отряд наемников и ударить в тыл шведам? В принципе, лидерство у меня уже вполне сносно прокачано. Пробежаться по тавернам в ближайших городах и человек сто могу нанять. Если король монет подбросит. А то овес нынче дорог, сам не потяну»